Потом этот гребаный тупорылый ублюдок, кончивший свою семью, спустился вниз, сел спиной к электроплите, приставил себе к подбородку ружье двенадцатого калибра и нажал на спуск.

Если бы он не был — мертв — его стоило бы грохнуть, причем трижды, и чтобы каждый раз он мучался. Гребаный, тупой, окончательно сбрендивший ублюдок. Не нашедший иного выхода в разваливающемся на куски мире кроме как кончить семью и вышибить себе мозги самому. Откуда только такие берутся — ведь все было, ружье, машины, лодка, дом.

Просто нет слов…

Родерик стоял в коридоре, бледный как мел, но держался, База вырвало. Лишь Озказьян хоть сбледнул с лица — но сохранял свою обычную невозмутимость…

— Сэр, твою мать… — начал Родерик.

Я поднял руку.

— Не надо. Просто найдем другой дом. Иначе — дойдет до того, что сделаем то же самое.

— Я бы не спешил.

Все повернулись к Озказьяну — он приложил палец к губам, а потом показал — вниз. И мы услышали — топот. И какой-то шорох. Не знаю — то ли вовне дома, то ли уже внутри — но как бы то ни было, дом этот стал для нас ловушкой.

Ни говоря ни слова, я показал на пальцах — вперед. Прикрываясь поим автоматом, дошли до конца коридора, проверили комнату — чисто. Похоже, родительская спальня, большая, с кроватью «Кинг-сайз», какими- то шкафами. Зашли туда, забаррикадировали шкафом сначала окно, затем дверь. Нас четверо и у нас пулемет — нормально. Проблемы будут, когда мы будем выбираться отсюда — одержимый скорее всего не один и мы не будем видеть где он пока он не бросится на нас.

Время пришло. Больше нельзя ехать так — просто по закону больших чисел кого то из нас покусают. А потом еще одного. И мы исчезнем как группа, не успев выполнить задание. А этого допустить нельзя.

Родерик сидит на кровати. Микс взвинчено ходит по комнате — я уже жалею что взял его, именно из-за его резкости и взвинченности. Озказьян стоит, прислонившись спиной к шкафу, прикрывающему дверь — он самый опасный, непоколебимый как скала, невозмутимый, он — снайпер, месяц проживший со своей снайперской винтовкой в окружении одержимых. Та-а-ак, чуть влево, чтобы видеть всех троих и иметь запас маневра хотя бы минимальный… стоп!

— Что будем делать?!

Сакраментальный вопрос. Задал его Микс и на повышенных тонах.

— Для начала, господа — выслушаем меня.

Все повернулись ко мне. Озказьян просек сразу, качнулся влево, наткнулся на мой взгляд и замер. Родерик сидит, он менее опасен.

— Сэр…

— Возможно, после того, как я все расскажу, кто-то захочет меня пристрелить. Ваше право — но не торопитесь, дайте досказать до конца.

Замерший Озказьян, Микс перестал ходить, Родерик чуть повернулся ко мне.

— Насчет всего этого дерьма, что происходит вокруг нас. Это эпидемия, вызвана она вирусом, который искусственно выпустили на свободу, чтобы все вокруг или умерли или превратились в психов, жаждущих перекусить чем угодно и кем угодно. Сразу говорю — это не я, я не имею никакого отношения к людям, которые выпустили вирус, с удовольствием пристрелил бы их. Собственно говоря, мы как раз и едем туда для того, чтобы пристрелить этих ублюдков, пока они не сделали что-нибудь еще не менее мерзкое. Так получилось, что я знаю и что это за вирус и механизм заражения им, и я могу помочь вам. Это понятно?

Молчание — зловещее молчание в полутемной комнате, в душном южном воздухе, четверо до зубов вооруженных мужчин смотрят друг на друга. Я не удивлюсь если межу нами проскочит разряд а потом начнется пальба.

— Мы вас слушаем, сэр… — сказал Озказьян очень спокойно.

— Спасибо, майор. Потом я выслушаю вас, так как вы выслушали меня. У меня есть вакцина. Ее разработал человек, которому я верю как самому себе. Ее тут немного, но на вас троих хватит. Эта вакцина дает шанс, хороший шанс выжить в этом мире: если вас укусит одержимый или псих — вы не заразитесь. Это будет просто укус, вы перевяжете рану, вколете антибиотик и забудете про нее. Вы можете мне верить, а можете не верить — но это так. Теперь я слушаю вас.

Тяжко так стоять. Тяжко контролировать всех троих. В таком режиме я могу быть еще несколько минут — потом все. Их трое — я один.

— Почему мы должны вам верить, сэр? — спросил наконец Родерик.

— Можете не верить. Можете не верить и забыть про этот разговор. Можете пристрелить меня, по крайней мере попытаться это сделать. Там за стеной — одержимые, только стена отделяет нас от них. Хотите поставить на то, скольких из нас они смогут укусить? Одного? Двоих? Можете мне не верить, это ваше право.

— Капитан, вы пробовали это на себе?

Я покачал головой.

— Нет, не пробовал. Я несовместим. Какое-то количество людей, примерно десятая часть по подсчетам, имеет в своей цепочке ДНК какой-то ген, делающий этот вирус безопасным для них. Ген человечности, он позволяет им оставаться людьми. Я прошел тест — и мне сказали, что укус безвреден для меня.

— Что за…

Баз вовремя остановился, заметив движение ствола. Не прямо в него, просто намек, что случись что — не промахнусь.

— Это может казаться бредом. Но то, что происходит вокруг нас — не меньший бред, чем это, так ведь?! Хоть кто-нибудь может понять и осмыслить, что творится вокруг? Мы загнаны в угол своими бывшими соотечественниками, превратившимися в кровожадных тварей и желающих нами перекусить, мы вооружены до зубов и готовимся стрелять в тех, кто когда то был людьми а сейчас перестал ими быть!

Снова молчание…

— Капитан, вы говорите правду?

Простой вопрос — но как нельзя уместный сейчас.

— Да, правду. Доказать не могу — но говорю правду.

— Тогда я вам верю. Хуже уже не будет.

Это могла быть и ловушка. Но думать об этом не хотелось.

— Родерик?

— Сэр?

— Что скажешь? Если кто-то из нас будет непровакцинирован — то он будет угрозой для всех. Для нас всех. Надо принимать решение и прямо сейчас.

— Я не знаю, сэр.

— Решение за тобой. Хуже — не будет, согласен?

— А если мы взбесимся, сэр?

— А что мне мешает прямо сейчас положить вас одной очередью? Не слишком ли сложно — затеваться со шприцем и всей этой ерундой.

Родерик пошевелился на кровати, обдумывая положение.

— Хорошо, сэр. Все равно — что так что так.

— Микс?

— Какого хрена вы не сказали там?

— Прости?

— Там, на базе?

— Потому что у меня нет лишних доз. Мерзко — но это так. Все в Техасе.

— Это все Техас, да?!

— Ты о чем?

— О том! Вы все время хотели отделиться! Это вы выпустили заразу?!

— Остынь! — резко скомандовал Озказьян.

— Нет, а почему? Они решили так отделиться, черт!

— Их так же жрут как и других! Ты охренел, лейтенант!

Момент…

— Трое — против тебя, Микс. Хочешь — уходи.

— Трое? А майор?!

— Майор?

Озказьян посмотрел на Микса.

— Я верю капитану. Если бы он был ублюдком — это проявилось бы много раз. Вы в одиночестве, лейтенант.

— Тогда я ухожу!

— Вперед! Только пробьемся к машинам. Забирай Форд тот что в гараже, и четверть снаряжения, пойдет? Сделаем втроем!

Прижав приклад локтем, я неуклюже пошарился в кармане и выкинул на кровать рядом с Родериком одноразовый шприц и небольшой флакон с крышкой, позволяющей открывать и закрывать его много раз.

— Дозировка ноль одна — больше не надо. Это — не шанс остаться в живых, но шанс остаться человеком даже в смерти. Решайте. Кто не хочет — уходит.

До последнего я думало, что на меня кто-то бросится. Больше всего боялся Озказьяна — он стоял «не с той руки» и я не был уверен, что я смогу его остановить. Но нет — провакцинировались все. Последним, посмотрев на всех остальных и пробормотав что-то вроде ругательства, это сделал бывший лейтенант рейнджеров Базз Микс.

— Когда подействует?

— Брат сказал — пара часов.

— Брат, сэр?

— Да. И вирус, и вакцину от него разработал мой брат. Не спрашивайте больше ни о чем, ответить все равно не смогу.

А все таки я ошибся насчет Родерика. Сильно ошибся…