— Губа не дура…

— Если верить Филипу, она настоящая красотка. Стиви приходил за ней в гостиницу. Девушка сказала папе и маме, что он хочет познакомить ее с ребятами, которые живут на том берегу озера, и они разрешили. Но, конечно, никаких ребят не было. Для Стиви это был только предлог затащить ее в кусты.

— Ну и ладно. Все равно она скоро уедет, — мрачно ответила Клио. — Когда ее родители найдут свои корни, только их тут и видели. И новая подружка сделает мистеру Стиви Салливану ручкой.

— А еще сегодня днем будет собрание по профориентации! — простонала Кит.

— Да, кислое дело, — кивнула Клио. — Надеюсь, нам порекомендуют что-нибудь новенькое.

— Они никогда не говорят ни о чем, кроме профессий учительниц и медсестер. И то в лучшем случае.

— А я ненавижу и то и другое, — сказала Клио.

— Мать Бернард спит и видит, чтобы ты стала врачом.

— Просто ей хочется хвастаться тем, что из монастырской школы вышел врач. И чтобы я на семь лет с головой погрузилась в учебу.

— А чего бы хотела ты сама?

— Получить степень бакалавра искусств. Тетя Мора говорит, что это очень хороший трамплин.

— Трамплин для чего?

— Для прыжка в объятия богатого мужа. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Тебе не нужен богатый муж.

— Богатый, сексуальный и опытный. Я не хочу, чтобы он промахивался и вместо губ целовал меня в нос.

— Странно, ты ничего мне не говорила.

— Ты тоже стала очень скрытной, — прищурилась Клио.

— Ты о чем?

— Во-первых, ты ходишь к сестре Мадлен без меня. — Да.

— Во-вторых, крутишь шуры-муры с Филипом. И шляешься на какие-то таинственные занятия.

— Я действительно занимаюсь. Разве ты забыла, что нам предстоят выпускные экзамены?

— Значит, занимаешься?

— Да.

— Я не видела у тебя никаких учебников. Только листы бумаги.

— Я делаю заметки.

— Сейчас посмотрим. — Клио схватила папку Кит и дернула молнию. Внутри лежали конверт с маркой и незаконченное письмо. — Черта с два ты занимаешься! Ты пишешь письма… любовные письма.

— Отдай! — Лицо Кит побелело от гнева.

— Нет уж, я прочитаю…

— Клио, отдай сейчас же!

— «Дорогой…» Кто дорогой? Я не успела прочитать его имя.

Кит бросилась на нее с криком:

— Эгоистка! Жадина! Ни манер, ни достоинства!

— «Ни манер, ни достоинства», — передразнила Клио и подняла письмо вверх.

Но Кит нанесла ей такой неожиданный удар, что у Клио перехватило дыхание. Кит вырвала письмо и выбежала из класса.

В коридоре ей встретилась мать Бернард.

— Кэтрин, воспитанным девушкам бегать не положено.

— Знаю, матушка. Прошу прощения. Я бегу в библиотеку. Нужно кое-что повторить.

— Это хорошо. Но бегать все же не следует. Ты здорова? Щеки так и пылают.

— Здорова, матушка.

Кит быстро скрылась, боясь, что ее разоблачат и потребуют объяснений.

— Эммет, ты не отнесешь Келли записку?

— Нет.

— Я заплачу тебе.

— Сколько? Три пенса?

— Один.

— За один не пойду.

— Ты ужасный тип.

— Ну и пусть. Все равно не пойду.

— И это за все хорошее, что я для тебя делаю? — укорила его Кит.

— А что ты делаешь?

— Защищаю тебя.

— От кого это?

— От людей, которые тебя ругают.

— Не говори ерунды, Кит. Никого ты не защищаешь. Люди ругают всех.

— Я тебя не ругаю. Даже мысленно.

— А за что меня ругать? Я не такой уж плохой. Так что оставь меня в покое.

— Все остальные плевать хотели на своих младших сестер и братьев. Я такого не делаю.

— Кто это плевать хотел?

— Клио. Стиви. А Дейдре Хэнли плевать на Патси.

— Ну и что? — Эммет пожал плечами: мол, каждый должен нести свой крест.

— Значит, ты такой же, как и все остальные. А я считала тебя особенным.

— Что я должен отнести?

— Записку Клио.

— Почему ты не можешь отнести ее сама? Вы с Клио протоптали тропинку между нашими домами…

— Я с ней не разговариваю.

— И пишешь записку, чтобы помириться?

— Наоборот, пишу, что смертельно обиделась. Она вечно сует нос в чужие дела.

— Это только ухудшит дело, — философски заметил Эммет.

— Мне все равно. Чем хуже, тем лучше.

— А потом ты пойдешь к ней и попросишь прощения. Или это сделает она, и все будет по-прежнему. — За долгие годы Эммет привык к их ссорам и примирениям.

— На этот раз дудки.

— Ты всегда так говоришь, — ответил Эммет. — Ты простишь ее или она тебя, и вы на время помиритесь.

Слова брата заставили Кит задуматься. Вообще-то он был прав. До сих пор так и было. Но теперь Клио чуть не раскрыла ее секрет.

Она действовала из чистого эгоизма и едва не узнала про письма маминой подруги Лены. Случись так, все было бы кончено. В глубине души Кит понимала, что нужно продолжать хранить тайну. Тем более что Лена не могла толком объяснить, почему не может приехать в Лох-Гласс. Одни отговорки.

Но жизнь полна неожиданностей…

— Что дальше? — спросил Эммет, раздумывая, не снизить ли цену.

— Сейчас скажу, — весело ответила Кит и взяла его за руку. — Купить тебе мороженое?

— А что я должен буду за это сделать?

— Ничего. Просто признать, что я самая лучшая сестра в нашем городе и его окрестностях.

— Пожалуй, так оно и есть, — задумчиво промолвил Эммет. А затем со всех ног припустил к магазину, боясь, что Кит передумает.

— Милая? — Льюис звонил Лене в агентство.

— Она самая, — с улыбкой ответила она.

— Ты еще помнишь про конференцию?

— Да, конечно.

Интересно, насколько непринужденно прозвучал ее голос? Неужели Льюис понял, что в последние недели она только об этом и думала?

— Правила изменились.

— Каким образом?

— Нам разрешили взять с собой жен, подружек или просто знакомых. — Последовала многозначительная пауза. — Следовательно…

— Что, Льюис?

— Разве это не чудесно? Собирай вещички, и едем!

— Не могу.

— Что?

— Не могу, милый. Сам знаешь. Я обещала, что посижу с миссис Парк и подежурю в агентстве… Нельзя подвести столько людей.

— У нас больше никогда не будет такой возможности. Не смей отказываться.

— Если бы я знала заранее, то не стала бы договариваться.

— Черт побери, я сам узнал это только что!

Ах, как ей хотелось совершить поездку в Йоркшир! Она бы взяла карту и стала гадать, пойдет ли поезд через Уош или Хамбер.

Они бы остановились в гостинице. Впервые после той ужасной поездки в Брайтон, где у нее случился выкидыш. У них было бы свободное время… время, чтобы поговорить и отдохнуть. Она могла бы принарядиться для него и быть счастливой. Могла бы блистать в обществе, чтобы он гордился ею. Вызывала бы у Льюиса желание и забыла о сосущей тяжести в животе.

Она молчала до тех пор, пока Льюис не проворчал:

— Ну что, надумала?

— Почему ты не сказал этого раньше? — снова спросила Лена.

— Потому что не знал, — сказал он таким тоном, словно разговаривал с ребенком или идиоткой.

— А вот Джеймс Уильямс знал.

— Что ты имеешь в виду?

— Я встретила его. Он спросил, поеду ли я в Скарборо. Я сказала, что туда едут без жен, а он ответил, что я ошибаюсь.

— И он оказался прав! — ликующе воскликнул Льюис. — Уильямс с самого начала говорил, что так и должны сделать.

Лена ощутила страшную усталость. Как поступила бы на ее месте другая, более умная женщина? Бросила все, поехала и снова штурмом взяла его сердце? Или заставила бы долго уговаривать себя?

— Не могу, Льюис, — сказала она.

Думая, что проведет уик-энд в одиночестве, Лена навалила на себя столько работы, что не оставалось ни одной свободной минуты. И теперь с горечью поняла, что уже ничего нельзя сделать. На ее помощь рассчитывали многие. Льюис считал, что она дуется и ищет повод, чтобы остаться дома. Нет, лучше не извиняться и ничего не объяснять. Просто сказать, что она с удовольствием поехала бы с ним.