— … Сам Николай Орлов — закончил среднюю школу, оценки хорошие, но не блестящие. Проходил срочную службу в Чеченской республике, характеристика от командования положительная. Инициативен, грамотен, дерзок, был командиром отделения. Среди личного состава пользовался уважением. Были проблемы с поведением. Свободно владеет английским языком, за время нахождения в Чеченской республике выучил чеченский и частично арабский. После срочной заключил контракт, вернулся на Кавказ в составе сводного отряда особого назначения ВДВ, известного как Скорпион. Награжден Орденом мужества. После трех лет досрочно разорвал контракт из-за конфликта с командованием.

Заместитель директора ГУО — такова была должность у начальника этого подразделения — поднял палец.

— Что за конфликт? Выяснить.

— Уже выяснили, господин директор. Совершенно идиотская ситуация, стало известно об эмиграции его брата, на него начал наседать особый отдел. Видимо, не без участия командира, по нашим данным у него были постоянные конфликты с командованием. Он психанул и разорвал контракт…

— Идиотизм — сказал кто-то за столом.

— Да, вероятно идиотизм — признал заместитель директора — давайте дальше.

— Вернулся в Москву, год нигде не работал. Дальше — исчез на два года, но нам удалось установить, что как минимум год он провел в Ираке в составе группы наемников. Вероятно, выехал туда через Украину или через Республику Сербскую, и там и там действуют пункты вербовки. Причины, по которым он покинул Ирак, нам неизвестны, но мы достоверно установили, что он там был…

В кабинете этом — все было по-старому. Фальшпотолок, под который так хорошо сунуть подслушивающее устройство — отсутствовал, вместо него была старомодная люстра. На стенах — карельская береза и настоящая телячья кожа, но так дурно выделанная и покрашенная что со стороны она кажется дермантином. И тяжелые шторы вместо жалюзи. Если бы не современные сверхтонкие ноутбуки — можно было бы подумать, что на дворе восемьдесят пятый год. А не две тысячи пятнадцатый…

— На кого именно он работал?

— Достоверно установлено, что, по крайней мере, часть времени на Харт Групп.

— Охрана нефтяных полей? Серьезно.

— Да, в основном противодиверсионные мероприятия. Видимо, чеченский опыт пришелся как нельзя кстати…

— Дальше?

— Вернулся в Москву. Пытался организовать частный клуб для обучения стрельбе, прогорел не без помощи московской полиции. Сейчас — временно без работы, очевидно, существует на то, что удалось заработать в Ираке, ну и охранником подрабатывает.

Заместитель директора покачал головой.

— Мы можем устроить его? К примеру — в Газпром. Или Роснефть. Павел Леонидович?

Невысокий, плотный человек в хорошем костюме утвердительно кивнул головой.

— Все возможно, господин директор.

— Выйдите на него, прямо сейчас. Пусть этим займется кто-то, кого он знает раньше, посмотрите — кто из его бывших сослуживцев где работает. Подходите осторожно.

— Сделаем.

— И вообще. Я, кажется, давал поручение об организации сети частных охранных компаний с международной инкорпорацией. В чем дело, почему опять не выполнено?

— Василий Всеволодович — поднялся молодой человек в самом конце стола, компании уже инкорпорированы, но ощущается противодействие. Вероятно, американцы и англичане поняли, что мы делаем и вставляют нам палки в колеса.

— Вашу мать… — со злобой заговор заместитель директора ГУО — а какого хрена вы здесь тогда делаете. Правильно, американцы вставляли, вставляют и будут вставлять палки в колеса. Потому что они американцы и другого от них ждать глупо. А вот что представляем из себя мы? Когда надо зарегистрировать помойку и слить на нее контрольный пакет — мы тут как тут, в миг сделаем. А как для дела… Если не можете — наймите людей, которые смогут. Долбоебы! Зайдите в Интернет — там черта лысого на блюдечке принесут! А они не могут!

— Так точно… — ответил молодой человек, пораженный жестокостью разноса.

— Проехали… — зам директора ГУО был человеком современным и часто употреблял слова, которые он подслушивал от внуков, когда те приезжали на госдачу деда — что у нас еще есть на этого Орлова?

— Кое-что интересное, но тут мы наткнулись на стену. Вероятно, большую роль в формировании Орлова как личности сыграл его родной дядя Орлов Владимир Денисович, майор Советской армии. Погиб в восемьдесят шестом году в Афганистане, посмертно присвоено звание Героя Советского союза. Обстоятельства гибели засекречены до сих пор.

— Подайте записку на мое имя.

Один из неприметных, с проседью в волосах поднял палец.

— Не стоит. Я помню Орлова. Командир боевого отряда Вымпел, геройски погиб во время специальной операции на территории Пакистана при ликвидации крупного лагеря моджахедов, где содержались советские военнопленные ^[83]. Американский снайпер его снял, уже на отходе. Дельный мужик был.

Заместитель директора ГУО поссорился.

— Иван Георгиевич, вы опять за свое. Тоньше надо, тоньше…

— Были времена, когда к нам и близко не подходили.

— Так, все. Это лучший кандидат из возможных?

— Так точно. Мы прогнали по компьютеру еще двоих. Ни у одного из них процент совпадения не вышел за шестьдесят — а это минимум. У этого — восемьдесят два.

— На чем его будем брать?

Оперативники переглянулись. Речь шла не о тупом методе вербовки, который освоили сначала менты — а теперь и опера ФСБ им не брезговали. Подкинуть в квартиру дурь, пару патронов, арестовать… еще и по 282 ^[84]начать крутить — потом предложить «руку помощи». На втором курсе, на оперативных методиках — рассказывают, что этот метод вербовки является крайним, пригоден только лишь для недолгой работы с агентом, обладающим к тому же низкими морально-волевыми качествами и психологической устойчивостью. Но опыт отцов и дедов, оплаченный кровью забывали, как только вставали на оперработу. Так… корочки у вас есть. А теперь будем учиться работать, как то так…

Речь шла о том, что можно предложить потенциальному агенту. Какой приз, какую морковку — подвесить перед носом да так, чтобы агент не чувствовал себя при этом ослом.

— Он бесквартирный. Может, квартиру ему?

Заместитель директора тяжело вздохнул.

— Хотел бы купить — купил бы уже. Уверен. Предварительная отработка проведена?

— Никак нет, без санкции…

Еще один вздох. Не те люди пошли, не те. Раньше на смерть шли, и интернационал пели — а теперь к креслам жо…ми приросли.

— Да… без санкции ныне и кошки не родятся. Как отработаете — организуйте встречу… поговорю лично. При отработке — полицию привлекать запрещаю. Выкручивайтесь как хотите — но без полиции.

— Есть.

Ливия. Полевой аэродром

Неконтролируемая территория

05 мая 2015 года

— Эй, русский!

Николай проснулся мгновенно, еще не успел открыть глаза, перехватил руку того, кто его тряс в запястье…

— Э, э… Полегче, медведь… Ты ведь русский?

Человека, который стоял перед ним — Николай не знал. Но по виду он не представлял опасности и был отставным или находящимся на службе военным. Николай отпустил его руку.

— Русский. А ты кто? — ответил он по-английски.

— Один из парней, которые спасли тебе задницу пару часов назад. Джим Тейко, но можешь звать меня Текила.

— Ник — представился Николай своим американизированным именем.

— Сержант… ну, который говорил с тем парнем… короче, мы ищем попутчика. Есть самолет… на шесть мест. Со снаряжением. Нас пятеро, переплачивать неохота, пилот с пустым местом не полетит — бесхитростно и деловито изложил проблему американец — если сговоримся, улетим быстро. Если нет — будем торчать здесь, пока корни не пустим. Видимо, все это дерьмо надолго. А нам за сидение в аэропорту не платят. Так что?

Николай поднялся, потер затылок. Подхватил сумку.