Повисло неловкое молчание, и девчёнка поспешно защебетала:

– Скорей, скорей. Шашлыки стынут, и вообще, народ хочет знать, что там, на "большой земле".

Ребята немного выпили, поспрашивали как Москва, стоит ли. Москва стояла, и я как сумел, обрисовал последние события, в курсе которых был довольно таки смутно. Рассказал пару свежих анекдотов. Но, главным образом мне приходилось слушать. "Наблюдателей" было человек пятнадцать и за месяцы, что им пришлось вариться в "собственном соку" они соскучились по аудитории. Так что я изо всех сил поддерживал беседу, преимущественно сохраняя молчание и стараясь не упускать нить разговора.

– Как вы думаете, Юрий Андреевич, нам разрешат остаться?

– Ох, люди, это не ко мне. В конце концов, колонизация дело сурьёзное. К тому же, вы сами знаете, дамоклов меч…

– А мне кажется, что это перестраховка. Уже сейчас сюда могли бы переселить несколько сот тысяч человек из неблагополучных регионов.

– Ага, и через сто лет они и тут начнут вымирать от голода.

– Так вы расист?

– Ну, не то чтоб очень. Но, согласитесь, что климат в той же Африке гораздо благоприятней для земледелия, чем в северной Европе. А гуманитарную помощь им оказывают почемуто Голландцы.

Говоривший, молодой парень с длинными волосами набрал полную грудь воздуха, явно намериваясь сразить меня наповал. Но я пресёк это дело, поднявшись.

– Пора мне, ребята. Но, вообщето, хотелось бы видеть здесь людей одной с нами расы. Хотя это моё личное мнение и, буде нечто вроде голосования, от участия я откажусь.

Я видел, что юноша рвётся в бой, но Серёга, чей авторитет был непререкаем, коротко покачал головой. Не торопясь влез в "кузнечика" и, чтобы не смущать народ, взмыл вверх, "перейдя" на высоте около километра. Зря, вообщето. Дома опять "выскочу" не к месту.

"Выскочил" с серединки на половинку. Не так чтоб в густонаселённом районе, но и не в глуши. Закрыв глаза, мысленно представил карту Подмосковья и Раин дом. Мозгов у этой железяки поболе чем у меня, вот пусть и рулюет.

"Двадцать три километра" мелькнуло в голове и я "дал старт". Причём, проделал всё с зажмурившись и через минуту почувствовал, что стою на земле. Я находился во дворе Раиного дома, достигнув его за один прыжок. При максимальной скорости модуля это расстояние пустяк. А когда не видишь, то не так страшно.

"Убрав" транспорт, поднялся на крыльцо и вошёл. В гостиной попрежнему раздавались голоса и один из них, мужской, чтото очень напоминал мне баритон Сенсэя.

– Давай уж, заходи. Моё появление не осталось не замеченным. А мы тут, понимаешь, звёзды обмываем.

– Какие звёзды?

– Я же говорила, начала Инка, но Виктор коротко бросил:

– Цыц! И, уже обращаясь ко мне: Ваши, какие же ещё. Поздравляю с присвоением очередного звания.

О том, что мы все на службе я както и забыл. Видать, гдето запахло жареным, а то с чего бы это Отечество в лице Генерала про нас вспомнило? Выходит, я уже майор?

4

– Ну, до дна.

Специально для такого случая из недр кухонного шкафа извлекли чайные гранёные стаканы. И мы, как и положено русским солдатам, соблюдали традицию. Всё же, садистом Генерал не был, и девчёнкам налил на донышко. Мне же, как и подобает мужчине, пьющему за повышение в звании и славу русского оружия, набухал до краёв. Охх, бедная моя голова.

Слегка поморщившись, выпил, и мне тут же сунули в руку солёный огурец.

– Как пошла? Деловито осведомился Виктор.

– Угмхруммм. Моё нечленораздельное мычание сопровождалось энергичными кивками.

– Усугублять будем?

– Ммм. На этот раз я столь же резво замотал головой. Нет уж, хватит с меня. А то окажется, что Инка права.

– Ну, как знаешь. А я, пожалуй, приму ещё сто пятьдесят.

Виктор налил себе, я же поддержал компанию минералкой. Всё же, пить такими темпами не для меня, а потому, извинившись, я вышел в соседнюю комнату, и "перешёл". Чтобы завалиться спать.

Здесь нет ни дня, ни ночи, а потому, проснувшись и умывшись, "поспешил" обратно. Отдыхал, как выяснилось, часа четыре. Что ж, всё поправимо. Снова "войдя" в коридор, "отматываю" двадцать четыре минуты в ускоренном режиме.

Виктор ещё не успел прожевать, а я вновь устроился за столом. Свежий и отдохнувший. Как огурчик, который намедни схарчил под живую воду.

– Господи, ну почему тайно? Видимо продолжая начатый ранее, ещё до моего "первого" появления, разговор спрашивала Инна. Помоему, так всему миру понятно, где здесь хорошие, а где плохие.

– Намто, может и понятно. Да только политика дело хитрое.

В голосе Генерала не было ни осуждения, ни одобрения.

– Лично я против Юркиного участия во всём этом. Инка была категорична. Да и, кого ей, собственно, стесняться?

Виктор лишь вздохнул. Но так многозначительно, что сразу стало понятно, кто здесь прав, а кто дитя неразумное. Тут я потихоньку начал врубаться. Стало доходить до меня, что опять мобилизован на действительную военную службу. И, как будто, тайную.

Я молчал и слушал, пытаясь понять, на ком же это "без меня, меня женили"?

Невестой оказалась, моя незнакомая и случайная, далёкая и совсем совсем "не историческая" Родина. Чёйто там у них не заладилось, на земле обетованной. А говорят ещё, что еврей всегда выкрутится. Хотя, как знать, может, как раз сейчас и выкручиваются. Подставляя мою ж… под арабские пули, выпущенные из милых сердцу автоматов Калашникова.

– В общем, собирайся, давай.

О моём участии в предстоящем безобразии Генерал говорил как о чёмто само собой разумеющемся.

– Э… Я…

– Ну, некого мне на это дело послать. То есть, народуто хватает, конечно. Но ведь они, в случае чего… сам понимаешь. А у тебя этот, как его там? Проходной двор, вроде?

Видали, сволочь, какая? Ещё и издевается!

– Рад стараться, господин Банный Лист. Дозвольте с мелюзгой попрощаться?

– Руку, мать твою! Сколько вас учить?! К пустой голове!..

Но я уже вышел изза стола.

Близнецы спали в сдвоенной кроватке. Сон их спокоен и беспечен, как может быть безмятежен только сон малышей. Взрослые люди спят не так. Чутко, будто и не спят вовсе, а всего лишь дремлют. Готовые в любой момент перейти от сна к бодрствованию. Словно дикие животные, постоянно ожидающие опасности. Но Анька и Ванька, как и все маленькие человечки в их возрасте, обладали этой привилегией. Спать спокойно, не задумываясь о том, что ещё может выкинуть этот непредсказуемый мир.

Анька обняла маленькой ручёнкой плюшевого мишку, причмокивая во сне губками и пуская пузыри. "Что тебе чудесится, моя хорошая"?

Ванька же, как и подобает мужчине, серьёзен. Хоть и с ноготок, а уже мужик. "Расти, пацан", подумал я. "С твоими столь рано прорезавшимися талантами ты должен вырасти непременно хорошим человеком. По крайней мере, не хуже, чем папа с мамой".

Нет, конечно, я не образец добродетели, и под этим небом ходят люди гораздо более достойные. Но всё же, всё же… Гдето, в глубине души, я надеюсь, что чаша, на которую складируются мои добрые поступки, весит гораздо больше, чем та, другая…

Летели самолётами Аэрофлота, и я благоразумно не лез с предложением ускорить это дело и добраться самостоятельно. Подробно проинструктированный Виктором сохранял угрюмый вид, в разговоры не вступал и на провокационные предложения стюардессы, типа "Виски, сэр!" не откликался. Да и вообще, какой из меня сэр. У меня ж, если верить Инне, на морде написано пролетарское происхождение.

Приземлились в Иерусалиме, то да сё. Таможня, детекторымелаллоискатели. О почётном гражданстве я помалкивал в тряпочку, а потому обошлось без цветов и оркестра. Едва выйдя из здания аэропорта, тут же, найдя укромное местечко, "перешёл", чтобы спрятать паспорт и вооружиться. Хотя, зачем это делаю, и сам себе сказать не мог. Дальше мой путь лежал в Бейрут. Это который в Ливане. До Хайфы добрался на автобусе, и очень надоели досмотры и проверки. Всё же, достали арабы Израильтян. Словно в Северную Корею попал. Там, читал, нельзя без письменного разрешения покинуть место проживания. И тоже кругом солдаты, солдаты… Так что, пришлось при первом же шухере "возвращаться" в коридор и делать обратную рокировку. В Хайфе малёк побродил по городу, сходил на набережную, где когдато качалось на волнах плавучее кафе. Господи, как давно… И "перешёл". Глупо пытаться пересечь границу в "этом" мире. До места километров двести, так что, с Божьей помощью допрыгаю на "кузнечике". Снова велосипед и вот я уже на Земле2.