– Это по вашему вопросу? – переведя взгляд на стоящую рядом с креслом Машу, спросила Алена. – Если так, то объясните человеку, что директор занят, мне не хочется повторять дважды!

– А вы все-таки повторите, девушка, – снисходительно посоветовала Ленка. – Нажмите вон на ту кнопочку и скажите своему очень занятому директору, что к нему адвокат Найденова изволила быть, собственной персоной.

После слова «адвокат» тень сомнения пробежала по красивому лицу Алены. Нехотя развернувшись, она нажала-таки на кнопку селектора.

– Арсений Львович, к вам адвокат Найденова…

Через секунду дверь кабинета открылась, явив им улыбающегося во весь рот Арсения.

– Ну здравствуй, дорогой… – потянулась к нему всем корпусом из кресла Ленка, сложив губы в трубочку. Послушно наклонившись, Арсений подставил щеку для поцелуя. Чуть придержав его за затылок, Ленка произнесла с большой долей заботливой интимности в голосе: – Плохо, плохо выглядишь… Работаешь много, что ли? Мне тут сказали, что ты сильно занят…

– Для адвоката Найденовой я всегда свободен, в любое время суток! Пойдемте, девочки, у меня «Хеннесси» есть…

– Мне, пожалуйста, кофе, – обратилась Ленка к Алене уже от двери кабинета, – только ни в коем случае не растворимый, обязательно со сливками и без сахара. Запомнили? Не с молоком, а со сливками!

– Ну что, рассказывай, адвокат Найденова, как жизнь? – разливая по маленьким рюмочкам коньяк, спросил Арсений. – Замуж не вышла?

– Так я как раз по этому вопросу и пришла, Арсюша! – воскликнула Ленка, доставая из сумки сигареты и ища взглядом пепельницу. – Что-то секретарша у тебя нерадивая попалась, даже пепельницы на столе нет… И злющая такая, главное! Чего злиться-то теперь? Ну не дал Бог ни таланта, ни извилины стоящей, что ж поделаешь…

– Лен, ты по другому вопросу, сама сказала… – осторожно напомнил Арсений, ставя перед ней пустую пепельницу.

– А, ну да. Вот что, Арсюша… Хочу вас всех в воскресенье познакомить с претендентом, так сказать, на мои руку и сердце. Ты не против, если мы смотрины на вашей даче устроим? На нейтральной территории как-то проще… Он мужик крутой, известный в городе адвокат, со связями, и тебе такое знакомство полезно будет!

– Да ради бога, Ленуся! Могла и не спрашивать! Лишь бы тебе хорошо было! Только учти, мы тебя за плохого не отдадим! Правда, Мышь?

– Правда… – улыбаясь, сказала Маша, вертя в руках так и не выпитую рюмку с коньяком.

В открывшуюся дверь кабинета тихо вплыла Алена с подносом, на котором стояли красивые кофейные чашки, сахарница, тонкий высокий кувшинчик со сливками, корзиночка с печеньем. Мило и приветливо улыбаясь, поставила перед Ленкой чашку с кофе, взяла в руки кувшинчик, наклонила над чашкой.

– Скажете, когда будет достаточно? – спросила ласково, тонкой струйкой наливая сливки в кофе.

– Спасибо, хватит… – так же мило улыбаясь, в тон ей ответила Ленка.

Еще раз одарив всех улыбкой, слишком любезной, чтобы быть хоть чуточку искренней, девушка медленно и красиво пошла к выходу. Ее длинная строгая коса горделиво покачивалась маятником из стороны в сторону, стройные тоненькие ножки старательно, по-модельному искривляясь, ступали шаг в шаг. Странно – выглядела она в этот момент действительно хрупкой, немного обиженной, но гордой девчушкой, которую хочется защитить, прижать к плечу, по голове погладить…

Они посидели у Арсения еще немного, потом Ленка, взглянув на большие настенные часы, резво соскочила со стула, заторопилась к выходу:

– Ну все, пока, Арсюша, до скорой встречи! Смотри не подведи меня, на воскресенье ничего больше не планируй!

– Я провожу… – остановила Маша собравшегося было идти за Ленкой Арсения.

– И как тебе Алена? – спросила Ленка нетерпеливо, как только они вышли из приемной.

– Да ничего! Я думала, хуже… Это хорошо, что она играет. Вот если б искренняя да по-настоящему влюбленная на ее месте сидела, это было бы плохо. А так… Раз играет, где-то все равно ошибется, как пить дать!

– Ну, не скажи… У искренней да влюбленной только любовь на уме, а у этой, я так думаю, конечная цель есть – свою личную жизнь устроить. Она им скоро окончательно и бесповоротно завладеет, понимаешь? Он совсем, совсем другой стал…

– Да я что-то особых перемен в нем не заметила, – беззаботно сказала Ленка, подходя к своей «девятке». Открыв дверь, со вздохом уселась на сиденье, успев пробормотать себе под нос: – Господи, когда ж я соберусь наконец машину поменять? Хоть бы меня устыдила, Мышь. Езжу на этой развалюхе, как чумичка последняя.

– Он совсем общаться со мной перестал, как будто наглухо стеной отгородился, – продолжила Маша, словно не слыша ее причитаний, – мы раньше часами могли говорить, ты ж знаешь… Он мне про все проблемы рассказывал. Переживаниями делился. Я все, все раньше про него знала! Помнишь, как он меня называл? Мой помойный контейнер…

– Эй, Мышонок… Ты что такое лепечешь, а? Это уже самоуничижением попахивает… Зачем тебе чужие помои нужны? Если этот контейнер один на двоих, общий, – тогда еще понятно. А так…

– Но мы же друзья!

– Арсений – не друг. Он муж твоей подруги. И моей, между прочим, тоже. Но мне, в отличие от тебя, его помои совершенно не нужны. А тебе, объясни, зачем?

– Ну как это зачем…

Маша замолчала. Смотрела испуганно на Ленку, будто ее уличили в чем-то постыдном. Ленка задумчиво достала из сумки поющий вызовом телефон, откинула крышку, поднесла к уху:

– Да…

И тут же вскинулась, запричитала скороговоркой:

– Да, да, еду, конечно! Давно в пути! В пробке стою, черт бы ее побрал. Скоро буду!

Торопливо повернув ключ зажигания, обернулась к Маше:

– Пока, Мышонок! Прости, опаздываю, у меня процесс через полчаса. Вечером созвонимся!

Маша проводила глазами отъехавшую машину, подождала, когда Ленка свернет за угол. Потом стала медленно подниматься в офис и на лестнице столкнулась с Аленой, ловко семенившей вниз по ступенькам. Девушка окинула ее с головы до ног летучим равнодушно-презрительным взглядом, отчего Маше, как обычно, стало не по себе. Уже на следующем лестничном марше на нее налетел спешивший Арсений, подхватил за локти, расплылся в улыбке:

– Прости, Мышь, чуть тебя не сбил… Я по делам, пока! До завтра!

– До завтра… – в спину ему успела сказать Маша.

«Нет, Лен, ты не права… – грустно думала она, глядя из своего кабинета в окно на отъезжающую машину Арсения с Аленой на переднем сиденье. – С этим ничего поделать нельзя, этот процесс уже необратим…»

– Не так, Варька, не так! Что ж ты тупая такая! – сердилась Ленкина дочка Катя на Варьку, гуляющую по бортику бассейна. – Шаг должен начинаться от бедра, а ты всем корпусом вперед вываливаешься!

– Но так же неудобно ходить! – не сдавалась Варька. – Такое чувство, что я палку проглотила!

– Еще и не то проглотишь, чтобы научиться, наконец! Давай все сначала. Вставай на исходную точку! – хорошо поставленным режиссерским голосом командовала Катя.

Уже битый час она безуспешно пыталась научить Варьку походке манекенщицы. Варька хохотала до изнеможения и все время «придуривалась», как выражалась Катя, обиженная таким несерьезным отношением к своей профессии. Инна, Маша, Лена и Филипп, импозантный мужчина с аккуратной ухоженной бородкой, представленный Леной подругам в качестве еще одного претендента на ее руку, сидели в шезлонгах у края небольшого бассейна, с удовольствием наблюдали за их упражнениями.

– Катька, кончай нервничать! – кричала Инна, играя бокалом с отпитым наполовину шампанским. – Чему ты можешь Варьку научить? Коряга, она и есть коряга…

– Почему – коряга? – удивленно, даже несколько возмущенно поднял брови Филипп. – Боже, как у вас язык повернулся такое сказать, Инночка! Она же просто прелесть что за девочка! Катенька, не надо ее зря мучить!

– Почему же мучить? – встряла в разговор и Ленка. – Она ее не мучит, а учит…

– Не надо ее ничему учить. Варенька сама по себе хороша, зачем ей лишние штампы? – улыбаясь, повернулся к ней Филипп.