В коридоре послышались шаркающие шаги дедушки. Он из спальни прямиком направился в туалет, чтобы покурить.

– Куда ты пошел? – крикнула ему бабушка.

– В туалет, – ответил полусонный голос деда.

– Смотри не кури там, – наставительно произнесла бабушка. – Лизе вредно дышать табачным дымом. Если уж так нужно, то иди на улицу.

– Что я в трусах на улицу пойду? – спросил, озлобившись дед.

– Зачем в трусах? – удивленно спросила бабушка. – Одевайся, да иди, – затем она посмотрела в коридор на деда и добавила еще. – А тебе и в трусах можно. Подумаешь, за дурачка примут, – она засмеялась, подмигивая Лизе.

Лиза тоже засмеялась, но не потому что поняла что-то, а просто потому что бабушка смеялась, а злого выражения лица дедушки она не видела, т. к. сидела за столом лицом к окну.

– Что ты издеваешься-то? – негодовал дед.

– Я не издеваюсь, – закончив смеяться, добро ответила бабушка. – Пойдем завтракать.

– Сейчас приду, – ответил дед.

– Вот дедушка у нас какой. Да, Лиза? – обратилась Ольга к внучке.

– Да-а-а-а, – ответила Лиза, беря еще одну вафлю с шоколадной начинкой из вазочки.

Оля к чаю развернула себе конфету, т. к. вафли, печенья, пряники она не любила. Поэтому чай она пила с конфетами или вареньем, которое они делали каждое лето. У деда была машина, поэтому, когда приходило время, они брали Лизу и ехали за ягодами. Потом целый вечер они чистили ягодки, мыли и варили. Это был самый интересный и вкусный этап. Бабушка Оля собирала пенку, накладывала в небольшое блюдце, немного остужала и звала Лизу. Раньше она звала дочек, теперь зовет внучку. В свое время Олю также звала ее мама. Оля очень любила пенку с варенья, но, как только появились дети, она решила, что уже не маленькая, а детям нужнее, поэтому делала вид и говорила, что она вовсе ее не любит, хотя на самом деле ей очень хотелось поесть ее, как в детстве. Лиза ела с удовольствием и как только Оля посмотрела на лицо внучки, то поняла, что она не хочет никаких пенок, а хочет, чтобы внучка всегда была довольна жизнью, как сейчас. На следующий день все накладывали в банки. Что-то оставалось, поэтому бабушка перекладывала остатки в небольшую вазочку и ставила ее на стол. До тех пор пока вазочка не опустошалась, Лиза пила чай исключительно с вареньем и куском ржаного хлеба. Хотя и без чая было вкусно, поэтому на кухню она наведывалась чаще обычного, но бабушка все попытки перекусить пресекала.

– Нечего портить себе аппетит. Скоро кушать будем, – говорила она, морща лоб, и делая недовольное лицо.

– Я маленький кусочек только съем, – говорила Лиза, двигаясь ближе к столу, но бабушка в этом вопросе была непреклонна.

Дед зашел в кухню и заглянул в кастрюлю, сморщив лицо, он повернулся к раковине и посмотрел на две грязные тарелки с остатками манной каши.

– А у нас еще что-нибудь есть? – спросил он жалостливо.

– Суп в холодильнике, – ответила быстро Оля. – Если хочешь, то разогревай. А мне бежать на работу надо, – сказала она, допив последний глоток чая и вставая из-за стола.

Затем она быстренько помыла посуду и пошла в комнату одеваться.

Дед налил себе суп в тарелку и поставил в микроволновку разогреваться.

– Чего ты? – спросил он, увидев, что Лиза смотрит на него, улыбаясь.

– А дед в трусах ходит, – сказала она, хихикая.

Дед вытаращил глаза, а потом ушел в спальню и быстро натянул штаны.

– Ты чего? – спросила его Оля, видя, что дед очень торопится. – Курить собрался? Лизу возьми. Я сейчас ухожу.

– Да, нет. Не курить, – сконфуженно ответил дед.

Оля удивилась его поведению, но расспрашивать было некогда, поэтому она надела платье, подвела глаза в один миг, губы накрасила – в другой и уже была готова к трудовому дню.

– Так все, я побежала, – быстренько отчиталась она.

– Ага, – ответил дед из кухни.

– Закрой за мной, – крикнула Оля.

– Я закрою, – крикнула в ответ Лиза, вскакивая со стула и убегая к входной двери.

Дед поплелся за ней.

– До свидания, бабушка, – Лиза махала своей маленькой ручкой.

– До вечера, Лизонька, – ответила бабушка и улетела.

Не смотря на свой уже приличный возраст, Оля была очень худая, поэтому летать ей удавалось легко.

Дед стоял, как сторонний наблюдатель, не участвуя в сладкой, приторно сладкой, как ему казалось, сцене. Он дал Лизе ключи, приподнял ее, чтобы она могла достать до замочной скважины.

– Вот, а теперь налево поворачивай, – сказал он, когда Лиза полностью вставила ключ.

Она, прикладывая большие усилия, кряхтя, поворачивала ключ налево.

– Все? – спросила она после одного полного оборота и щелчка замка.

– Нет. Еще один раз, – сказал дед.

– Я больше не могу, – захныкала Лиза. – Теперь ты.

Дед опустил внучку на пол, взял ключ и легко провернул его еще раз. Затем вынул и повесил на гвоздик, который находился высоко, чтобы Лиза не могла его достать, даже, если принесет табуретку.

– Пойдем есть, – сказал дед свысока.

– Я уже ела, – заявила Лиза.

– Ты ела, а я – нет. Пойдем: посидишь со мной.

Вместе они отправились на кухню: дед еле-еле волоча ноги, т. к. до сих пор еще не проснулся, а Лиза, прыгая от одной стенки к другой, т. е. зигзагами. Скорость у них была почти одинаковая, т. к. что никто никому на ноги не наступал, и никто никого не ждал.

– А что мы делать будем? – спросила Лиза.

– Сейчас на улицу пойдем, – ответил дед, кушая суп.

Ел он настолько медленно, что Лизе хотелось помочь ему, чтобы его челюсть двигалась быстрее.

– А быстрее можешь? – спросила она лукаво.

– А зачем? – спокойно ответил дед, не увеличивая и не уменьшая скорость пережевывания.

– Чтобы на улицу пойти.

– Мы и так пойдем.

– А, если ты будешь есть быстрее, то мы быстрее пойдем, – объясняла внучка своему неразумному деду.

– Куда ты торопишься? У нас еще весь день впереди.

Лиза тяжело вздохнула и уставилась в окно. С таким дедом не забалуешь. Он все равно будет делать так, как ему нужно. С бабушкой ей было намного интереснее, т. к. она постоянно придумывала развлечения, игры. А дед просто сидел. Либо он сидел и молча ел, либо молча курил на лавочке перед домом, либо молча смотрел телевизор. Бегать он не любил и всякий раз, когда Лизе хотелось поиграть в догонялки, он раздражался. Ей приходилось целыми днями придумывать развлечения самой. Ходили они редко. В основном он отправлял ее в песочницу, говоря при этом, чтобы она никуда не уходила. Да и уйти-то она не могла, т. к. песочница находилась прямо позади лавочки, на которой он сидел. Как только Лиза видела, что дети начинают собираться на общей песочнице, то смотрела жалостливо на деда, но он категорично говорил: «Играй здесь». С ребятами она могла общаться только, когда с ней гуляла бабушка, но это было лишь по выходным. Поэтому она всегда их очень сильно ждала, желая приблизить их, как можно быстрее, но дедушка был настолько медлительным, что ей иногда казалось, будто выходные только отдаляются, а не наоборот. Бабушка на это отвечала, что время всегда движется только вперед – это закон. Но, когда Лиза смотрела на деда, то понимала, что законы могут ошибаться.

– Ты чай будешь? – спросил дед.

– Нет, я уже пила.

Дед налил себе крепкий черный чай и взял вафлю. Ее он жевал еще медленнее. Лизе казалось, что он сейчас совсем остановится и застынет, будет неподвижным, как грибок в песочнице.

Она слезла со стула и потормошила его ногу.

– Что ты делаешь? – спросил озадаченно дед.

– Не спи, – ответила грозно Лиза.

– Да, я и не сплю.

Лиза еще раз тяжело вздохнула, покачала обреченно головой из стороны в сторону, а затем обратно села на стул.

– Долго еще? – спросила она, умоляюще смотря на деда.

– Совсем чуть-чуть, – спокойно ответил дед, беря еще одну вафлю.

Эта невыносимая для Лизы пытка длилась каждое будничное утро.

– Все. Я поел, – сказал наконец дед, поглаживая свой живот, который был похож на большой бочонок или барабан.