Пертурабо запрокинул голову и издал рев, полный злости и боли, который отразился от далеких стен с грохотом сталкивающихся континентов. Над головой возник свет — мерцающий круг, образованный вспышками выстрелов, и это могло значить только одно: они приближались к поверхности. Черная пустота наверху ярилась, как волны в бушующем океане.

Пертурабо почувствовал, как его отбрасывают, словно что-то нечистое. Энергия и кровь его не были неисчерпаемы, но, используя силы, которые удалось вырвать обратно, он потянулся к тому, что, как он знал, было для Фулгрима важнее всего.

Он сжал кулак, и все исчезло.

Фальк не поверил своим глазам, увидев, как Кроагер бросается в толпу конструктов, но у него не было времени думать, что за безумие охватило твердолобого триарха. Эльдарские создания воспользовались брешью в оборонительном рубеже Железных Воинов и направили в нее клин своего войска. Фальк прошил выстрелами грудь одного ксеноса и продолжил уверенной рукой разрушать тела созданий, неустанно поливая их огнем.

Дети Императора вели собственный бой, уйдя в оборону, будто с секунды на секунду ждали чего-то. Они принимали участие в сражении лишь в той мере, в какой это было необходимо для удержания позиций. Нерациональная тактика — а значит, они знали что-то, чего не знал Фальк, но что?

Он выкинул Третий легион из головы, когда нагрудник по касательной задел огненный заряд. Доспех-катафракт был способен защитить от любых выстрелов, кроме сделанных совсем в упор, и ни один пока не пробил броню настолько, чтобы причинить ему вред. Он разбил заходящего с фланга врага силовым кулаком, а обратным движением отшвырнул другого, как игрушку. При каждом шаге он поливал врагов огнем из встроенного оружия и ударами выбивал из них жизнь.

Два робота из Железного Круга рядом с ним приняли на щиты весь огонь эльдар. Оба они умирали, пластины абляционной брони сорвало, а от щитов оставались лишь покореженные обломки. Через считанные секунды роботы превратятся в металлолом.

Фальк не останавливался, не давая эльдар возможность наброситься на него. Под ноги упал призрачный воин, и он раздавил его кристаллический шлем ботинком. Тот взорвался, и Фальк уже собирался двигаться дальше, когда увидел в россыпи осколков, образованных ботинком, жуткое лицо черепа. Оно жадно уставилось на него снизу вверх, заставив замереть на кратчайшее мгновение.

Но каким бы кратким оно ни было, эльдар его оказалось достаточно, чтобы пустить в ход оружие.

Залп изумрудного огня ударил Фалька в поясницу, и он пошатнулся от жара, обжегшего сквозь доспехи. Клинок из колышущегося света вошел в подмышку, где броня была самой тонкой. Он взревел от боли и обрушил кулак на голову нападающего. Из луковицеообразного шлема вырвался фонтан сияния, а с мерцающего полотна этих лучей Фальку вновь ухмылялся череп.

— Прочь! — закричал он угасающему свету.

«Ты так близок…».

Голос, голосом не бывший, звучал в каждой частице плоти, резонировал во всем теле, от мельчайшей клетки до главнейшего элемента нервной системы. И вновь враги воспользовались его секундным замешательством и сосредоточили на нем огонь.

— Убирайся из моей головы! — крикнул Фальк, пробираясь сквозь группу вражеских воинов обратно к Бероссу, громящего ближайших к нему эльдар размашистыми ударами своего гигантского молота. Ряды Железных Воинов значительно уменьшились — в гробнице осталось от силы сто легионеров.

Несколько тысяч еще были снаружи, и Фальку оставалось лишь гадать, подвергались ли они столь же беспрестанным атакам. Вокс не работал, его попытки связаться с Форриксом, Торамино или Камнерожденным ни к чему не приводили. Неужели они были последними Железными Воинами на Йидрисе? Неужели Четвертый легион стал жертвой безумных планов Фениксийца, раскололся на наковальне его мании?

Но Фальк чувствовал, что решимость Железных Воинов крепла, когда он был рядом. Он был железом в фундаменте, болтом в несущей конструкции.

Его присутствие убережет их сердца от ржавчины.

Беросс сражался, как титаны из олимпийских легенд — создания, про которых рассказывали, что именно они породили богов, после чего погрязли в братоубийственных распрях. Энергетический молот легко разбивал эльдар на куски, и хотя роторная пушка давно израсходовала весь магазин, в качестве тяжелой дубинки она была не менее эффективна. Фальк осторожно приблизился к нему, помня, что в бою дредноуты нередко переставали отличать союзников от врагов.

Воин с невыразительным, незапоминающимся лицом, чьи черные волосы, полосой пересекавшие череп, были заплетены в многочисленные косички, сражался бок о бок с кузнецом войны, словно его защитник. Фальк оценивающе взглянул на него, после чего выбросил из головы как не заслуживающего внимания. Беросс повернулся к нему, и в голосе его прозвучало узнавание:

— Тяжелый бой, — сказал дредноут.

— Есть немного, — согласился Фальк, тратя последние болтерные снаряды. — Роль дредноута тебе прекрасно подходит.

— Ты видел этого идиота Кроагера? — спросил тот.

— Видел, — отозвался Фальк, взрывая выстрелом призрачного воина.

— Кажется, скоро в Трезубце освободится место, — сказал Беросс. — У меня еще есть шанс стать триархом.

— Если выживем, я попрошу, чтобы Пертурабо тебя повысил, — ответил Фальк.

Но не успел дредноут ответить, как из шахты за его спиной вырвалась волна энергии. Силой взрыва Фалька сбило с ног и швырнуло в толпу эльдарских конструктов. Она опрокинула даже Беросса, и Фальк заметался, пытаясь встать на ноги, прежде чем эльдарские создания успеют приблизиться к нему для убийства.

Безнадежно пытаясь подняться, Беросс раскачивался из стороны в сторону, дергая руками-орудиями и стуча по земле ногами. Вдоль боков корпуса пробежали трещины, а аугмиттеры гневно, раздраженно гудели.

— Проклятые эльдар! — прорычал поверженный дредноут.

Фальку наконец удалось перевернуться на живот и подтянуть ноги, чтобы можно было опереться и встать. С секунды на секунду его жизнь могла оборваться во вспышке изумрудного света, с секунды на секунду призрачные воины могли закончить то, что началось только что по воле этих дьявольских сил.

Он вскинул комбиболтер, хотя магазин был уже пуст.

— Поднимите меня! — взревел Беросс. — Я не умру на спине!

Фальк пораженно осмотрелся и покачал головой.

— Мне кажется, сегодня мы не умрем, — сказал он.

Призрачные воины-эльдар, окружившие группку Железных Воинов, больше не атаковали. Они стояли молча и неподвижно, словно статуи; жизнь покинула их, и мерцающий свет в шлемах-черепах начал блекнуть, как в фонаре с садящейся батареей. Колонна ослепительного света, выходившая из шахты в центре зала, исчезла, будто в центре планеты перекрыли какой-то гигантский канал. Чернота над головами забурлила — казалось, только река света, пронзавшая тьму до этого момента, и сдерживала ее.

С десяток Железных Воинов подняли упавшего Беросса на ноги, и дредноут сделал оборот на триста шестьдесят градусов.

— Что случилось? — спросил он трескучим от повреждений голосом.

— Не знаю, — ответил Фальк, поворачиваясь к шахте, из которой начал доноситься неуклонно усиливающийся рев. Едва Железные Воины нацелили на шахту оружие, как она извергла гейзер эльдарских драгоценных камней. Миллионы миллионов этих камней взрывались в воздухе, наполняя пустоту наверху яркими искрами.

Но вместо того чтобы пролиться на пол сверкающим дождем, они разлетелись по залу, словно образуя немыслимо сложную карту небес, на которой не осталась без представления ни одна звезда, ни одна планета, ни одна точка света.

— Что… — успел только произнести Фальк, когда два воина вылетели из шахты, словно выплюнутые из пасти гигантского зверя: Фулгрим, пылающий божественным огнем, и Пертурабо, крепко прижатый к его груди.

Примарх Детей Императора отбросил брата в сторону, и Пертурабо, пролетев по низкой дуге, упал у края шахты с треском сломанного металла и разбитого стекла. За ним протянулась красная полоса крови, вытекающей из груди.