Надлежит на Камчатке или в другом месте сделать один или два бота с палубами.
На оных ботах возле земли, которая идёт на норд, и по чаянию, понеже оной конца не знают, кажется, что та земля — часть Америки.
И для того искать, где оная сошлась с Америкой, и чтоб доехать до какого города Европейских владений, или, ежели увидят какой корабль Европейской, проведать от него, как оной кюст[3] называют, и взять на письме и самим побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюда.
Декабря 26, 1724 года. Пётр.
Мы не многое узнали бы о ходе этой экспедиции, ограничившись кратким и неудовлетворительным описанием первого Берингова плавания, сделанным в 1758 году Миллером, бывшим многие годы единственным на эту тему историком[4]. Счастливая находка В. Берха в архиве Государственного Адмиралтейского департамента рукописи «Юрнал бытности Камчатской экспедиции мичмана Петра Чаплина с 1725 по 1730 год» дала самое полное и обстоятельное описание первой экспедиции Беринга. Обработав этот «Юрнал», В. Берх в 1823 году издал на основе его небольшое сочинение с очень длинным и громоздким заглавием — «Первое морское путешествие россиян, предпринятое для решения географической задачи: Соединяется ли Азия с Америкою? и совершённое в 1727, 28 и 29 годах под начальством флота капитана I ранга Витуса Беринга».
В январе 1725 года, за три дня до смерти Петра, Беринг во главе первого отряда из 26 человек отбылв путь; отряд сопровождало 25 подвод с различным снаряжением. Остальных своих товарищей Беринг должён был встретить в Тобольске, куда он благополучно и прибыл 16 марта. В мае отправились отсюда на 7 лодках и 4 дощаниках[5] по Иртышу далее, все время производя наблюдения и ведя счисления.
Гардемарину Чаплину в сопровождении десяти человек команды Беринг предписывает ехать в Якутск. Лишь в сентябре прибывает Чаплин в столицу Якутии, где и остаётся на продолжительное время, занимаясь хозяйственными делами по подготовке будущей экспедиции; он снаряжает отсюда несколько человек в Охотск для заготовления леса на постройку судна, а также заготовляет тысячу пар кожаных сум для муки. Повидимому эти сумы были довольно объёмисты, потому что для отправки их с мукой в Охотск потребовалось 600 лошадей.
На следующий год в мае прибывают сюда главные участники экспедиции — лейтенанты Мартын Шпангберг и Чириков, а вскоре и сам Беринг. Экспедиционный отряд теперь насчитывает свыше двухсот человек. В июне 1726 года отбывает из Якутска в Охотск на 13 судах с командой в 204 человека Шпангберг, а через два месяца следом за ним едет туда и Беринг. Чириков остаётся на месте для распоряжений и наблюдения за скорейшей отправкой в Охотск разного груза, в том числе и живого скота.
Город Якутск, по описанию Чирикова, имел в то время лишь 300 русских дворов, вблизи же кочевало до 30 тысяч якутов. «Над городом, — сообщает он, — был мрак от пожаров, чему виною бездождие, ибо в городе Якутске всегда живёт мало дождя, и для того и травы мало растёт; как и сего лета травы не было, кроме тех мест, где река поднимала. Также и снегов мало идёт, а морозы стоят жестокие. И причина мало бывающих дождей и снегов требует рассуждения: широта Якутска по наблюдению 62°08'. Склонение компаса 1°57' западнеё. Жестокая эпидемия кори, вспыхнувшая в Якутске, когда „болезновали“ и те, „которые прежде во оной не бывали“, заставляет нашего путешественника быть особенно настороже. „А болезни сей в Якутске, по словам здешних жителей, больше сорока лет не бывало, что удостоверяет и настоящая скорбь“.
Все эти подробности освоения северовосточных окраин Сибири бесспорно любопытны «Поелику экспедиция капитана Беринга, — замечает по этому поводу Берх, — есть первое морское путешествие, россиянами предпринятое, то все малейшие подробности оного должны быть приятны для любителей отечественных древностей. Ежели многие из них покажутся теперь странными, то тем не менее достойны уважения, ибо являют постепенный ход вещей от первого начала до нынешнего совершенства».
Однако «постепенный ход вещей» в первую Берингову экспедицию показывает нам безотрадную и крайне тяжёлую картину уже с самого её начала. Нам трудно даже представить всю неимоверную тяжесть пути по безлюдной тысячеверстной тундре для не имеющих ещё организационных навыков путешественников. Интересно взглянуть, как протекало путешествие, и в каком виде прибывали люди и животные к месту назначения. Вот, например, рапорт из Охотска от 28 октября: «Отправленный из Якутска сухим путём провиант прибыл в Охотск 25 октября на 396 лошадях. В пути пропало и померло 267 лошадей за неимением фуража. Во время путешествия к Охотску люди терпели великий голод, от недостатка провианта ели ремни, кожи и кожаные штаны и подошву. А прибывшие лошади питались травою, доставая из-под снега, понеже за поздним приездом в Охотск сена заготовить не успели, да не можно было; все перемёрзли от глубоких снегов и морозов. А остальные служители прибыли нартами на собаках в Охотск».
Капитан Беринг, проехав тысячу вёрст верхом по весьма неудобной и гористой дороге, прибыл наконец в Охотск; 45 дней не слезал он с седла. «Путь сей совершил он без всяких особенных приключений». Экспедиционное судно, которое он надеялся застать здесь готовым к плаванию, не было ещё закончено; все дело остановилось из-за отсутствия смолы. Амбары же, куда складывались поступающее снаряжение и провиант, были настолько ветхи, что готовы были развалиться; Беринг тотчас приступил к сооружению новых и торопил окончание постройки корабля.
В январе 1726 года прибыл в Охотск на нартах лейтенант Шпангберг, за ним следовала его команда. Вид моряка был крайне болезненный и истощённый. Отправившийся водным путём, он был застигнут врасплох на реке Юдоме неожиданно грянувшими морозами. В этом безлюдном и суровом месте, не получая ниоткуда никакого подкрепления, он едва не умер от голода; по словам Миллера, он со всей командою питался здесь сумами, ремнями и даже сапогами; весь бывший с ним скот погиб. Из беды его выручил Чаплин, выславший ему навстречу провизию и собак. Число больных из команды Беринга с прибытием Шпангберга увеличилось.
Ещё не отправившаяся в плавание, но уже сильно потрёпанная трудностями пути, экспедиция стала деятельно готовиться к отплытию на Камчатку. Весь июнь 1726 года ушёл на приготовления. Вскоре был спущен построенный галиот[6] «Фортуна».
А съестные припасы все прибывают и прибывают. Но много ли удаётся доставить? Прибывший 11 июня геодезист Лужин из ста лошадей привёл только 11, остальные же «разбежались, околели и съедены волками». Далее пошло удачнее, донесенья пестрят следующими цифрами: «1 июля прибыл лейтенант Чириков с остальными служителями и припасами; а вслед за ним квартирмейстер Борисов на 110 лошадях и привёз 200 сум муки. Через неделю после сего приехал из Якутска пятидесятник на 63 лошадях и привёз 207 сум муки. 20 числа прибыл солдат Ведров на 80 лошадях и привёз 162 сумы муки. 30 прибыл сержант Широков на 20 лошадях и привёз 50 быков» и т. д.
4 августа спустили на воду второй корабль, прибывший недавно с Камчатки и теперь заново отремонтированный. Это был тот самый бот, на котором совершалось в 1716 году первое плавание из Охотска на Камчатку.
Все было уже готово к плаванию: личный состав экспедиции, эшелоны с продовольствием и снаряжением. Неожиданно продовольственные запасы наших путешественников пополнились лакомым блюдом: «7 числа прибыло ко взморью великое множество уток; по сему случаю послана была туда вся команда и привезли оных три тысячи, а пять тысяч, — наивно замечает Чаплин, — улетело опять в море».
