Открылась дверь — и все схватились за оружие, потому что больше никого не звали…

В дверь — прошел невысокий, аккуратно одетый человек с аккуратными, как у голливудских кинозвезд тридцатых усиками и римским, точеным профилем лица. На вид — за сорок, проседь в волосах. Если бы не рост — всего пять футов восемь дюймов — этого парня можно было бы назвать красавцем.

— Нико… — сказал О`Лири, опуская пистолет, и не вставая, как он непременно сделал бы до этого — ты не вовремя. Очень не вовремя.

— Это не тебе решать. Я хочу предложить вам работу — сказал этот человек, которого назвали Нико. На пальце у него — был массивный золотой перстень.

— Мы больше не работаем, Нико, ты ошибся дверью. Время сматывать удочки.

— Даже за пятьдесят лимонов?

Босс положил пистолет на стол.

— Повтори.

— Пятьдесят лимонов за одну работу. Пятьдесят миллионов евро на любой счет по вашему выбору.

Банда…

Все началось давно, еще в Колумбии, в конце девяностых. Легальные и нелегальные удары по основным колумбийским картелям — Кали, Медельину — привели к их почти полному разгрому и аресту всех основных лидеров. В то же время — в США никуда не делись миллионы наркоманов, которым каждый день нужна была доза зелья. Тогда — нескольким людям в DEA, американской спецслужбе по борьбе с наркотиками — пришло в голову не просто продать спрятанною на черный день заначку порошка — а заменить картели…

Потом — место Колумбии заняла Мексика. Мексиканские картели изначально строились не как производственные, а как транзитные — но после того, как колумбийцев лишили оборотного капитала — они стали кредитовать колумбийских крестьян деньгами под залог будущего урожая. Так, за несколько лет — из обычных транзитеров живущих на проценте мексиканские картели превратились в главного игрока на этом рынке, снабжающего деньгами все звенья цепочки. Потом — картели начали выдвигать уже и политические требования, оседлав волну народного гнева, поднявшуюся в Мексике на волне массовой безработицы, злоупотреблений правительства и экономического кризиса. К две тысячи пятнадцатому году — основные картели насчитывали больше сотни тысяч человек и оперировали суммами в миллиарды долларов.

Основной мексиканской наркомафиозной организацией стал Лос Зетас — транснациональная мафиозная группировка, отличающаяся изуверской жестокостью и использованием в работе техники, методов и людей правоохранительных органов. Основная как отряд профессиональных убийц выходцем из мексиканского спецназа лейтенантом Артуро Гусманом Десенной, эта организация взяла власть сначала в картеле Залива, руководство которого было арестовано — фактически речь шла о рейдерском захвате наркомафиозного бизнеса этого картеля. Потом — им удалось взять под контроль три четверти пограничных штатов и полностью — транспортировку наркотиков через Мексиканский залив. После массовых беспорядков и попытки революции — они замахнулись уже и на политические цели и сейчас — требовали отторжения южных штатов от США, в частности — отторжения Техаса. Это было организованное по законам спецслужбы мафиозное подполье — с отрядами профессиональных убийц, с закупаемой за огромные деньги шпионской аппаратурой, с тайными тюрьмами и пыточными, с фабриками по уничтожению трупов в каждом городе — трупы просто растворяли в кислоте — с собственными банками и легальными бизнесами. У них были даже броневики, вооруженные пулеметами. В Мексике одного за одним судили киллеров — сотня трупов за спиной, две, три. Были дети, которые к возрасту уголовной ответственности успевали совершить несколько десятков заказных убийств. Зетас не считала нужным каким-либо образом считаться с интересами DEA, наоборот — Зетас смело шли на разборки и никогда не сдавались без боя и крови. Операции по взятию лидеров наркомафии и разгрому нелегальных точек — превращались в настоящие бои с бронетехникой и вертолетами ^[134].

Второй, конкурирующей организацией был картель Синалоа. Он был основан в семидесятом — но корни его уходят в тридцатые, когда в бедном мексиканском штате Синалоа начали выращивать в горах марихуану на тайных делянках. В конце девяностых — они начали активно перехватывать поставщиков из Колумбии, причем не без тайной поддержки властей. В отличие от Лос Зетас, торговцев смертью. — эти позиционировали себя как респектабельных деловых людей и никогда не отказывались от контактов с властями.

Поскольку — значительную часть мексиканско-американской границы держали Зетас и картель Хуареса — картелю Синалоа пришлось искать новые поставки и новые способы доставки. Так в Соединенных штатах Америки появился героин, которого тут никогда не было и большая часть которого — происходит из Афганистана. Картель Синалоа договорился с некоторыми людьми в высшем руководстве DEA о сотрудничестве — теперь уже не в вопросах прикрытия и борьбы с отморозками Зетас, которые теперь явно брали власть в Мексике в свои руки — а в вопросах организации поставок героина на территорию США. Первоначально — героин из Афганистана поставлялся только в Россию через Среднюю Азию и через базу Бондстил — в Европу. Но примерно к восьмому году — случилось затоваривание героином в Афганистане, цены по отношению к кокаину резко упали. И начались поставки уже в США — американские федеральные служащие брали на себя вопросы доставки, а картель Синалоа — распространения. Для лучшей координации действий — в Кабул под видом гуманитарных организаций, связанных с Римской Католической Церковью были направлены полномочные люди Синалоа очень высокого ранга. В их числе — был и сотрудник американского посольства в Кабуле, мексиканец по происхождению, Николас Салмано…

— Про какого рода работу идет речь? Вы не видите, что делается?

— Вижу. Решается вопрос об экстренной эвакуации посольства. Но именно сейчас, лучшее время для работы, верно? Что бы ни произошло — война все спишет, концов уже не найдет.

— Конкретно? Чего ты хочешь?

— Надо кое-кого замочить.

— Здесь?

— Нет. Тут мы и сами разберемся с кем надо. Один ублюдок — в Джей-баде ^[135].

Босс присвистнул.

— Не сегодня — завтра там будут паки. Может быть — там уже паки.

— Эль Чапо не привык сорить деньгами.

Эль Чапо, Чапо Гусман, единственный находящийся в живых и на свободе босс наркомафиозного картеля Синалоа. Его имя не принято было произносить вслух — большой босс решил, большой босс сказал. Все подмигивали и делали вид, что этого не существует и все, что происходит — происходит само по себе. Если имя было названо — значит, конструкция начала рушиться.

Босс нервно барабанил пальцами по столу. Он знал, что мало того — хапнуть, мало того — унести, надо еще и сохранить. И то, что унес и свою задницу драгоценную. Выбрать себе какое-нибудь местечко, такое, чтобы… не долетало… и сделаться там королем. Какой-нибудь остров. Возможно, Испания, там недвижимость сейчас совсем дешевая и женщины знойные. Италия… то же самое, только женщины еще лучше. Но если наркомафия начнет на тебя охотиться — золотой мираж рассеется как дым. Будешь до конца жизни шухериться по темным углам, собственной тени бояться. Сколько бы не умыкнул — потратишь на охрану и на разводки. Мафия не любит, когда ей отвечают «нет».

Босс решился — взял телефон, решительно натыкал номер. Ответили почти сразу.

— Салам алейкум, Шуджан… — сказал босс.

Слышимость была прекрасная — спутник не глушили, он нужен был обеим сторонам, да и контролировался американцами.

— О, ва алейкум, ас салам, Майк — пакистанский генерал Шуджан Салман, офицер разведки генерального штаба был действительно раз слышать своего американского друга и партнера по многим сделкам — ты где сейчас?

— В Кабуле.

— Тогда накрывай стол, дорогой, жди в гости…

Несмотря на то, что Майкл О`Лири полностью разложился — в его душе все таки оставалось место патриотизму, он был и оставался американцем, что не мешало ему воровать, злоупотреблять и убивать. По тому, как закаменело его лицо — все поняли, что начальник нелегальной станции ДЕА в Кабуле — в ярости.