Информатор сделал ошибку — он побежал по дороге, вертолеты — без труда обнаружили и настигли его. Один — завис прямо перед ним, все делалось без единого включенного огня — вертолеты не включали даже инфракрасную подсветку, пользуясь только терморежимом. Информатор заметался — Малк его понимал, когда перед тобой зависает почти бесшумное чудище, нервы могут сдать у любого, даже того, кто знает, что это такое. В этот же момент — второй вертолет сбросил на землю сразу двоих. Против них информатор не имел никаких шансов — один в считанные секунды настиг беглеца и взял его под контроль, второй — побежал к застрявшей машине — искать информацию. Вероятно — машину найдут, может быть сообщат шерифу, тот подключит ФБР — и среди X-files появится еще одно подозрительное дело. Может быть, сюда даже Скалли с Малдером пожалуют [161]. А вот ему, Малку — надо уносить ноги и как можно быстрее. Если они еще не знают о его присутствии — то исследовав следы у машины, они поймут, что был кто-то еще. А от терморадара — не скрыться никак, это он знал точно. Ему надо было добраться до девяносто пятой дороги — тогда, может быть, есть шанс временно отсрочить неизбежное.
Он бежал по лесу, проламывался через подлесок как подраненный, но все еще живой и способный бежать олень и молил Бога, чтобы на пути ему не попалась сурчиная нора или какой-нибудь колодец — тогда точно кранты. Ему так и так кранты — информатор не будет молчать, он не военный и не фанатик исламистский мать его — он всего лишь американский гражданин. А это значит, не позднее чем завтра, они придут за ним. Что ему предъявить — они найдут… это не проблема. Хотя бы та же история с пропавшими тремя лимонами баксов — интересно, все-таки, может они и до сих пор лежат где-нибудь закопанными в земле? А может, их нашли иракские партизаны, и на это закупили оружие, и с этого началось сопротивление. Как бы то ни было — в современной Америке для того, чтобы запрятать человека в каталажку, не надо даже обвинения. Современные законы таковы, что они могут хватать по одному подозрению кого угодно, помещать куда угодно и держать без предъявления обвинений сколько угодно. We, the people [162], в общем. А с ним поступят и того проще — на одном из островов недалеко от Восточного побережья США находится закрытая психиатрическая клиника. Вот туда его и запихнут и объявят сумасшедшим. И что бы он там не говорил — оттуда ему уже не выбраться.
Он не поверил, когда добежал до своей машины. Не поверил, что его никто не преследовал. Он заранее поставил машину носом к выезду, чтобы в критической ситуации не тратить время на разворот и не двигаться задним ходом — сейчас это чертовски приходилось. Шестерка под капотом мягко зашелестела, приборная панель осветилась мягким янтарным светом. Он тронул машину с места, мягко, чтобы избежать пробуксовки колес — и она поддалась, пошла по лесной просеке. Дорога была уже совсем близко, там еще пара миль и за ней — девяносто пятое шоссе, а там… и все, что с нами будет потом — так это будет потом! Он уже приготовился поворачивать — как вдруг массивный «Субурбан» идущий без огней перегородил дорогу. Какие-то секунды он думал — не стоит ли ему повернуть назад и попытаться скрыться в лесу, в конце концов, у него был прибор ночного видения и пистолет. Но почти сразу, трезво оценив свои шансы, он понял, что это невозможно…
— Не оборачивайтесь, мистер Малк. Не пытайтесь идентифицировать меня, ни вам, ни мне это совершенно не нужно.
Голос был металлическим, такой голос показывают в кино у роботов. Это была система механической модуляции голоса, Малку и самому не раз приходилось использовать такую в поле.
— Кто вы такой?
— И не задавайте идиотских вопросов, не вынуждайте меня поменять свое мнение о вас! Я тот, кто спас вас от большой беды. Если бы информация о вас ушла наверх, в DHS — вы были бы уже мертвы…
Здорово…
— Зачем вы это сделали?
— Исходя из своих интересов. И интересов страны. Вы работаете над темой, которая представляет интерес, но при этом она так же задевает интересы очень влиятельного человека. Вы не догадываетесь, о ком я говорю.
— О Сафте?
Человек на заднем сидении ухающее расхохотался.
— О Сафте? Сафт — политическая марионетка, решительный идиот. Вся его ценность в том, что какой бы идиотизм он не творил — он делает это с уверенным видом и все вокруг думают, что так и надо, так и должно быть. Нет, друг мой, вы замахнулись на куда более серьезную птицу.
— Пачеко? — с сомнением сказал Малк — мне он казался приличным парнем, выходцем из низов, работягой.
На самом деле Малк так не считал, просто он хотел раскачать собеседника и заставить его сказать что-то лишнее. Он вообще не питал иллюзий относительно современного силового блока этой администрации — равно как и предыдущей администрации. Ни про какой патриотизм, защиту интересов Родины речи не шло — разведка ввязалась в политическую игру, в дрязги вокруг распределения ассигнований бюджета. Людей, которые говорили неудобную правду, выпихивали в отставку, заменяя их теми, кто поднаторел в тенденциозном подборе, а то и подтасовке фактов с целью оправдать текущую политическую линию администрации. Сказать правду теперь считалось едва ли не разновидностью хамства. Разведка превратилась из бинокля в кривое зеркало, в котором каждый видел то, что хотел видеть, инструменты защиты, созданные для противостояния врагам, намеревающимся уничтожить Соединенные штаты — использовались против политических противников, а то и против простых граждан. Иногда Малк думал, что они уже победили — им не удалось победить Соединенные штаты в открытом бою, но им удалось сделать Соединенные штаты тем, чем они были сейчас. Страной, которую возможно, уже не стоит защищать.
— Пачеко мразь, профессиональный лжец, мошенник, оппортунист и политический манипулятор — сказал человек с заднего сидения лимузина, и даже в искаженном прибором голосе можно было уловить нешуточное раздражение и злобу — он заврался настолько, что не способен даже отличить правду от лжи, плохое от хорошего. Более того — он коррумпирован насквозь, погряз в коррупции. Он воровал деньги, которые выделялись на оплату агентов, хуже того, он придумывал агентов и их донесения. Единственный его талант, кроме лжи — это умение уходить от ответственности: если вы делаете что-то вдвоем, то будьте уверены, что отвечать за сделанное вам придется в одиночку.
— Я понял, сэр. Но что я могу сделать?
Человек наклонился вперед — и на колени Малку упала папка с документами.
— Здесь кое-какие документы и флэш-карта. Вы передадите это своим друзьям в Конгрессе. А копию — в прессу — только подчистите лишнее, я полагаюсь в этом на вас. И пусть они поднимают шум, вызывают его на ковер и так далее. Десятой части того, что здесь есть, хватит для отставки. А после того, как он уйдет в отставку — многие дела пойдут лучше, в том числе и ваше.
— Как я смогу передать информацию, вы знаете о том, что моего контактера только что похитили?
Человек хохотнул, звук был просто ужасным, от него заболела голова.
— Черный вертолет? Этого идиота высадят где-нибудь в сельской местности, там, где он сможет выйти к дороге и поймать машину. Будет еще один придурок, которого похитили черные вертолеты, только и всего.
Да уж…
— Почему Пачеко тормозит информацию по Пакистану?
— Это неважно. Поймете из документов, он воровал и там и теперь — не хочет, чтобы кто-то ворошил старое дерьмо. Если хотите дать ход своему делу — дайте ход этим бумагам, мистер Малк. Если вы сделаете все, как надо — мы вас не забудем.
— Хорошо. Я… сделаю.
— А теперь — идите. Подождете несколько минут — садитесь в машину и уезжаете. Не смею вас задерживать…
Дверь внедорожника открылась…
Малк догадался, кто с ним разговаривал — несмотря на предпринятые меры предосторожности — это не удалось от него скрыть. Человеком, сидевшим на заднем сидении правительственного лимузина, был Питер Склодовски, начальник ведомства, где Малк работал. Директор Национальной тайной службы…
