– Как жаль, что Рафаэль не Темный, – сказала Рокси на следующий день, когда мы тащили свои задницы на третий этаж, чтобы зайти в номер. Мы весь день любовались красотами Пропасти Мацохи, однако теперь у нас обеих болели ноги, и мы испытывали непреодолимое желание погрузиться в ванну, до краев наполненную теплой водой. – Если бы он им был, тогда бы ты сразу поняла, что это о нем говорила Миранда.

Я остановилась и уставившись на нее.

– Посмотри на часы, – ответила она на мой молчаливый упрек, – уже четвертый час! Я прождала целых четыре лишних минуты!

– Как быстро летит время, когда ты не говоришь о мифических, выдуманных, фантастических, несуществующих созданиях, – ворчала я, открывая дверь в свою комнату. Рокси прошла за мной и упала в кресло.

– Не думай, что я позволю запретить мне говорить на те темы, о которых я хочу говорить. Единственная причина, по которой я согласилась не упоминать Темных пока мы не вернемся – потому что ты утром выглядела ужасно.

Очень странно, я не чувствоваласебя ужасно. Слегка побаливала шишка на голове, однако, мой разум был на удивление спокоен. Все это вышло благодаря коротенькому приободряющему разговору с самой собой, состоявшемуся этим утром в ванной. Хоть я не отношусь к людям, которые каждый свой поступок подвергают глубокому самоанализу, но в данной ситуации я почувствовала, что это было просто необходимо. Мне оставалось либо это, либо записаться на курсы шоковой терапии.

– Человеческий разум – это непознанный и удивительный мир, – говорила я своей мочалке, пока намыливала ее любимым мылом с запахом жасмина. – Он крайне восприимчив и подвержен внушению, поэтому легко может быть одурачен и также легко может придумать то, чего на самом деле нет. Стресс, в частности, тоже может вытворять странные вещи с нашим разумом, защищая самого себя и освобождая от напряжения, он создает такие реалистичные сны и видения.

Мочалка не захотела как-то прокомментировать мою теорию, поэтому я решила использовать ее по назначению, пока продумывала до конца свои аргументы. Тот эпизод с Мирандой был вызван выпитым джин-тоников, что и оказало влияние на мой невероятно впечатлительный рассудок. Поскольку я оказалась в мире мифов и легенд, о которых шла речь и у Миранды, мой ум решил слега сбросить напряжение, ведь мы, в буквальном смысле, проделали путь через пол мира, подсознательно выуживая из памяти картинки, связанные с этими мифами и представляя их как реальность.

Я пропустила мимо ушей тоненький голосок, который говорил, что у меня вообще никогда не было такой реакции, и меньше всего могла вызвать стресс поездка в долгожданную Европу, вместо этого я согласно кивала головой своим мыслям, вылезая из ванной и заворачиваясь в полотенце. Произошедшее у Миранды могло быть вызвано выпитыми напитками, а вчерашнее светопреставление было результатом обмана чувств и небольшого невинного заблуждения моего разума. Это имело смысл, к тому же у этой версии был приятный бонус – я полностью вменяема. Куда более вменяема – раздался голос моего скептического Я – чем мысль о том, что меня могло сдуть как Дороти, а затем зашвырнуть в мою личную паранормальную страну Оз.

Обновленный, успокоенный разум и день, проведенный за осмотром удивительных геологических феноменов, помогли вернуть моё чувство юмора. Пару раз в течение этого долгого дня я подумывала рассказать о странных галлюцинациях, которые были у меня прошлой ночью, однако поняла, что не хочу говорить об этом даже своей ближайшей подруге. Они были слишком… личными. Но когда мы вернулись в отель, я решила, что раз уж Рокси весь день не упоминала о своих вампирах, то с ней можно нормально поговорить. Я сыграю для нее роль адвоката дьявола, чем она всегда наслаждалась, и сейчас, когда я разложила все по полочкам своего разума, не мешало бы мне хоть немножко ей подыграть.

– Ладно, сдаюсь. Как ты узнала, что Рафаэль не вампир? – спросила я, стягивая грязную кофточку и хватая свой халат.

– Хмм? О! Легко. Он пил.

– Чего?

Она кивнула и начала расшнуровывать свои походные ботинки:

– В баре, вчера ночью. У него было пиво. Все знают, что Темные не пьют ничего, кроме крови. Ты же читала книги – ты знаешь, что только после Воссоединения они смогут есть что-то помимо крови.

– Ты прямо наизусть эти книги выучила, – я стянула с себя джинсы, а затем вытащила чистое белье из небольшого комода.

Она улыбнулась и отбросила ботинок:

– Всегда лучше изучить привычки жертвы, на которую собираешься открыть охоту, не так ли? Кроме того, тебе ли жаловаться. Все мои знания очень пригодятся тебе, когда мы найдем твоего Моравского. Ты… ммм… не думаешь ведь, что это Доминик?

Я пропустила мимо ушей ее реплику о моем вампире и содрогнулась при одной мысли о связи с этим позером Домиником.

– Фу. Нет. Я серьезно сомневаюсь, что он имеет какое-то отношение к вампирам, Рокси. Клыки определенно были подделкой.

Я все еще держала в узде свой разум, поскольку тут же возникли воспоминания о клыках, нещадно прокусывающих человеческую плоть. Воображение… это было лишь мое богатое воображение, ничего больше. Я стянула с себя нижнее белье и ходила только завернутая в халат.

– Думаю, что ты необъективна. Пообещай, что не будешь относиться ко всему предвзято на сегодняшней вечеринке.

Честно говоря, мне не очень хотелось быть объективной. Эта самая объективность вела к видениям, а это точно не очень хорошо для кое-чьего рассудка. И все же, я всегда гордилась тем, что могу беспристрастно оценить факты конкретной ситуации, поэтому, было бы честно не делать выводов, пока не найду доказательства того, что на самом деле нет никаких вампиров.

К тому же, я знала, что была права, а она ошиблась, так что хуже от моей объективности не будет. Если на ярмарке все «вампиры» будут похожи на Доминика – тут не о чем волноваться. Я схватила свои туалетные принадлежности и повернулась лицом к Рокси:

– Прекрасно, я буду объективной.

– Пообещай, что не будешь цепляться к Доминику.

Я подняла руки в капитулирующем жесте:

– Я не буду цепляться к Доминику.

– И ты будешь мила с любым вампиром, которого повстречаешь.

– Непременно. Хочешь пойти в душ первой?

– Нет. – Она отпихнула ногой второй ботинок и похромала к двери. – Кажется, тебе ванная нужнее, чем мне. Увидимся за ужином внизу в шесть часов, а затем мы можем сразу пойти на вечеринку. Не забудь вздремнуть! Ты всегда такая раздражительная ночью, если тебе не удалось перед этим поспать, а я хочу на фестивале повеселиться. Не могу дождаться, когда увижу Доминика. Он такой классный!

И он, разумеется, знает об этом.

– Рокс, хочу тебя предупредить, – она остановилась в дверях, и посмотрела на меня:

– О чем?

– Таня выглядит собственницей по отношению к нему. Не думаю, что тебе стоит с ней ссориться. Она не похожа на человека, который будет терпеливо сносить посягательства на то, что принадлежит ей.

Она улыбнулась одной из своих фирменных улыбочек, говорящих: «мужчины падают к моим ногам, словно деревья, срубленные топором»:

– Не беспокойся обо мне. Иди и прими ванну. А, и еще, Джой? Надень что-нибудь сексуальное. Даже если Рафаэль не мужчина твоих мечтаний, он единственный из всех, кто смог нести тебя на руках три лестничных пролета, не останавливаясь. Ты должна к нему присмотреться. Жалко, если он окажется не вампиром…

После этого она выскользнула из комнаты.

Я смотрела, как за ней закрывается дверь, однако видела не ее, а бар, что находится внизу. Картинка была такой ясной – Рафаэль, стоящий у края барной стойки и разговаривающий с барменом, и его глаза, прикованные ко мне, а в руках огромная кружка пива.

Что будет, если только на мгновение отбросить все свои предубеждения и представить, что все-таки вампиры существуют, и что они следуют законам, изложенным в книгах Данте, и что ради самосохранения они претворяются людьми и уже давно проникли в наше общество?

Мне кажется, что если вампир на самом деле хотел бы сохранить свой секрет, он вполне мог бы прийти в бар и заказать себе напиток, претвориться, что неспешно пьет из кружки глоток за глотком, о, а затем, допустим, случайно вылить половину напитка в то место, на которое никто не обратит внимание.