Даосские проповедники учили, что царство даосского мессии уготовано лишь для избранных, так называемых «людей-семян» (чжун минь), и развивали идею личной ответственности за прегрешения и неизбежности возмездия за них. Вместе с тем даосизм многое унаследовал от традиционных общинных идеалов крестьян.

Главными качествами идеального общественного состояния в ранних даосских сочинениях объявляются «сообщительность» (тун) и «всеобщность» (гун), а тягчайшим грехом – «накопление праведности для самого себя». Целью даосского подвижничества считалось постижение в себе сокровенного «подлинного государя», или, другими словами, «семени», символа бытия, который предвосхищает все сущее и дает власть над миром. Именно к области «внутреннего» относились верховные божества даосского пантеона, которые, по представлениям даосов, «не имели облика».

В политическом отношении даосизм претендовал на роль «внутреннего» дубликата светской империи. Даосы выдвигали образ двойника земного правителя, являющегося верховным повелителем в мире духов. С V в. многие императоры в Китае принимали даосские принципы, тем самым как бы удостоверяя свои державные полномочия и в мире божественного. В течение V–IV вв. даосизм завоевал признание образованных верхов китайского общества Конфуцианство возникло на рубеже VI–V вв. до н. э. Его основоположником считается Учитель Кун (Кунцзы, в латинской транскрипции – Конфуций, 551–479 гг. до н. э.) – странствующий проповедник из царства Лу, который был впоследствии обожествлен. Государственный культ Конфуция с официальным ритуалом жертвоприношений, учрежденный в стране в 59 г., просуществовал в Китае вплоть до 1928 г. Учитель Кун излагал свое учение устно в форме диалогического собеседования. Изречения Конфуция были затем записаны его учениками и сведены в трактат «Лунь юй» («Беседы и суждения»).

На протяжении многих веков «Лунь-юй» являлся своего рода катехизисом конфуцианства. Он вплоть до XX в. составлял основу начального обучения в китайских школах, где от учащихся требовалось его зазубривание наизусть. Официальная традиция связывала с именем Конфуция исключительный пиетет в Китае к грамотности, «книжной учености».

Конфуцианство прежде всего связано с проблемами нравственности и управления. Конфуций уделял главное внимание не вопросам бытия, а человеку и обществу. Впоследствии конфуцианцы создали свою каноническую литературу, в которую включили будто бы отредактированные Конфуцием «Книгу Перемен», «Книгу песен», «Книгу преданий» и летопись «Чуньцто». Конфуцианство восприняло традиционные древние верования в силу Неба как верховного божества, развивало учение о сознательной воле Неба и о священном характере власти земного правителя как Сына Неба.

По конфуцианскому учению, общественная структура, как и устройство мира, вечна и неизменна. Каждый в ней по воле Неба занимает строго определенное место. Небом предопределено деление людей на «управляющих» – «благородных мужей», «способных к нравственному самоусовершенствованию» (Конфуций относил к ним лишь аристократов по рождению) – и «управляемых» – «низкий, презренный люд», аморальный по природе, которому предначертано свыше заниматься физическим трудом, «кормить и обслуживать» интеллектуальную и правящую элиту. Главная мысль Конфуция: «Правитель должен быть правителем, отец – отцом, сын – сыном». Конфуций был противником введения писаного права, призывая к возрождению древних обычаев и методов управления.

Согласно конфуцианству, необходим постулат о Воле Неба, осуществляемой через «гуманное правление» высоконравственного государя. Основу «гуманного правления» составляло беспрекословное следование традиции, не допускающее отступления от заветов Божественных предков – правителей «золотого века» древности.

Последователь Конфуция Мэн-цзы выдвинул концепцию Кары Небес – Гэмин (изменения Воли Неба), пытаясь представить насильственную смену власти не как бунт снизу, а как возмездие, ниспосланное свыше.

Конфуцианство освящало общественное неравенство как необходимую иерархию, стояло на страже монархии, представляя ее единственно угодной Небесам формой правления. «Как на небе не может быть двух солнц, так и у народа не может быть двух правителей». Учение Конфуция о «гуманном правлении» было призвано обосновать право потомственных знатных родов на политическое господство, возведенное к Воле Неба.

Одна из важнейших заповедей в учении Конфуция – сыновнее благочестие (сяо), то есть любовь сына к своим родителям, и прежде всего к отцу. Дети обязаны не только исполнять волю родителей и верно служить им, они должны любить их всем сердцем, быть преданны им всем своим существом. Если человек не любит своих родителей, если не признает своих сыновних обязанностей, он – существо ненормальное. Не любить и не почитать родителей – это все равно, что сознательно сократить или погубить свою жизнь.

Концепция сыновней почтительности занимает центральное место во всей философии Конфуция, о чем говорил сам Учитель: «Сыновняя почтительность (сяо) – это основа всех принципов безупречного поведения; из нее вырастает все воспитание и просвещение»[17]. Будучи философски осмысленной Конфуцием и превращенной им в целое учение, данная концепция не является все-таки творением самого Конфуция. Она зародилась спонтанно в недрах древнекитайского общества за много веков до мыслителя. Она выросла на базе культа предков, зародившегося, как можно судить по археологическим находкам (статуэтки цзу), по меньшей мере, в позднем неолите (III тыс. до н. э.), а скорее всего – значительно раньше, о чем косвенно говорит обычай помещать «сопроводительный инвентарь» в могилы, зафиксированный уже на этапе раннего неолита.

Знак сяо в самых ранних (XIV/XIII–XII/XI вв. до н. э.) текстах-надписях на гадательных костях не обнаружен, зато он часто встречается в инскрипциях на западночжоуских (XII/XI VIII вв. до н. э.) бронзовых изделиях, где его смысл «сыновняя почтительность» не вызывает сомнения.

Чтобы внедрить в сознание людей идеи Конфуция о сыновнем благочестии, в Китае развивались следующие темы: «Всем добродетелям угрожает опасность, когда сыновнее благочестие поколеблено»; «Недостоин имени сына тот, кто любит другого человека более, чем своего отца»; «Когда сын спасает жизнь отца, теряя свою собственную, – это самая счастливая смерть»; «Любовь подданных к государю равносильна любви последнего к своим родителям»; «Всякий злодей начал с того, что стал дурным сыном» и др.

В древнекитайском сознании факт смерти оценивался как нечто не имеющее глубокого значения.

Принцип сыновнего благочестия распространялся не только на взаимоотношения между отцом и детьми, но и на общество в целом: на отношения между императором и министрами; между честным чиновником, которого называли «отцом и матерью» его подопечных, и населением данного района.

Особенную роль в учении Конфуция играет культ Неба. Отношения между правителем и народом уподобляются отношениям «между всадником и лошадью». «Всадник» – это император, наделенный великой мудростью, а «лошадь» – народ, не способный к самостоятельным поступкам. Император управлял народом не непосредственно, а при помощи «узды» и «вожжей» – чиновников и законов. Древнее правление было таковым: Сын Неба считал придворных вельмож своими руками, добродетель и закон – уздой, чиновников – вожжами, уголовные наказания – стимулом, народ – лошадьми. Чтобы хорошо управлять лошадьми, нужно правильно взнуздать, нужно ровно держать вожжи и прибегать к стимулу, следует соизмерять силы лошадей и наблюдать за согласным бегом последних; при этих условиях правителю можно не издавать ни одного звука, вовсе не хлопать вожжами и не подстрекать стимулом – лошади сами собой побегут.