Много курьезных случаев происходило во время гастрольных показов «Принцессы Турандот». Один из таких случаев произошел в Греции в 1964 году. Дело было так.

Когда вахтанговцы приехали в Афины, им сообщили, что играть спектакль им придется на греческом языке. Большинство актеров восприняли эту новость без особого энтузиазма, но особенно сильно возмущался Николай Гриценко (широкий зритель должен помнить этого актера, в частности, по роли Спеpанского в телефильме «Адъютант его превосходительства»). Дело в том, что у этого актера была плохая память и даже заучивание ролей на русском языке доставляло ему массу хлопот. А тут предстояло учить роль на греческом. Короче, было отчего прийти в отчаяние. В конце концов, видя, что у него ничего не получается, Гриценко решил прибегнуть к хитрости — заготовил шпаргалки. Репризы первого акта он записал на одном обшлаге рукава, второго акта — на другом, на галстуке, на отворотах пиджака и т. д. Он всерьез рассчитывал, что во время спектакля ему удастся подглядывать в свои записи. Но он просчитался. Времени на то, чтобы читать свои каракули на сцене, у него не было, он стал путаться, и даже суфлеры, которые находились по бокам сцены, не всегда могли ему помочь. В конце концов в один прекрасный момент Гриценко замолчал надолго и никак не мог вспомнить текст. Партнеры, видя, что коллега «поплыл», стали шептать ему со всех сторон: «Переходи на русский текст, на русский». Действительно, в затянувшейся паузе даже такой выход был бы спасением. Но тут проп юшло неожиданное. Гриценко обвел партнеров по сцене вопросительным взглядом и в отчаянии произнес: «Ребята, а по-русски-то как?» Оказывается, пока он учил роль по-гречески, русский текст напрочь вылетел у него из головы. В зале стоял невообразимый хохот. Но, по воспоминаниям свидетели этих событий, люди смеялись по-доброму, прекрасно понимая муки зарубежных исполнителей.

С именем Н. Гриценко связана еще одна хохма, на этот раз напрямую касающаяся героя нашего рассказа Василия Ланоного. Во время одного из представлений все той же «Принцессы Турандот» Гриценко внезапно вместо канонического текста разразился собственной эпиграммой:

По словам самого Ланового, правды в этой эпиграмме — ни на грош. «Я отнюдь не гигант, нормальный мужик, каких много», — заявил он в одном из интервью. Однако вернемся к творчеству Ланового.

Его карьера в кино в 60-е годы складывалась удачно. После съемок в фильме «Как закалялась сталь» он около трех лет не выходил на съемочную площадку, считая работу в театре превыше всего. Наконец в 1960 году он снялся в фильме «Сильнее урагана», а год спустя пережил новый всплеск популярности, сыграв Артура Грея в экранизации «Алых парусов» А. Грина (режиссер Александр Птушко). Затем были роли в фильмах «Полосатый рейс» (1961), где Лановой появляется на двадцать секунд и произносит всего лишь одну фразу: «Хорошо плывут… вон та группа в полосатых купальниках», «Коллеги» (1962), «Иду на грозу» (1965).

В. Лановой сам вспоминает: «Подтверждением неприемлемости натурализма в искусстве в моей практике стал случай во время съемок фильма «Иду на грозу» по Д. Гранину, где я играл Олега Тулина. Нам с актером Александром Белявским предстояло сыграть сцену опьянения, которая у нас долго не получалась. Тогда режиссер фильма Сергей Микаэлян посоветовал, судя по всему, уже от отчаяния, взять четвертинку и по-настоящему ее распить. Мы так и сделали. После перерыва пришли на съемочную площадку, нас от жара осветительной аппаратуры развезло, и мы такого «наиграли» с Сашей Белявским, что режиссер, посмотрев на нас, скомандовал: «Стоп!» Съемки были прекращены. На следующий день, уже совершенно трезвые, мы сыграли эту сцену более правдоподобно и приемлемо, чем накануне, и она вошла в фильм».

После роли молодого ученого в фильме «Иду на грозу» Лановой сыграл трех героев далекого прошлого: Анатоля Курагина в «Войне и мире» (1966–1967), Феликса Дзержинского в «Шестом июля» (1968), Алексея Вронского в «Анне Карениной» (1968). В последнем фильме Лановому пришлось играть безумную любовь со своей бывшей супругой Татьяной Самойловой (Анна Каренина).

Стоит отметить, что первоначально предложение режиссера Александра Зархи сыграть Вронского Лановой отверг. Ознакомившись со сценарием, он обнаружил, что в нем сохранена в основном лишь одна линия — Анны, а его герою отводилась второстепенная роль. Ланового это не устраивало, и он от роли отказался. Зархи стал искать другого исполнителя, перебрал с десяток самых разных актеров, но ни один из них его так и не устроил. Тогда режиссер вновь обратился к Лановому. На этот раз их разговор был более обстоятельным. Зархи убеждал Ланового, что издержки при экранизации любого произведения неизбежны, что в работе многое будет восполнено. Видимо, доводы режиссера оказались настолько убедительными, что Лановой дал согласие на съемки. И, как показала жизнь, не ошибся — роль Вронского считается одной из лучших в послужном списке актера.

К череде «военных» ролей Лановой прибавил в начале 70-х годов, сыграв сразу двух офицеров: белогвардейца Михаила Ярового («Любовь Яровая», 1970) и красноармейца Ивана Варавву («Офицеры», 1971). Последняя роль принесла актеру небывалый зрительский успех. По опросу журнала «Советский экран» Лановой был назван лучшим актером 1971 года. Фильм «Офицеры» стал лидером проката, заняв 1-е место (53 млн. зрителей.

О работе над этой ролью В. Лановой вспоминает: «Трудно начиналась работа над ролью Вараввы в «Офицерах». Долго к ней не мог «подобрать ключи». Поначалу даже отказался от роли из-за того, что не видел, не чувствовал этого человека. Но как же неисповедимы пути актера!.. Так случилось, что именно в это время я увлекся замечательной, вдохновенной музыкой Вивальди, был просто покорен ею, много и с удовольствием слушал ее. Именно эта музыка и стала импульсом, толчком на пути к образу. Как-то слушая «Времена года» (считаю эту вещь одной из вершин творчества Вивальди), в момент радостного, почти мистического звучания музыки меня вдруг как током пронзилa мысль: так вот же он, Варавва, — радостный, открытый, «звонкий», в коем кипит радость бытия, и весь он искрится, как звучащая музыка. Он любит жену своего друга и знает, что безнадежно (потому что не сможет переступить через высокое, святoe для него чувство дружбы), но нет в нем уныния от безнадежности любви. Он все равно любит ее, все равно счастлив, по наделен этим высоким чувством, что оно снизошло к нему и дар, как награда за что-то, и он радуется этому, радуется — Как все же замечательно, что мне дано любить ее!».

В начале 70-х Лановой вновь женился, вновь на актрисе. Его женой стала Ирина Купченко. Стоит отметить, что ее путь искусство был во многом похож на путь Ланового.

И. Купченко родилась 1 марта 1948 года в Киеве. В детстве она занималась во Дворце пионеров в театральном кружке и в кружке кинооператоров. Однако, окончив школу, не решилась поступать в театральный институт и подала документы на филологический факультет Киевского университета. Проучилась там всего лишь год (терпения Ланового на журфаке МГУ хватило на семестр), после чего отправилась в Москву и поступила в Театральное училище имени Щукина. Будучи студенткой 2-го курса, она дебютировала в кино — снялась у А. Михалкова-Кончаловского в «Дворянском гнезде» (Лиза). Он же два года спустя пригласил актрису и в другую экранизацию — чеховского «Дяди Вани», где она сыграла Соню. Позднее режиссер так опишет в мемуарах свои отношения с И. Купченко: «На картине случился роман с Ирой Купченко. Я был в таком состоянии, что меня мало что останавливало.

Ира очень талантливый, очень цельный человек. В ней, в ее глазах есть невозмутимость русского северного пейзажа, человеческое спокойствие, философский подход ко всему на свете. Так же она отнеслась и к свершившемуся факту…»