Но получил то, чего никак не ожидал, – он лишь качнул головой и с удивлением посмотрел на жену. Похоже, из всех присутствующих в этом кабинете лишь двое знали, о чем пойдет речь.
И это мне все больше и больше не нравилось, я даже представить не мог, чтобы она не поделилась чем-то с мужем. И если это случилось…
– Мама, ты позволишь?
Сашка поднялся с кресла и подошел к Лере. Остановился напротив, вглядываясь в ее лицо. Его губы чуть дернулись, но слова так и не были произнесены.
– Я сама, – резко и с надрывом ответила она сыну и, вырвав из подвешенной к широкому поясу платья матерчатой сумочки несколько листов бумаги, бросила их на стол. Едва не уронив тот самый бокал, который я у нее забрал. – Это Александр нашел в одной из лабораторий на Дариане. Насколько я смогла понять, бегло изучив документы, речь идет об экспериментах, которые велись даймонами по созданию себе подобных. И меня это нисколько бы не смутило, если бы в записях несколько раз не мелькала Земля, а ДНК, с которой они работали, не принадлежала моим сородичам.
Хотел я сказать, что такого не может быть, но… если бы она не была уверена в том, о чем говорила, ее бы здесь не было.
Я взял бумаги, пробежался взглядом по первому из пары дюжин листов. Большая часть текста на дарианском. Формулы, расчеты, исправления, комментарии на полях, знакомые последовательности нуклеотидов, схемы замен, заклинания на основе Хаоса и магии крови… Сомнений нет, когда-то это было частью лабораторного журнала. Кое-где встречались заметки другой рукой и на языке, который мне был не известен.
– Ты считаешь, что отец… – начал я, передавая бумаги Олейору.
– Твой отец об этом не знал, – резко перебила она меня. – И дело даже не в том, что он вряд ли бы скрыл это от меня – ты поймешь, что я права, когда внимательно прочтешь написанное на последних страницах. Там явно идет речь о свержении Вилдора, но нет даже намека на смену правящей династии.
– Яланир?
Хотел бы я удивиться, но не мог. Его стремление к власти не заметил бы только слепой. И это при том, что он никогда в открытую не выступал против отца. И вызов, брошенный им за право сильного, был первым, когда он заявил о своих намерениях.
К тому же возглавляя внутренний круг несколько сотен лет, он имел возможность ткать паутину заговора. Но вряд ли Вилдор об этом не догадывался. Здесь же, если Лера права, все выглядело так не похоже на все, что делал мой старший брат.
– Мне трудно об этом судить. – Она задумчиво пожала плечами. Но смущало меня не то, что она выглядела неуверенно, а то, что ее волнение с каждым уходящим мигом становилось все явственнее. – Мне уже два года не дает покоя отсутствие при нем на базе одушевленного оружия.
– Ты же сама проверила все формы для душ! – впервые с момента своего появления в кабинете подал голос Олейор. – Судя по записям, ни одного несанкционированного переноса не было.
– Я начала проверку, когда мы с Асией искали тело для Рамона. И произошло это спустя несколько дней после смерти наследника. Той неразберихи, которая тогда творилась, вполне могло хватить, чтобы мы чего-то не обнаружили. А если об этом еще и заранее позаботились…
Вместо того чтобы смотреть на мужа, Лера не отводила взгляда от меня. И то, что было в ее глазах, смущало, не давая спокойно дышать, путало мысли, вплетая в них почти неосознаваемые надежды.
Я прожил на Лилее достаточно долго, чтобы понимать эмоции ее жителей, к какой бы расе они ни принадлежали. А уж человеческие тем более не вызывали у меня сомнений: жизнь людей слишком коротка, чтобы они могли научиться их скрывать. Александр, частенько вводивший меня в заблуждение, был едва ли не единственным исключением. Но его-то и человеком уже назвать было сложно. Да и с учителями ему очень повезло.
И сейчас, видя безжалостный водоворот в небесно-голубых глазах Леры, я мог назвать каждую эмоцию, которую видел, но мне не дано было их объяснить. И от этого тревога становилась все более и более мучительной.
– Ты считаешь, что Яланир продолжает жить в чужом теле? И что именно он стоял за этими экспериментами? И ты думаешь, что он не оставил мысль захватить Дариану и стать ее ялтаром? – Спокойствие давалось мне с огромным трудом.
– Я считаю, что за этим кроется совершенно не то, о чем ты сейчас сказал. И Яланиру нужна не столько Дариана, сколько Земля. Я всегда чувствовала, что один мир его не устроит. – Ее усмешка была слишком горькой.
И мне нечем было ее успокоить.
Конечно, ни согласиться с ее версией, ни опровергнуть ее сейчас я не мог. Не было у меня фактов, чтобы сделать это. Но все, сказанное ею, было похоже на правду. И я знал, что так оно и есть, но отказывался признаваться себе в этом.
Так что, услышав все это, я испытал даже некоторое облегчение: не у меня одного были подобные подозрения в отношении брата.
Ох, отец, как же мне не хватает тебя.
– Это еще не все.
Она отошла к окну и оперлась ладонями на широкий подоконник. Рыжие волны волос скатывались ей на спину, не пряча опущенные плечи.
– Я не давала клятвы, я ничего не обещала, но я считала, что не имею права выдавать ставшую мне известной тайну другого. Я знала, что когда-нибудь я приду в этот кабинет и произнесу эти слова. – Она резко обернулась к нам, по ее лицу катились слезы. Стекали одна за другой, оставляя на щеках мокрые дорожки. Но глаза вновь наполнялись влагой, похожие на подернутые легким туманом озера. – Но я не думала, что все произойдет именно так!
– Мама… – Сашка попытался броситься к ней, но Олейор рывком перехватил его, заставляя остаться рядом с ним.
Похоже, от мужа у нее действительно секретов не было.
– Я жду, Лера.
Надеюсь, она понимает, что мое преклонение перед ней настолько велико, что вряд ли найдется что-то, способное затмить это чувство.
Вместо ответа она, так и не стерев слез со своего лица, подошла к столу. Но не к тому, который был сервирован вином и закусками, а к тому, за которым обычно работал отец. Поставив ногу на стоящий рядом с ним стул, приподняла край юбки и сняла с прикрепленного к ноге ремня ножны.
– Он отдал их мне.
Простые кожаные ножны, украшенные серебряными креплениями. Рукоять кинжала, оплетенная тонкой лентой. Идеально отшлифованный круглый камень на навершии, похожий на заключенную в стеклянный шар метель.
Сделав самые трудные в моей долгой жизни два шага, я снял с перевязи точно такие же ножны, с точно таким же кинжалом и положил их рядом с тем, который достала Лера.
– Он все-таки оставил мне шанс.
Я едва разлепил ставшие вдруг сухими и неподвластными мне губы, чтобы произнести эти слова. Слова, в которых боль смешалась с радостью, в которых исчезала горечь этих двух лет и рождалась надежда. Надежда на то, что все, что я не успел сказать отцу, все, в чем не смог перед ним повиниться, теперь станет для меня возможным. Благодаря ей, ставшей его хранительницей.
– Лера… – Я опустился перед ней на колени, прижимаясь лицом к ее ногам. Из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, как мальчишка, перед этой женщиной, которая, обнажив свой меч в схватке с отцом, дала ему возможность начать новую жизнь.
– Ты не понял. – Она склонилась ко мне, заставляя подняться. И лишь когда я встал напротив, уже не зная, что думать, заговорила вновь: – Я знаю о двух гранях его души. Одна хранится в этом кинжале, вторая делила одно тело с Кадинаром. Он хотел уйти, но так, чтобы Дариана навсегда вычеркнула его из списка живых. Тела для переноса душ подготовил заранее. Для себя, Сэнара, Айласа и своего помощника, который должен был их похоронить, прежде чем отправиться в Хаос. Я узнала об этом благодаря Тиниру. Тогда же мне стало известно, что свой подарок Вилдор сделал мне не просто так. Мне кажется, он знал, что я почувствую то, что прячет этот клинок. И предполагал, что наступит день, когда он нам понадобится.
Все что я мог сделать в ответ на ее слова – усмехнуться. Разве можно было ожидать чего-то иного от Вилдора – великого интригана, умеющего предвидеть и предугадывать и способного оказываться там, где он нужен.
