– И все-таки, когда ты понял, что она убила сестру? – Машка, подобрав под себя ноги, сидела на диванчике, обитом красным китайским шелком.

– Как только увидел труп. – Я напустил на себя самодовольный вид. Машкин вечер был шансом откровенно похвастаться и не выглядеть при этом дураком, и я решил не теряться и наслаждался моментом.

– Врешь, – усмехнулась Маха, закуривая тонкую сигаретку.

– Маш, ты же меня знаешь… – Я был само очарование, но она все-таки не отвела глаза. Начальник есть начальник.

– Знаю, потому и говорю. Так уж и как только?

Я одарил ее моей самой многозначительной улыбкой.

– Маш, мужчины душат женщин, но ни один мужчина не стал бы душить женщину шарфиком в тон платью.

Машка выпустила колечко дыма и снова затянулась.

– Это был собственный шарф жертвы?

– В том-то и дело, что нет. Шарф убийцы. Но вот в чем ты права, так в том, что об этом я узнал только на суде.

Мы оба засмеялись, и мне стало хорошо. Почти так же, как в школе, когда мы с Махой украли пачку сигарет у физкультурника, укурились и сожгли в женском туалете классный журнал.

– На самом деле все оказалось просто. Жила-была дама с большим комплексом неполноценности – от нее отказалась мать, потому что, будучи землянкой, родила дочку-бищину. Бедняжка жила на Гриане, создала семью, появились дети. Но однажды попала в аварию, получила тяжелые травмы, и добрые грианские лекари, мало чем отличающиеся от земных, посадили даму на наркотики. Нашу даму, а именно Еву Райс, начали мучить навязчивые идеи насчет матери, восстановления семьи, прошлого и того, «как и что было бы, если бы», и она, пользуясь затяжным больничным, решила слетать на Землю. Она жаждала познакомиться с матерью, но та отдыхала с мужем в теплых краях. Зато дома находилась сестричка Кристина. И каково же было удивление обеих, и грианки Евы, и землянки Кристины, когда они обнаружили, что похожи как две капли воды, только Ева, как и положено бищине, была полненькой.

Кристина поначалу изобразила сестринские чувства просто из любопытства, но потом у нее появился план. Она уже давно знала, что такое наркотики и какие деньги за них платят. А выяснив, что Еву лечат средством, о котором земные нарики могут только мечтать, решила использовать шанс, подаренный судьбой. Кристина переехала на Гриану, снабжала сестру земными наркотиками, а по ее рецептам получала местный. Ева была на седьмом небе от счастья – она не встретила матери, зато обрела сестру. Она возненавидела Гриану и воспылала любовью к Земле, бросила семью, начала носить земную одежду и употреблять земную наркоту. А Кристина тем временем через нужных людей пошила костюм бищины, в котором собиралась по документам сестры перевозить наркотики, полученные по рецептам все той же сестры, которую, кстати говоря, мадам Горчакова-младшая считала уродом и нелюдем.

Кристина успела всего пару раз слетать на Землю в нашпигованном наркотиками костюме, когда Ева догадалась об истинной подоплеке их сестринских отношений. Завязалась ссора. Ева исполосовала столовым ножом костюм для перевозки наркоты, а Кристина задушила Еву, вывезла за город и собственноручно закопала в поле. Однако по дороге задавила кошку, бренное тело которой и углядела из окна нашей кухни бдительная Марта. Вот и весь рассказ. – Я поставил бокал на столик и посмотрел на Машку, но она уставилась в окно, точнее, в аквариум, заменявший окно, где окружающий мир был едва различим за полосами водорослей и темными силуэтами рыб. – Теперь ты обо всем знаешь из первых рук, и если ты меня сейчас выгонишь, то сэкономишь пол-литра мартини.

– Да ладно, тебе столько не выпить. – Она наконец повернулась ко мне, и глаза ее стали осмысленными и живыми. – Только скажи мне еще одну вещь. Как ты догадался, что Кристина была похожа на Еву?

– У мамаши Горчаковой на камине стоят фотографии дочерей. Я увеличил кадр с видеоразговора. А в космопорте, чтобы не ошибиться, выслал вперед Хлою, дочь Евы Райс. Хлоя Кристину-Еву узнала, а вот Кристина Хлою нет, даже когда та рассыпала у нее под носом сумочку и принялась собирать, ползая вокруг нее по полу…

Машка снова затянулась, впустив в серый взгляд свинцовую тень усталости, но тотчас спрятала ее и с извечной ехидной усмешкой искоса посмотрела на меня.

– Она произвела на тебя впечатление?

– В какой-то мере… Но ты удачно подослала мне помощника, спасшего мое холостяцкое сердце. Я надеюсь, он вовремя вернулся к своим обязанностям. Я отпустил его на день раньше.

– А куда он денется, твой Юлий. Работает. Правда, способный мальчик?

Она откровенно глумилась надо мной, и я сдался и начал брюзжать, как старая калоша. Ужасно хотелось сказать ей что-нибудь такое, от чего она перестала бы быть начальником и если не потеплела, то хотя бы заплакала.

– Только не говори мне, что это твой новый любовник. Он же тебе в сыновья годится.

– Ну, в какой-то мере так и есть.

Она грустно улыбнулась и, видимо, заметив, как вытянулось мое лицо, добавила:

– Он робот, Ферро, я сама его разрабатывала. Мы с Гретой. Хорошая модель, самая интересная. Хочешь, подарю?

Я долго пялился на нее, пытаясь понять, шутит или нет. И в конце концов понял, что не шутит.

– Ты хочешь сказать, что и Капитан Раке… то есть Неро – тоже робот?

Марь потушила сигарету в бокале, где оставалось немного коктейля.

– Ну, вообще-то да. Только Неро разработан раньше. Именно в его партии определился первый SAMSUM. А уж от него произошли, если так можно сказать, Юлий и ребята его поколения. Всего девять штук. Физиономию и фигуру каждого я сама рисовала. Натурально получилось, правда? Вот уговаривают поставить «самчиков» на поток. Но мне индивидуальный дизайн как-то ближе.

– Да, не отличишь от живого.

– Да ладно, Ферро, они и есть живые. В них механики-то чуть-чуть. SAMSUM вообще прикольные создания. Super Adaptive Mechanical Self Upgrading Man. И поверь мне, к тебе я послала самого перспективного. Юлий одержим людьми и очень хочет стать похожим на человека. Он столько копается в себе, в прямом и переносном смысле, что боюсь, если я теперь загляну в него, то не узнаю собственной работы. И насколько я могла понять, ты ему предоставил хороший материал для работы над собой. А теперь он еще и женится.

– Да, нетрадиционная получилась пара – землянка, которая считает себя грианкой, и робот, который считает себя человеком…

– Ты все еще не освоился с мыслью, что парнишка трех месяцев от роду с чипом вместо мозгов увел у тебя девушку твоей мечты.

– Маш, я старый холостяк и не желаю меняться, а если и женюсь, то только лет через тридцать и только на тебе ради твоей царской пенсии. Если, конечно, ты не разлюбишь меня.

Я присел на краешек дивана, на котором она сидела, и попытался обнять ее за талию и поцеловать. Но Машер глянула на меня василиском, потом смягчилась и, отведя взгляд, просто и грустно сказала:

– По-моему, если человек доходит до того, что должен был сделать в пятнадцать, только к тридцати двум, он дурак.

Я встал, надел шляпу и вышел.

Я еще задержался в тот приезд на Гриане. Перепил на свадьбе Юлия и Хлои до состояния «прощай, завтра», так что проснулся только послезавтра в квартире Гретхен, которая отважно вступила в битву за мою ничтожную жизнь с зеленым чудовищем похмелья, за что была соответственно вознаграждаема еще трое суток, которые я, уже вполне здоровый и работоспособный, соблюдал высококлассный постельный режим. У меня даже начало понемногу складываться ощущение, что с Грианы я вообще не улечу, но в одно прекрасное утро меня настигло сразу два звонка. Грианский офис «Галактики слухов», располагавшийся на третьем материке, передал мне послание от Михалыча. Молодой женский голос, изредка откашливаясь по цензурным соображениям, зачитал текст радиограммы, в которой меня срочно просили перестать валять дурака и транспортировать, цитирую, «ленивую зажиревшую на чиггийских харчах задницу» в славный город на Неве. Второй звонок был от Магдолы Райс. Милая женщина сообщала, что подарочный унитаз-аквариум, который я в подпитии заказал у нее для мамы, готов.