Лейтенант, прикрываемый своими людьми, прошел весь мост, добрался до его конца. Вскинул винтовку, через прицел просмотрел несколько подозрительных мест — ничего. Посмотрел на земле — гильз, следов крови, волочения нет. Смылись, долбанные козлы. Интересно — кто тут стоял, и сколько им заплатили?

— Герр лейтенант, чисто — доложил пулеметчик от пулемета на Динго — похоже, что парни сделали отсюда ноги.

— Я сам вижу. Шальке, спускайся вниз, осмотри мост снизу, но в воду не входи. Остальные — прикройте Шальке, пусть кто-то не спускает с него глаз.

— Почему я, герр лейтенант?

Задание было опасным. Даже не в смысле возможного обстрела — вряд ли кто-то рискнет связываться с полной германской боевой группой при двух бронетранспортерах. Проблема в том, что у реки зеленка, и сюда, поближе к воде, на дневку стягиваются ядовитые змеи со всех окрестностей.

— По кочану. Заткнись и вперед.

Шальке передали палку и зеркало — принадлежность сапера. Палка — он же щуп, но на него можно прикрепить зеркало, чтобы осматривать днище машин. Зеркало на всякий случай, а палка-щуп — чтобы идти в зарослях, проверяя их на предмет змей и растяжек. Растяжки могла поставить охрана моста, никому не сказав — с нее станется.

Двое солдат переместились так, чтобы постоянно видеть Шальке, причем один из них — занял позицию у самого края дороги. Шальке, бурча сквозь зубы — как только предстояло делать какую то работу, он всегда бурчал и ругался, но работу делал — прошел вперед, раздвигая шупом заросли. Он не старался двигаться тихо, наоборот — шумел. Дело в том, что змеи, услышав идущего человека, стараются не уступать в конфронтацию и отползти, они защищают только свое гнездо. Единственное исключение — гюрза, она очень коварна и нападает всегда, без малейшего повода.

— Чисто герр лейтенант — донеслось из рации.

— Уверен, Шальке?

— Над водой ничего нет, ничего крупного.

Для того, чтобы разрушить этот мост — нужно что-то большое, как минимум пара крупнокалиберных артиллерийских снарядов. Если этого нет — можно считать, что и в самом деле чисто…

— Возвращайся к машине.

Лейтенант тоже вернулся к машине, с водительского места ему передали гарнитуру рации.

— Лиса, здесь Гадюка, ответьте…

— Гадюка, слышу вас хорошо, Лиса на приеме.

— Лиса, продвинулись до моста. Мост выглядит хорошо, никем не охраняется, как поняли?

— Гадюка, вас понял, мы движемся.

— Лиса, мы дождемся вас у моста. Потом — двинемся вперед…

Нападение началось внезапно — дорога впереди конвоя, где должны были идти бундесверовские бронемашины — вдруг вздыбилась черным столбом, моментально поглотившим все впереди машины и оставившим только мглу. И тут же — долбануло по самому броневику, заряд ракеты разорвался на борту, но тяжелая броня устояла. Пробития не было.

— Огонь и вперед! Огонь!

Машины ускорились, весь левый борт Мамонта провалился вниз, на мгновение показалось, что машина вот-вот перевернется, но нет. Дизель и полный привод сделали свое дело — машина выправилась, пройдя воронку от фугаса.

— Гадюка два, воронка справа, объезжай!

— Понял…

Только дурак останавливается в таком случае: если машины сохранили подвижность, нужно рвать вперед, выходя из зоны обстрела, затем уже останавливаться и отвечать. У НАТО было преимущество, которого почти никогда не было у талибов — крупнокалиберные пулеметы на броневиках с современными системами прицеливания. Если удавалось разорвать дистанцию и выйти на дальность действия крупнокалиберных пулеметов и скорострельных пушек — талибы всегда сматывались, не принимая бой. Хотя в последнее время — они откровенно обнаглели.

— Лиса, здесь Гадюка, у нас IED и обстрел, IED и обстрел. Стоп конвой, стоп конвой!

Дорога перед Мамонтом уже была хорошо видна, пыль от взрыва оседала где-то позади. Кажется, прорвались.

— Зиммер, что там у тебя?

— Непонятно, герр лейтенант — Зиммером звали пулеметчика, он сидел перед экраном и убивал людей, управляя дистанционно управляемым пулеметом с помощью приспособления, чем-то напоминающего компьютерный джойстик — обстрел был, но почему он ни хрена не видно, даже в терморежиме. Я не вижу, откуда они стреляли, и не могу стрелять просто по горам.

— Гадюка два, что там у вас?

— Гадюка — один, машина повреждена, но на ходу. Один легко раненый.

— Гадюка — два, ты видел, откуда стреляли?

— Отрицательно, Гадюка — один, я ничего не видел…

Чертова броня сохраняла им жизни — но в то же время не давала ничего видеть. И рано или поздно — находился такой фугас, перед которым не могла устоять и она.

Лейтенант посмотрел вперед. Дорога здесь шла в гору, но где-то впереди был перевал, и что было дальше — непонятно. И он принял решение — этого так оставлять было нельзя, лучше было потратить время, чем человеческие жизни…

— Лиса, здесь Гадюка, как слышите?

— Гадюка, слышу тебя.

— Продвигайтесь вперед. Гадюка один остается на позиции, она прикроет вас в случае повторного нападения. Я с Гадюкой — два продвинусь вперед и займу господствующую позицию, как понял?

— Гадюка, хорошо, очень хорошо…

— Так, вы остаетесь здесь — отдал приказ лейтенант — Зиммер, смотри внимательно, не проворонь стрелков. Я поднимусь наверх и досмотрю, что там впереди. Если что — поддержим друг друга огнем, удачи.

— Удачи…

Бронеавтомобиль Динго с позывным Гадюка — два ускорился и обогнал огромный Мамонт. Открылась дверь.

— Я пойду вперед. В случае чего — успею укрыться. За мной, самым малым.

По правилам «айнзаца» — личный состав должен был везде, где только можно, передвигаться под защитой брони. Лейтенант это правило сейчас сознательно нарушал.

Из-под защиты брони выпрыгнул сначала один немецкий солдат. Потом еще один. Это были его люди, тех кто хотел и готов был разделить с ним одну судьбу.

— Мы с вами, герр лейтенант — сказал Шрадт.

Лейтенант молча показал, как вставать, чтобы перекрыть все секторы обстрела. Говорить было не о чем.

Дорога поднималась вверх, чтобы переломиться и идти в долину, судя по карте — одно из немногих мест в Афганистане, которое было плодородным, и где можно было выращивать плоды для пропитания своего. Немецкие солдаты шли вперед по избитой колесами дороге, навстречу им — не шло ни одной машины. Очевидно, на бывшей советской границе уже въехали, что к чему — и тормознули движение.

— Герр лейтенант — Шрадт показал стволом своего пулемета вперед.

— Знаю. Осторожнее.

— Я не о том. Слышите?

Лейтенант слышал, и хорошо слышал. Зловещий гул, приглушенный, размазанный горами — в горах звук очень сильно искажается. Но он был.

Лейтенант присел на колено, приложил к земле ладонь. Когда навстречу идет колонна — несколько десятков бронированных грузовиков и бронемашин, каждый по тридцать — пятьдесят тонн — это чувствуется, чувствуется вибрация земли. Но ничего такого — не было.

— Так… Вперед и залечь. Быть готовым открыть огонь. По команде…

Лейтенант отсчитал на пальцах три — и они бросились вперед. Два автомата и пулемет — должно было хватить, по крайней мере, до подхода…

— Пресвятая Матерь Божья… — потрясенно выдохнул Лейтенант.

Долина, на которую они вышли — просматривалась вперед километров на десять — это как минимум. И они увидели — в дальнем конце долины, там, где холмы постепенно переходя в горы — медленно плывущие в небе десантные самолеты, раскрывающиеся купола парашютов, маленькие — одиночные парашютисты и побольше — кажется, десантируемая боевая техника…

— Ублюдки траханые…

— Шрадт — сказал лейтенант. Здесь и сейчас он должен быть спокоен. Спокоен как никогда и никто. Как никогда и никто не был спокоен.

Как…

— Да, герр лейтенант.

— Зови всех. Занимаем оборону. Машины — сюда, выводите их на позицию! Пусть поддержат нас огнем.

— Есть!

Белые купола плыли в воздухе — и остановить десантирование было некому и нечем…

Посмотрел на опускающиеся купола — хотя что на них смотреть, все равно ничего не изменишь. Достал портативную рацию…