Лязгнул засов…

— Хьун хилла ^[109]…

Что на самом деле случилось — чеченец осознать не успел. Дверь открывалась внутрь — и Николай бросился на нее с такой силой, что чеченец не удержался на ногах и отлетел на пол. Металлической чушкой — стукнул о пол автомат. Николай упал сверху, ударил чеченца коленями, зажал рот, полоснул заточенным как бритва лезвием по глотке — не помешала даже борода. Чеченец засучил ногами, захрипел, забулькал, как баран, зарезанный на Курбан-Байрам. Или как русский солдат, которых любили резать чеченцы.

Все возвращается…

— Чисто! — прошептал по-русски Раджив. Он по-прежнему был с бесшумным пистолетом, автомат держал на боку. Одноточечный ремень, как у американских контрактников — мода, пошедшая со «Свободы Ираку».

Николай расстегнул нагрудник чеченца. Повернул его, чтобы снять автомат. Автомат неплохой — болгарский или русский, такой же как у их амира — но без подствольного гранатомета. Зато с прицелом, американский ЭОТЕК, поставленный на боковую планку через переходник, да еще с откидным магнифайером… где только раздобыл такое гаденыш… Нагрудник испачкался кровью и Николай нахмурился. Но делать было нечего — зато восемь полных магазинов, гранаты…

— Держи этот пост. Закрой дверь.

С ножом в руке — нельзя полагаться на чужое оружие, пока не проверил его лично — Николай поднялся наверх, стараясь не шуметь. Внизу — была еще одна дверь, стальная и запертая, она перекрывала вход в коридор, и ключи искать было некогда. Он решил проверить — что на третьем этаже — что-то ему подсказывало, что люди, знающие морзянкой SOS могут знать и много чего другого…

В коридоре было темно. Чеченцы, очевидно, дрыхли и никто не обращал внимание на домик, используемый для содержания заложников. Но все могло измениться очень быстро. Как говорят американцы — все дерьмо происходит очень быстро.

Он решил проверить все двери.

Николай крадучись, подошел к первой двери, негромко постучал.

— Ман анта? ^[110]

Ответа не было.

Вторая дверь. Ответа нет.

Третья дверь была его. Последняя…

В ответ на стук — раздался еще более сильный стук — настоящий пинок в дверь с той стороны. Николай даже вздрогнул.

— Get out, mother fucker!

Ни хрена же себе…

Николай обернулся — Раджив был здесь, в начале коридора, он со страшным лицом смотрел на него. Он тоже — слышал. Значит, могли слышать и чеченцы.

Николай поднял указательный палец для Раджива — «тихо, внимание».

— Shut up and listen — сказал Николай — Now I open the door ^[111].

Лязгнул засов… тяжеленная зараза из металла, слон не согнет… идиотская дверь, мать ее… здание, построенное русскими, двери здесь открывались внутрь, а не наружу. Несмотря на весь опыт, Николай просто не успел ничего сделать… конечно, и плен сказался. Его словно ураганом втащило внутрь, кто-то врезал его по почкам и повалил на пол. Все, что он успел — это избежать захвата за горло. Что дальше — гадать не приходилось, скручивающее — и все!

— Wait! — раздалось приглушенное и тут же кто-то удивленно спросил — what a fuck…

Стукнула дверь.

— Раджив, не стреляй! — просипел Николай.

В фильме — обычно показывают, как освободившийся положительный герой в одиночку выносит целую военную базу. А уж если освободилось несколько положительных героев… тогда всем бородатым точно кранты. Еще взрывы… когда пуля, например, попадает в бензобак, взрыв бывает до неба. Что уж говорить о гранате…

В реальности — Раджив, Николай и освобожденные американцы бросились бежать. С дисциплиной у исламских экстремистов было хреново и, несмотря на то, что военный городок сам по себе был неплохо приспособлен для эффективного несения караульной службы, несмотря на то, что намаз уже закончился — им все же удалось выскользнуть. Почему? Ну… например, в неподражаемом местном амбре — смеси вони от дерьма, мочи и гниющих пищевых отходов — явственно чувствовался приторный запашок Мари Хуаны. Косяк моджахеду лучший друг, особенно если рядом нет женщин. Вырвались, в общем. Прошли прямо под вышкой, на которой очевидно, давил на массу еще один часовой или два — и ушли.

Захватить машину возможность была — но по здравому рассуждению от этого решили отказаться. Может быть, если бы на пути попался Л» энд Ровер» или «Ланд Круизер» — не отказались бы. Но тут — военный городок стоял на окраине населенного пункта — только небольшие седаны, какие при Каддафи мог себе позволить даже бедняк. Дернуть такой — только проблем огребешь. Их шестеро — как втиснутся в седан. А если сработает противоугонка или их просто кто-то увидит — а нравы тут простые, начнут стрелять и все. Что с топливом? Как замаскировать следы — ведь машина на песке оставляет следы, которые просто не замаскируешь. В общем — решили бежать без машины.

На шестерых у них было два автомата — один, который был у Раджива и тот, который удалось взять трофеем. Пистолет с глушителем, Раджив отдал его Николаю. Один из американцев взял себе автомат Николая — он решил доверить им оружие, тем более что знал их. Жест доверия, в общем — кто белый, тот свой. Восемнадцать снаряженных магазинов и еще двести патронов россыпью — не так плохо, если речь идет о профессионалах. Текила — взял себе трофейный автомат с американским прицелом, сказав, что он снайпер и сумеет распорядиться им наилучшим образом.

Бежать было тяжело — но в группе не было раненых, не было и откровенно зеленых салаг. Все они знали секрет длительного бега без устали: бежать надо размеренно, а если совсем невмоготу — надо задержать дыхание, но продолжать бежать. Именно так — открывается второе дыхание. Организм думает, что он гибнет, и печень выбрасывает в кровь экстренный запас крови для обеспечения питания клеток кислородом. Представители некоторых племен Африки могут бежать целый день, от рассвета до заката без отдыха и пищи.

Чуть оступаясь — хорошо, что здесь был не песок, а твердая почва под ногами — главный среди американцев обошел одного из своих и побежал рядом с Николаем…

— Я… должен поблагодарить тебя… русский… Меня… зовут Джим… и ты спас мою гребаную… задницу…

— Заткнись! — Николай старался не сбивать дыхание.

— Серьезно… в долгу… не останемся…

— Помолчи…

Николай ускорился, догнал бежавшего впереди Раджива. Повар контингента ООН — бежал как опытный марафонец, дыша носом.

— Раджив… вода…

— Я… знаю… оазис…

— Сколько…

— Километра… три… надо… бежать… всю… ночь…

Это и ежу понятно, бежать всю ночь. Интересно — их будут преследовать? Возможно, что и будут. Хотя ночью…

Безымянный оазис оказался заброшенным — хотя здесь когда-то жили люди, судя по остаткам домов. При Каддафи — бедуины получали большую государственную поддержку на то, чтобы поддерживать свой кочевой образ жизни. Сейчас нефть стоила в полтора раза больше, чем в самые лучшие времена при Каддафи — но денег на бедуинов не хватало. Говорили, что охранники нефтяных месторождений, а то и топ-менеджеры нефтяных компаний — ради смеха охотились на них с вертолетов.

У Раджива оказалось несколько тонких, но прочных пакетов и две упаковки презервативов. Презерватив — для солдата штука чертовски полезная: в него можно налить воду, можно сберечь в нем свои вещи от воды или набрать чего-то туда. Его можно надеть на ствол, чтобы уберечь винтовку от загрязнения. Ну и… много чего другого можно сделать, если есть презерватив.

Оазис был окультуренным — труба и кран. Труба была ржавая, вода текла плохо — но, по крайней мере, она текла и на вкус хоть и отдавала железом — это была вода.

— Черт… это можно пить? — спросил Текила, с сомнением облизав палец.

— Не хочешь, не пей! — резко ответил Джим.

— Эй, сэр… я просто так спросил.

Николай, улучив момент, подошел к Радживу. Он уже завязал узлом свой презерватив с водой, опустил его в пакет и был готов двигаться дальше.

— До Сирта километров семьдесят, так? — он сказал это по-русски, проверяя, знает ли этот язык его собеседник.