Уткнувшись носом в дощатый пол чердака, Альварес старался лежать как можно тише. Отсюда ему хорошо было видно, как крупные руки водителя сжимают руль пикапа. Машина задом попятилась из гаража, и Альварес затаил дыхание: а вдруг водитель случайно посмотрит вверх и заметит его. Пикап уже выехал во двор, но Альварес по-прежнему лежал не шевелясь. Береженого Бог бережет. Когда мужчина вышел из машины, чтобы опустить дверь гаража, Альварес понял, что перестраховался не напрасно. После того как пикап уехал, Альварес еще минуту пролежал ничком, а потом вылез из-под вонючего одеяла и куска брезента. Хорошо, что хозяева не выключили на ночь электроплитку, пожалев ночевавшую в гараже кошку. Если бы не эта плитка, он бы промерз до костей, а так какое-никакое, но все-таки тепло. Прошлой ночью он еще издали заметил раскаленную спираль плиты и, как зачарованный, пошел на огонь.
Где-то вдали раздался призывный гудок электровоза, вновь напомнив Альваресу о вчерашнем кошмаре. Труп громилы могут искать несколько недель, а могут найти прямо завтра — все это неважно. Главное — поскорее убраться из южного Иллинойса, и убраться как можно дальше. Тот тип знал о его родословной: сначала он проехался по его мексиканской крови, затем намекнул на то, что отец Альвареса был испанцем, а мать — итальянкой. Значит, служба безопасности компании «Нозерн Юнион» села ему на хвост и следует за ним по пятам. А это, в свою очередь, означает, что он где-то прокололся. Может быть, засветился или, не дай Бог, его просчитали. Они явно знали, в каком составе он едет. Или им просто повезло, попали в «яблочко» наугад? Знают ли они о его следующей мишени? Понимают ли, что химия с подшипниками несчастных поездов — его рук дело? А главное, — видят ли связь между отдельными крушениями?
Кряхтя от боли в суставах, Альварес спустился с чердака. На стене гаража висел детский велосипед, и, проходя мимо, он краем глаза заметил свое отражение в зеркальце заднего вида. Жена Альвареса утверждала, что он больше похож на итальянца, чем на латиноамериканца: мол, желтоватая кожа, худое лицо с заостренными чертами. Но сейчас он увидел в зеркальце лицо не матери, а отца. Альварес осторожно пощупал опухший нос: нет, все-таки переносица цела. Все лицо было в грязи, брызгах запекшейся крови. Над припухшим глазом багровел след от удара: рана уже затянулась, со временем она полностью исчезнет под густыми черными бровями. Шрам сойдет не сразу, но ничего — до свадьбы заживет. Главное сейчас — это вернуться к осуществлению плана и, первым делом, успеть на самолет. Но выйти на улицу в таком виде он не может, не говоря уже о том, чтобы поймать попутку. Сейчас бы в душ или хотя бы найти полотенце. Альварес окинул взглядом тускло освещенный гараж. Утреннее солнце, показавшись из-за горизонта, серебрило выпавший ночью снег. При виде снега Альвареса охватила паника: на свежем насте обязательно останутся следы. Он кожей ощутил горячее дыхание погони.
Альваресу стало не по себе: полгода в бегах, привычных уже бегах, — и так глупо попасться. Остается надеяться только на Господа Бога, он праведников в обиду не дает.
Всю ответственность за гибель своей семьи Альварес возлагал на Уильяма Гоина, президента компании «Нозерн Юнион». Он винил его во всех мыслимых и немыслимых грехах, четко понимая при этом, что смерть Гоина уже не вернет ему семьи. Гоин — не единственный источник всех бед. Его месть падет на всю корпорацию. Сознательно или бессознательно, именно они стали причиной гибели его близких. И никакой пощады быть не может.
Альварес осторожно протиснулся к заиндевевшему окну, под которым спала кошка, и выглянул наружу: метрах в двадцати от гаража стоял двухэтажный дом, над кирпичной трубой вились кольца серого дыма, с карнизов крыши свисали сосульки, а из окон первого этажа струился желтоватый свет. Глядя на заснеженный двор, Альварес подумал, что нужно срочно переодеться. Время не ждет и, как всегда, работает против него.
Детский велосипед на стене гаража говорил о том, что в доме живет семья. Мужчина, укативший недавно на работу, явно не холостяк. Следовательно, в доме сейчас кто-то есть: например, жена и как минимум один ребенок. Достаточно взрослый ребенок, если катается на велосипеде. Может быть, в доме есть еще кто-то: теща, например, или гости. Нужно подобраться, но как он подойдет к дому в таком виде? Остается лишь надеяться, что мама вышла провожать ребенка в школу. А, может, она еще не вставала и крепко-крепко спит? Он десять минут наблюдал за домом, но так и не заметил каких-либо признаков жизни. После долгих колебаний Альварес все-таки осмелился пересечь двор и пробраться к дому.
Альварес решил, что не будет таиться, а побежит в открытую. Если кто-то выйдет навстречу, то он сделает вид, будто находится в состоянии шока, расскажет, что попал в жуткую аварию, что не помнит, как здесь очутился, и попросит срочно позвонить. Сыграет на традиционной добропорядочности обывателей Среднего Запада. А там — будь что будет.
Он вышел через боковую дверь гаража и побежал через двор. В голове хаотично роились мысли. Что с ним случилось? Как он дошел до подобной жизни? Еще полгода назад Альварес рассмеялся бы, расскажи ему кто-нибудь, что он будет бежать в окровавленной одежде по снегу, чтобы украсть чистые вещи у незнакомых людей. Когда-то он был учителем, преподавал восьмиклассникам естественные науки и информатику. Когда-то он любил свою работу, свою жену, своих детей-близняшек. Если бы тогда ему сказали, что над его жизнью повиснет Дамоклов меч, то он ни за что бы не поверил. Но к чему теперь об этом говорить?
Альварес подбежал к заднему крыльцу дома. Похоже, что никто его не заметил и сочинять всякую ерунду вряд ли придется. Он крадучись поднялся по ступенькам. На крыльце лежала почерневшая тыква, забытая еще с праздников. Запорошенная снегом, с промерзшей пастью, она исподлобья глядела на Альвареса.
В окне он увидел женщину. Вполне симпатичная, на вид чуть больше тридцати, в зеленой фланелевой пижаме с расстегнутым воротом. Волосы крашенные, матового цвета, видно, что еще не причесывалась. Роста невысокого, при этом явно не худая. Типичная фигура для женщины со Среднего Запада. Она вышла из кухни, но через минуту вернулась с грудой постельного белья. Альварес юркнул вниз и прокрался к заднему крыльцу, где начинались окна кладовой, — здесь стояла стиральная машина и раскорячилась гладильная доска.
Женщина наклонилась над сушилкой, чтобы достать очередную партию белья. На какой-то миг обнажилась ее грудь, и Альварес подумал о том, что когда-то подобные сцены действовали на него безотказно. Сейчас же его ничем не проймешь. Он вспомнил о жене, о смятой в лепешку машине и укрепился в своей решимости. Его внимание привлекли мужские джинсы, развешанные на бельевой веревке в дальнем углу комнаты. Он заметил также фланелевую рубашку, валявшуюся возле сушилки, и несколько пар теплых носков. Женщина принялась выгружать белье, и Альварес резко отпрянул от окна: он понял, что женщина вот-вот выглянет, что она ощущает его присутствие.
Она вытащила одежду из машинки, переложила ее в сушилку, а сверху добавила постельное белье. Альварес оглянулся по сторонам, желая убедиться, что никто за ним не наблюдает. На мгновение ему в голову пришла мысль: а что, если войти через кухню (задняя дверь наверняка открыта), испугать хозяйку, при необходимости связать её, и забрать одежду с едой. Но поступить так — значило подвергнуть себя еще большему риску. Обязательно вызовут полицию, а уж выйти на его след не составит особого труда. Альварес начал нервничать, горячий поток адреналина пробежал по телу, вытесняя холод.
Заметив, что женщина снова отправилась на кухню, Альварес метнулся к другому окну и встал поближе к ступенькам. Он заглянул внутрь и увидел, что женщина включила печку, поставила на конфорку кастрюлю с водой и достала с полки пачку овсяных хлопьев — этот утренний семейный ритуал Альварес часто с тоской вспоминал.
Потом она торопливо вышла из комнаты, и Альварес решил, что вода закипит не раньше, чем через три минуты. Интересно, она засекает время или просто чувствует, когда закипает вода? Его жена, к примеру, в таких вещах не ошибалась. Трех минут хватит с головой, чтобы проникнуть в дом, схватить одежду и выскочить назад. Альварес натянул рукав свитера на ладонь, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, и повернул ручку двери. Дверь послушно отворилась, и он шагнул в дом.
