— Саша, что… — она называет меня по-русски, именно так

— Центральный вокзал Багдада. Там была перестрелка утром четырнадцатого. И я там был. Прорвался курьер, мы его настигли и прихлопнули потом. Денег при нем не было. Не исключено, что его нам подставили.

Откровенность за откровенность.

— Ты его видел? Аль-Малика.

— Видел.

— Видел?! — она вскакивает с места, на столе переворачивается чашка с остатками кофе.

— Видел — подтверждаю я — но не на вокзале, давно. И не только видел. Все, надо ехать. Если аль-Малик в городе — жди беды.

— Подожди… — она протискивается мимо меня в комнату — отвезешь меня на работу. Я оставила там машину…

Черт…

На улице — какие-то мальчишки играют возле моего Хаммера. Амани кричит на них — и они срываются с места, что-то крича, я успеваю разобрать только одно — шармута.

Шлюха. Настроение, с утра самое что ни на есть отличное — падает как барометр перед шестибалльным штормом. Нет, все-таки надо уезжать. Надо — пока не поздно.

Машинально проверяю — не подложена ли под машину бомба, не трогал ли кто капот — тут у меня секретка есть, лучше любой сигналки. Похоже, что чисто. Мы трогаемся с места, катим по улице в молчании. Мимо — четырехэтажные бетонные дома, реставрированные после ухода американцев и уличных боев, случившихся тут летом восьмого, многочисленные лавки на первых этажах, густо припаркованные у тротуара машины — через одну наши, китайские и корейские, более дорогих тут нет. Торговцы — выкладывают на самодельные прилавки свой ассортимент.

У рынка — самая пробка, не припарковаться, ни протиснуться. Полно наших Газелей и небольших китайских грузовичков, водители остервенело давят на клаксоны, посылая собратьев по несчастью по матери, и по бабушке и даже по прабабушке. Амани молча сидит, пока я пытаюсь пробиться — потом не выдерживает.

— Спасибо. Я отсюда дойду, недалеко.

— Эй!

Она смотрит на меня своими глазищами.

— Будь осторожна. Ни во что не лезь. Если что — лучше скажи мне, мы разберемся как положено. Аль-Малик — наша цель. Эта мразь давно у нас поперек горла…

— Спасибо — вдруг говорит она

— За что?

— За… за все, в общем.

Она целует меня и выбирается из машины, моментально исчезая в рыночном людском водовороте. Она здесь своя. Я — нет.

Охваченный самыми дурными предчувствиями, я начинаю выворачивать на дорогу, чтобы попасть на Амаль-стрит.

Информация к размышлению

Из книги Томаса Клэнси «Политика»

1997 год ISBN 0-425-16278-8

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия, 26 октября 1999 года

— Для России хлеб — это все, — сказал Владимир Старинов по-английски, — он свободно говорил на английском языке, хотя и с заметным акцентом. — Вы понимаете это?

Президент Баллард задумался над его словами.

— Думаю, что понимаю, Владимир, — ответил он, наконец. — По крайней мере, насколько это возможно в моем положении.

…

Сейчас Старинов смотрел прямо на президента. Его широкое круглое лицо было серьезным, серые глаза за очками в тонкой металлической оправе смотрели на Балларда не мигая.

— Я хочу подчеркнуть, что мои слова следует понимать буквально, — сказал он. — Для американских избирателей выбор решений не составляет сложности. Если цены и доходы стабильны, он расширяется, и политические деятели переизбираются на следующий срок. Но если экономика пошатнулась, такой выбор сокращается, и политиков заменяют на других. А вот у русских более простые заботы. Их мало волнует, что они едят, — для них важно, чтобы вообще была пища. Они могут позволить себе только хлеб. Без него миллионы русских вообще останутся без пищи на своих столах, совсем без пищи. Их дети умрут с голоду. Так что рано или поздно их гнев обратится против руководителей своей страны. — Старинов наклонился вперед и оперся локтями на стол, положив подбородок на ладони.

— И первой жертвой станет, похоже, тот руководитель, который обратился за помощью к Соединенным Штатам и вернулся обратно с пустыми руками, — заключил Баллард.

…

Американский президент готов был пойти на все, чтобы укрепить его популярность и сохранить Старинова на посту президента России. К тому же, чтобы не выглядеть таким уж циничным, Баллард тешил себя мыслью о спасении голодающих русских детей. И все-таки он не мог отказаться от использования поставок продовольствия в качестве рычага — или даже тяжелой дубинки — при ведении переговоров о сокращении вооружений и заключении соглашений о торговле между двумя странами.

— У нас достаточно запасов, чтобы предоставить России по крайней мере сто тысяч тонн пшеницы, овса и ячменя, а также немного меньше кукурузы, — ответила министр после, как ей показалось, достаточной паузы, необходимой для поспешных расчетов. — Что касается времени поставок, то мне кажется, что первые партии мы сможем отправить уже через месяц. Разумеется, если нам удастся убедить Конгресс пойти на такой шаг.

Президент кивнул и повернулся к своему вице-президенту.

— Стив, как относительно финансовой помощи?

— Мне рекомендовали выделить триста миллионов долларов в качестве займов как части общей помощи России. Реально мы сможем обеспечить примерно половину этой суммы, причем со строгими условиями их использования и возврата.

— По моему мнению, самым трудным будет распределение предоставленной нами помощи, — заметил госсекретарь Боуман. — Даже при минимальном участии американских войск, вызывает беспокойство, не возникнет ли ситуация, схожая с сомалийской.

Это, как знали все присутствующие, было деликатным намеком на то, что в Сомали американским солдатам пришлось применить оружие, чтобы разогнать разъяренные толпы голодающих, пытавшихся разграбить грузовики и склады с продовольствием.

Башкиров недовольно посмотрел на Боумана. Мужчина средних лет с суровыми чертами смуглого приплюснутого лица, которое с очевидностью свидетельствовало о его азиатском происхождении, он был хорошо известен в дипломатических кругах как своей личной преданностью Старинову, так и откровенно критическим отношением к его проамериканской политике.

— Позвольте заметить, господин государственный секретарь, что мое правительство в состоянии распределить среди голодающего населения продукты питания после их прибытия в Россию, — бросил он. — Я не вижу причин для непосредственного участия американской армии в этой операции.

— Видите ли, я имел в виду более широкую программу помощи со стороны всех стран мира. — Боуман откашлялся. — Если Организация Объединенных Наций отзовется на наше предложение и окажет помощь, как это предполагается, она, по видимому, попросит Соединенные Штаты послать в Россию американских солдат как часть многонационального контингента по оказанию помощи голодающим. Нам будет очень непросто отказаться от подобного предложения.

Багдад, Ирак

Русский дом

Оперативный центр

16 мая 2019 года

— Аль-Малик…

Совещание собрали в течение получаса. Кто-то примчался из посольства, кто-то был на месте. Генерала Головина не было на месте, совещание вел генерал-майор Станиславский, оперативный псевдоним Музыкант. Один из наиболее опытных офицеров разведки, работавший еще во время первой Чечни, разжалованный, снова восстановленный на службе — подходила вторая Чечня, а таких спецов еще надо было поискать. Старая закалка, его учили люди, которые еще времена СМЕРШа помнили. Второй раз — его вышибли в отставку во времена недоброй памяти Мебельщика — он тогда громил ГРУ, громил изощренно и со вкусом. Сейчас он так до конца и не восстановлен — в активном резерве, что не мешает ему работать в Багдаде. Официально — он прикомандирован к Газпрому, зам начальника службы безопасности. Неофициально — резидент ФСБ в Багдаде. Мне он прямой начальник по нелегальной линии и непрямой — по легальной. Мужик дельный, хотя любит поорать… если доведут. Впрочем, все мы не без греха.