Тор, воспользовавшись тем, что задумавшийся хозяин ослабил бдительность, вытирает о его куртку свою морду и толкает плечом - не стоит расслабляться, я тебе ещё не один фокус покажу. Шишагов толкает его в ответ и бежит по тропе, не выпуская повод из руки.

  К сараю он гордо подъезжает на рыси, спрыгивает с коня, не притормаживая его бега, и передаёт повод выскочившему из жилья опешившему Акчею:

  - Поводи.

  Сам направляется за одеждой - после такого приключения стоит вымыться и переодеться, если не собираешься Вальку очаровывать силой своего аромата. Между прочим, он снова сильно натёр ноги, но не собирается это кому-нибудь показывать.

  Остатками праздничной трапезы можно кормить всех участников ещё пару суток - похоже, это всемирный закон, исключения достаточно часты, но привязаны к местам с высокой плотностью населения. Вильцы в число этих исключений не попали.

  Роман срубал кусок осетрины с хреном, поел каши с курятиной, запил пищу пивом - нужно выпить, пока не испортилось, и присел рядом с Лаской, вышивающей для него праздничную рубаху. Игла порхала у девчонки в пальцах ничуть не менее проворно, чем посох в руках Шишагова на утренней тренировке. Голосок её тоже не знал устали, и именно у девочки теперь брал Рома уроки языка. А ещё Ласка, особо не смущаясь высоким положением ученика, поправляла его ошибки, очень просто и понятно объясняя, в чём они состоят.

  Роман болтал с девочкой и собирал шлифовальный станок - точильный он собрал ещё раньше. Когда последние шпильки и шпонки заняли свои места, натянул ремень и качнул педаль. Завертелся - закружился валик, набранный из множества круглых кусков оленьей кожи, зажатых между литых бронзовых втулок. Прошёлся по подставленному боку ножа, толчёным мелом стирая грубые царапины и следы ковки, металл заблестел, начало становиться нарядным лезвие.

  Ласка горящими глазёнками следила за работой станка.

  "Нравится заблестевшее железо. Вот ведь сорочье племя, до чего все сверкающее любят"!

  Ласка порывисто вздохнула и спросила взволнованным голоском:

  - А нитки такой штукой прясть можно? Чтобы быстро?

  Роман задумался, вспоминая паршивые иллюстрации из школьных учебников. И ответил честно:

  - Можно, только я не знаю, как именно. Будешь помогать - может, вместе придумаем. Надо стараться.

  Ласка слетела с лавки, села перед Романом на пол, уставилась в глаза, тонкой рукой вцепилась в одну из опор станка и горячо зашептала:

  - Я буду очень-очень стараться! Обязательно нужно придумать!

  ***

  "Что-то слишком много людей начало вокруг меня собираться. Компенсация за два предыдущих года? И публика такая, от которой не уйти и не прогнать, за каждого несу персональную ответственность. Ещё чуть-чуть, и снова окажусь в роли командира взвода - с утра до вечера в мыслях о личном составе".

  Роман выбрался из наполненного людьми жилья, наскоро выполнил приёмы утренней гигиены. Хорошо, теперь для этого нет нужды в кусты бегать - волевым командирским решением удалось превратить некоторое количество свободного времени и рабочей силы во вполне приличный сортир на две кабинки, так сказать, Мэ и Жо.

  Из-за дремучей технологии получения досок конструкция получилась плетёно-мазаная на столбовом каркасе, с крышей из жердей, крытых связками камыша, труба для отвода газов сделана из пустого выгнившего бревна. Шишагов уже не первый раз посматривает на эту постройку задумчиво-оценивающим глазом - общая площадь туалета не уступает площади их жилища.

  Роман проводил взглядом обоих своих учеников, двинувшихся по его следам, и потопал к священному месту - Савастей официально разрешил им заниматься медитацией прямо между дубом и валуном.

  В предрассветном сумраке Роман сразу не понял, кто возится у подножия гранитного окатыша, почитаемого окрестными племенами. Камень наделяли всеми мыслимыми и немыслимыми свойствами, в том числе и способностью, скажем так, увеличения детородной функции женского организма. Для этой цели на одной из сторон валуна было выбито весьма детальное изображение оплодотворяющего начала, и имеющие определённые проблемы тётки, разложив подношения, частенько задирали у камня вышитые юбки, прикладываясь к оному символу самым сокровенным в надежде понести дитя. Ритуал проводился только ночью и без мужских глаз, мужья привозили просительниц с вечера, оставляли в отдельной землянке и забирали поутру. Говорят, многим волшебная сила камня помогала избавиться от бесплодия. Циничный Шишагов относил удачные случаи более на счёт религиозного рвения Савастеевых помогателей.

  Но женщине, возившейся у валуна, для зачатия требовалось чудо другого порядка - к великому своему сожалению, не умеют дамы сбрасывать прожитые годы, как змея старую кожу. Тётка, увидев Романа, вдруг бросилась к нему в ноги, обхватила за щиколотки и что-то забормотала с такой скоростью, что понять её Рома не смог бы, даже говори она по-русски.

  Пожилая баба была одета в латаную-перелатаную свитку, из-под головного убора незнакомой формы выбивались неопрятные седые пряди, и отчего-то складывалось впечатление, что тётка сейчас начнёт грызть Шишагову сапоги. Роман аккуратно высвободил ноги из захвата и отошёл на шаг назад. Тогда женщина выхватила из-за пазухи какую-то тряпку, развернула её, достала невзрачные бусы из мелкого, мусорного янтаря и начала совать Роману в руку, не прекращая бормотать и кланяться. Рудик с Акчеем от такого зрелища застыли подобно жене Лота, которая, как известно, превратилась в соляной столб.

  "Ну да, похоже, распалившаяся старушка сейчас сделает со мной что-нибудь покруче того, что Содом сотворил со своей Гоморрой".

  Помочь могла только другая женщина, и Роман, ловко уклонившись от очередного выпада теткиной руки, подхватил просительницу под локти и повёл-понёс в сторону жилья. Добрались без приключений, оставив у входа ещё одну живую статую - Бутюк тоже оцепенел, увидев такое зрелище. Ромка, бросив тётку объяснять Прядиве, что ей от чужеземца понадобилось, малодушно сбежал из помещения. Бутюк к этому моменту не только растаял, но и успел испариться. По крайней мере, в обозримом пространстве не наблюдался.

  Шишагов сел на лавку у входа - старая ведьма испортила утро. Через какое-то время на свет божий появилась Прядива, села рядом с Романом, перевела дух.

  - Ну, что? - не выдержал Шишагов.

  - Нашего Бутюка мамаша. Пришла сына из неволи выкупать, а всего выкупа - поганые бусы. Говорит - вдова, бедная, больше ничего нет, если единственного сыночка не отпустите - помру с голоду.

  - Что делает сейчас?

  - Жрёт. Куда Савастею! Не верю ей. Давится, будто с лета хлеба не видела, но куски выбирает послаще, и не выглядит оголодавшей, самое большее день-два не евши. Глаза бегают, кажется, всё в доме посчитала. Не нравится она мне. И Ласке тоже. Машке бы её показать, да зверушка ваша с ночи в пущу пошла, ещё не вернулась. И по разговору, не сына ей жалко, работника потеряла.

  - Вели Ласке Бутюка найти. Признает - будем отпускать.

  Приведённый девочкой пленник шел без особой охоты. Тётка, увидев сына, снова кинулась на колени - целовать Шишагову руку. Чёрта с два - тот уже знал, чего от неё ждать и ловко увернулся.

  - Твоя мама?

  Бутюк без особой радости кивнул.

  - Забирай своего сына, - разрешил Роман противной бабе.

  Женщина радостно залопотала, схватила парня за руку, но вдруг остановилась, и из-под бабьей суетливой шелухи вдруг выглянул волчий глаз:

  - Добрый господин, у него ещё копьё с собой было, очень дорого стоит...

  Она не успела отшатнуться - Роман уже стоял рядом, зажав её подбородок стальными пальцами и глядя в водянистые, блекло-голубые глаза.

  - Каждый из нас торгует собой всерьёз? - и, снова переходя на смыслянский:

  - Если обмануть - наказание тебе. Жадный не любить я.

   Сверкнуло лезвие ножа, в пальцах Шишагова осталась прядь седых волос.