Еще не поняли? Доллары. Тугрики, баксы, гринбаки, мертвые президенты, капуста, наличма, зелень. Они, родимые. Потерявшие в цене из-за пертурбаций последних лет — но все еще принимаемые к оплате в любом уголке нашего маленького земшара. Лимонов пятьдесят, если не больше.

Все еще не поняли? Революция. Бабки. Сейчас — какая революция без денег. Раньше… Ну, раньше… Раньше были времена — а теперь моменты, даже кошка у кота просит алименты. Слышали? Так и тут. Никто не будет бороться за светлое будущее, если ему не подкинут кусок светлого будущего уже сейчас. Для укрепления доверия и братства народов.

Первую арабскую весну профинансировал шейх Катара со своих доходов, образовавшихся у него после того, как он начал возить газовозами сжиженный газ в Европу — нефти уже было мало, а вот газа в Катаре было… Шейха одернули по просьбе Москвы, намекнув, что у Газпрома тоже есть интересы в Европе, а вот шейх — ведет весьма взрывоопасную политику. Но было уже поздно — революции совершились, а вот бабла больше не было. Кончилась халява.

Вторая часть «Марлезонского балета», по словам Раджива должна была начаться здесь и сегодня. Из Саудовской Аравии — должны были доставить пятьдесят миллионов баксов наличными, а в порту должен был разгрузиться целый корабль с оружием и боеприпасами. В Африке — для начала гражданской войны достаточно было нескольких ящиков Калашниковых — а тут сухогруз на двадцать тысяч тонн. Можно было бить либо по порту, либо по деньгам. Если не будет денег — все сорвется точно так же, как если бы не было оружия — ни один шейх не поднимет своих людей, если ему за это не заплатят. Порт сильно охраняется, это общее благо. Да и если прорваться к кораблю — что с ним делать? Топить? Как? Вшестером?

А вот деньги — цель намного легче. Причем, про деньги будет знать строго ограниченный круг лиц, а охрану сведут до минимума. Чтобы искушения у лишних людей не возникало. Возьмут самых проверенных.

Деньги они естественно решили взять себе. Пятьдесят лимонов — нормально на шестерых, получается по восемь с копейками каждому. А вы что — думаете, что кто-то просто так жизнью рисковать будет? А потом — сдаст все до копейки… до цента государству. Ага, ищите дебилов в зеркале. Может, и больше будет…

— Да, наверное.

— Выше нос. Восемь лимонов на халяву не обломятся…

Николай включил рацию — он решил сделать это в самый последний момент.

— Кто, здесь Ястреб, как слышишь.

— Ястреб, слышу громко и отчетливо — доложился Раджив.

— Сколько видишь?

— Троих. Плюс один у пулемета.

— Сможешь тихо убрать?

— Нет проблем…

— Пулемет беру на себя. Вали тройку.

— Есть.

— Дальше двигаем. Без команды.

— Понял.

— Отчет по мне.

— Понял…

Николай выключил рацию.

— Работаем. Готовность.

— Готов, сэр — прошипел Текила.

— Готов — сержанту бронекавалеристов США вовсе было не по душе подчиняться подозрительному русскому — но он смирился. Или — сделал вид, что смирился…

— По моему выстрелу вперед…

Термооптический прицел, даром что румынский ^[114]— сработал как надо. Равно как и автомат — Вал вообще не имел аналогов в мире, кроме только малосерийных Whisper и новых винтовок под.300 Blackout — но он их крыл как слон черепаху. Автомат дернулся, хлопок был почти неслышен — как тихое «пу» произнесенное ребенком. У пулеметчика, в прицеле пылающего белым — отлетел кусок от головы — и он начал оседать в кузов грузовика. Еще один боевик — закрутил головой, но сделать ничего не успел: упал, где стоял.

Сейчас был один и переломных моментов операции — если кто-то успеет открыть огонь до того, как они достигнут здания — будут потери. Это в лучшем случае.

С крыши пришлось прыгать — благо второй этаж, а дома здесь невысокие и крыши плоские. Болью на прыжок отозвалось все тело, топот, казалось, слышен на другом конце города — но Николай все же перебежал через улицу, прижался к стене. За ним шли американцы.

Один из американцев хлопнул его по плечу — он сменил магазин в автомате на полный. Тридцать патронов… раньше на двадцать были дефицитом, и все равно ведь как-то справлялись.

С другой стороны улицы отсигналили узким, направленным лучом света — чисто. Две группы — начали сближение…

Не иначе, фартит им…

Двери, ведущие в Джамахирия-банк были стальными, чуть ли не из корабельной стали. Николай знал, что открываются они наружу.

Он приготовил светошумовую — не Зарю, а более мощный, британский аналог. Раджив кивнул…

Николай начал — сам — открывать дверь. Не украдкой — а как человек, имеющий на это право. Дверь поддалась тяжело, левой рукой он открыл ее — а правой просунул внутрь цилиндр гранаты.

— Бойся!

Ослепительно яркая вспышка… он рванул первым, потому что только он не раз бывал в этом банке и отлично помнил, что и где есть внутри. Банк небольшой… по центру большой зал для клиентов, справа гостевой уголок с чайной… там даже кальян есть. Сбоку, слева — стеклянный кабинет менеджера и две лестницы. Вверх и вниз, в хранилище. Хранилище большое — здесь многие не верили банковским счетам и предпочитали помещать свои сбережения во что-то осязаемое, например — в золото или бриллианты. Здесь обслуживались представители местного среднего класса — шейхи держали свои сбережения либо в Италии, либо в Швейцарии, а у бедных сберегать было совсем нечего.

В холле — людей было много, намного больше, чем он предполагал… но отступать было уже поздно. Световая граната сделала свое дело — многие инстинктивно обернулись к двери и получили по полной программе…

Длинной автоматной очередью на две трети магазина он окатил плотную группу стоявших, падающих, тянущихся к оружию людей, во виду офицеров или каких-то главных — и тут же ушел влево от двери, падая на пол, чтобы не попасть под огонь. Дверь едва не захлопнулась — но здоровяк Боб бронированным мамонтом протиснулся в нее. Впереди стреляли… но у него был автомат с барабанным магазином и бронежилет. Длинная прицельная очередь окатила тех, кто был справа, заставив — кого упасть, кого залечь. Полетели стекла…

— Граната!

Боб, не отстрелявшись, бросился вправо и на пол — но взрыва не последовало. Ублюдки!

В Николая выстрелили — кто-то прятался за стойками — но не попали. Хотя прошло совсем рядом. Николай выбил туда остатки того, что было в магазине, продемонстрировав разницу между укрытием от обнаружения и укрытием от огня. Белая поверхность легкого пластика пошла дырами, из одно брызнуло красным…

Все?

— Справа чисто!

— Слева чисто!

Хорошо, что магазин не поленился, сменил.

Что-то увесисто стукнуло, покатилось по полу.

— Граната!

Все упали, где были, спрятались, за что могли. Грохнуло, больно ударило по ушам, звякнули остатки стекол, которые еще не были выбиты пулями.

— Слева! Они слева!

Загремели очереди.

— Прекратить! Прекратить!

Гранату выбросили снизу — кто-то был внизу, в хранилище.

Николай сменил магазин — и остальные сделали то же самое. Держа под прицелом лестницу вниз — они начали приближаться, рассчитывая каждый шаг.

— Джим — едва слышно сказал Николай — готовь световую.

— Может осколочную им забросить? — так же тихо поинтересовался сержант.

— Тогда все бабло, что пропадет — с твоей доли, окей?

Сержант начал готовить гранату.

— Текила…

— Слушаю.

— За нами не идешь. На второй этаж, затем на крышу. Ничтожь, что движется, но сначала доложи, понял? Справишься?

— Да, сэр.

— По отсчету! Три — два…

Внизу видимо что-то поняли — шансов у них по-любому не было…

— Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!

— Делай!

Сержант бросил гранату в проем. Полыхнуло.

Сработали чисто. Проскочили вниз сразу, как полыхнула граната, и положили всех. Можно было нарваться на труп, или на растяжку — но у духов просто не было времени, чтобы минировать проход…

И все равно огни открыли огонь — правда, неприцельный, слепой. Тем не менее — Николай получил пулю в грудь. Хорошо, что не в ногу — грудь бронежилетом защищена, а если в ногу — считай, отвоевался…