- Ура! Слава нашему новому старому главному врачу! - неожиданно крикнул плешивый, заставив вздрогнуть не только Долина, но и всех. На минуту повисла тишина, а затем поднялся цунами рукоплесканий и криков - ура.
Ораевский нагнулся к Аркаше:
- Это ещё кто такой?
- Иванов, муж Ивановой - председателя профкома.
- А где она сама?
- Лежит с давлением: переволновалась.
- Хорошо, - сказал главврач.
Осталось непонятным, что собственно было "хорошо" - то ли, что плешивый - муж председателя профкома, то ли, что председатель профкома слегла с давлением.
Ораевский уселся на место с чувством лёгкой досады. Ему показалось, что речь не произвела нужного впечатления. Но супруга пожала ему руку. И это отчасти его успокоило.
Немного выждав - вспомнит ли начальник о подарке для неё и, не дождавшись, взяла слово Аркаша.
- Друзья мои, - сказала она. - Дорогой Виктор Николаевич, спасибо за тёплые слова в мой адрес. Прежде всего, от своего имени и от имени всех присутствующих, разрешите заверить в нашей искренней преданности вам. Вы не должны, вы не имеете права сомневаться в нас. Знайте, если понадобится - мы все, как один, стеной встанем за вас. Победа будет за нами. Ура! Да здравствует Виктор Николаевич!
Все встали и чокнулись бокалами с шампанским.
-Я тоже самое сказал, - прошептал плешивый на ухо Долину, - а на меня посмотрели, как на сумасшедшего.
Застолье словно покатилось под гору: с каждой выпитой рюмкой время для его участников всё более и более сжималось, часы стали пролетать в минуты. Спиртное не кончалась. Несмотря на то, что все знали друг друга десятки лет, можно сказать, как облупленных, гости никак не могли наговориться. Концерт получился на славу! Правда, под конец артисты только мешали гостям расслабляться и их вежливо попросили удалиться.
* * *
Тяжёлая дверь в кабинет завотделения кардиологии открылась размашисто, будто от удара ногой. В комнату влетел главный врач Ораевский. Он буквально навис над журнальным столиком, за которым пили кофе хозяйка кабинета - Зайньчковская Аркадия Аркадьевна и её заместитель Долина.
- Аркаша, - крикнул Виктор Николаевич, брызжа слюной, - какого чёрта ты так поступила со мной? Вспомни - я спас тебя от тюрьмы. За взятки тебе верный пятерик светил с конфискацией. Я, как идиот, бегал, хлопотал за тебя, да ещё деньги тебе платил. А докторскую диссертацию тебе кто помог защитить? Забыла? Какая же ты, Аркаша, сволочь! Все вы сволочи неблагодарные!
Побледнев, Аркаша встала и тихо, но твёрдо сказала:
- Не сметь на меня орать! За тебя никто не проголосовал потому, что всем осточертело пахать на тебя и твою семью. Больницу ты превратил в персональную кормушку. Когда-то этот беспредел должен был кончиться. Не понятно, Витя, что, собственно говоря, тебя так расстроило? Я знаю тебя: наверняка накопления имеются на десять жизней вперёд.
- Всё сказала? - проговорил Виктор Николаевич, отступая на шаг назад. - Значит, ты меня от зависти на выборах прокатила? О, какая же ты недалёкая. Да, я хапал, как ты говоришь, но ведь и вам, дуракам, жить давал, покрывал все ваши шашни с больными. Что же ты думаешь - придёт Лежень и станет лучше? А вот это ты видела? - Виктор Николаевич показал кукиш и продолжил:
- Лежень - не профессионал. Она чистый политик. За ней стоит партия, то есть куча бездельников, желающих жрать и пить, и умеющих только ненавидеть тех, кого они сочтут не нужными. Чем больше ненависти, тем больше у них власти и денег. Наша больница им нужна только, как источник доходов. Они выжмут из неё все соки и выбросят, как ненужную тряпку. А вы будете пахать по 24 часа в сутки за одну зарплату. Никаких подработок не будет. Через год вы все разбежитесь, как тараканы. А бежать-то некуда. Ох, как ты горько пожалеешь! Но будет поздно. А я..., а я ещё вернусь сюда. Это дело я так просто не оставлю. И мы с вами ещё встретимся.
- Флаг вам в руки, - сказала Аркаша, удивив Долину своей смелостью.
* * *
, Долин нечаянно уснул, так и не дождавшись жены. Его разбудил телефонный звонок.
- Что? Где? Когда? - закричал он в трубку спросонья. - Погоди, ничего не понимаю: который сейчас час? Два часа?! Ночи? И ты ещё на работе? Совещание?! Очуметь! Как же ты доберёшься домой? Ах, ну да!
Долин треснул себя по лбу.
- Прости, родная, я ещё сплю - туго соображаю. Конечно, приеду за тобой. Что? Уснул, как провалился и, представь, опять приснился сон: будто я от кого-то убегаю, взбираюсь на гору, прыгаю в воду с высоты, а ты знаешь, как я боюсь высоты и воды. Всё, всё заканчиваю. Выезжаю, жди.
* * *
Ночные улицы были пусты и дорогу до городской больницы, на которую днём можно было легко потратить из-за пробок часа два, Долин преодолел за двадцать минут и начал ждать. Время тянулось страшно медленно. Он из последних сил боролся со сном. Дважды, замедлив ход, проехал мимо полицейский патруль. К утру откуда-то потянулись, вызывающе одетые, молодые девицы. Они приводили Долина в замешательство: сколько уже писали и говорили об изнасилованиях и убийствах, а они всё продолжают безбоязненно шастать по ночам. Откуда и куда они идут в столь поздний час? И почему рядом с ними не видно мужчин? И вообще, куда делись влюблённые парочки, которые во времена молодости Долина попадались на каждом шагу? Правильно говорят - жизнь очень изменилась и не в лучшую сторону.
Под утро на административном этаже больницы наметилось какое-то движение. Жена Долина вышла в сопровождении невысокой женщины, похожей на китайского мальчика.
- Это Надя - помощница Лежень по Государственной Думе, - представила спутницу жена Долина. - Её нужно отвезти домой.
- Без проблем, - ответил Долин, довольный уже тем, что можно отсюда уехать.
Помощница нового главного врача больницы заняла место впереди, жена устроилась на заднем сидение и, кажется, моментально уснула.
Выяснив у Нади, куда везти, Долин тронулся.
Немного помолчав, Долин тихо спросил:
- Надя, если вы не очень хотите спать, можно, задать вопрос? - Пожалуйста.
- Извините, но я впервые так близко вижу живого представителя Госдумы.
- А мёртвого, значит, видели?
- Я не так выразился, простите.
- Ничего, задавайте свой вопрос.
- Вы давно работаете помощницей у Лежень?
- Не очень: пять лет.
- Ого! Это огромный срок! - сказал Долин. - И часто вам приходится работать по ночам?
- Ой, да всё время, - словоохотливо ответила Надя. - Я уже привыкла. Знаете, члены нашей партии вообще необычные люди. Они сутками могут не спать, а Лежень так вообще не знаю, когда отдыхает. Работает круглые сутки, семь дней в неделю, без выходных и проходных.
- Извините, но как такое может быть? - спросил Долин и покосился на жену - можно ли так ставить вопрос? Жена сидела безучастно, с закрытыми глазами - устала.
- Очень просто, - отвечая на вопрос, сказала Надя. - У них просто на сон нет времени. Взять, к примеру, сегодняшний день Лежень: накануне она всю ночь была на партийном фуршете...
- Фуршете? Это что значит? - поинтересовался Долин.
- Это когда члены партии под коньячок, в неформальной обстановке обсуждают разные проблемы, ищут единый подход к их решению; например, кому и как голосовать в Думе и так далее.
- Лежень тоже пьёт коньяк? - не удержался Долин.
- А как же! И не только коньяк. К сожалению, она одна женщина среди мужчин. Приходится пить, иначе с мужиками не найдёшь общего языка. Так вот, после фуршета она появляется дома в шесть утра. За пять минут приводит себя в порядок: причипуривается, глотает на ходу кофе и несётся на телевидение. У неё почти каждый день съёмки! А в десть утра она уже в самолёте летит в Санкт-Петербург. У неё там свой бизнес, плюс муж. Заключает контракт на десятки миллионов, обедает с мужем в ресторане и в шестнадцать часов опять в самолёте. На сей раз летит в Сочи. Там несколько деловых встреч, короткий разговор с губернатором Краснодарского края и назад, в Москву. В час ночи она ужинает с товарищами по партии. Затем всю ночь проводит совещание в больнице. Это вы знаете. А ведь завтра ей выступать на круглом столе в Думе по вопросам детского здравоо--хранения. Тема, конечно, для нас абсолютно новая, но мы её решим.
