- Месяц.

На меня накатило бешенство, с которым я едва смог совладать, и я сжал руку что было сил.

Он упал на пол, и я от души врезал ему ногой по физиономии.

Нейтрализовав потенциальную угрозу с его стороны, я вышел на улицу, и набрал номер глав

отделения.

- Привет, как он там?

- Паршиво. Даже если бы ты привез его к нам сразу – было бы не менее паршиво.

- В чем дело?

- Его держали впроголодь, били, да еще и насиловали, причем не знаю, насколько долго.

- Месяц.

-Тогда вообще странно, что он дожил до этого дня. Сейчас мы делаем все что можем, но не

знаю, сумеем ли вытащить его. Только если он сам захочет жить, есть шанс.

- Да, знаю, что если пациент хочет жить, то медицина бессильна. Это твоя любимая фраза.

Каковы его шансы?

- Я бы сказал, что дам процентов десять на то, что он выживет. Кстати, у него недавно, еще и

пары месяцев не прошло, срослось несколько переломов.

- Это уже работа его матери. Я ее сейчас ищу.

- Какой же тварью надо быть, чтобы так со своим ребенком обращаться…

- Она наркоманка. И считала его «главной ошибкой ее жизни».

- Когда найдешь …

- Хотел бы, но пока она мне нужна. Держи в курсе.

Я отправился искать мать мальчика по названному мне адресу.

Спустя полтора часа, я, матерясь, все-таки нашел нужный мне дом. Дверь в квартиру была не

заперта, и я вошел.

Из мебели здесь не осталось ничего. Голые стены, с отклеивающимися дешевыми обоями,

брошенный в угол матрац, на котором валялась мать мальчика, и небольшой пакетик героина –

вот и все, что я обнаружил внутри.

Неспешно подойдя, я взял пакетик, и убрал его к себе в карман, после чего встряхнул

лежащую женщину, пытаясь привести ее в чувство.

Когда-то, она была даже красива, но нелегкая жизнь наркоманки перечеркнула эту красоту.

Сейчас, эта грязная исхудалая женщина не вызывала никаких чувств, кроме отвращения.

Я решил привести ее в чувство немного другими методами, и выдернул у нее из ноздрей

несколько волосков.

- Ты еще кто? – спросила она, открыв глаза, и глядя на меня мутным взглядом.

- Я тот, кто забрал только что твой порошок.

Это в достаточной мере ее отрезвило, и взгляд стал более осмысленным.

- Отдай!

- Размечталась. Пока не скажешь мне то, что я хочу, не получишь.

Она попробовала меня ударить, но упала.

- Я серьезно.

- Отдай!!!

- Сначала расскажи.

- Что тебе нужно?

- Ты хоть помнишь, что у тебя был сын?

- Да.

- Мне надо знать кто его отец.

- Иди ты…

- Пойду. Только если не скажешь, вместе с порошком. А у тебя скоро «ломка» начнется. Ты же

знаешь, какая она…

Она разрыдалась, и поползла ко мне, прося отдать ей пакетик.

- Чуть ближе, и я его вообще в окно высыплю. По крупинке внизу собирать будешь. Кто отец

мальчика? Говори, тварь.

Она села и зарыдала. Я ждал.

Через минуту, я расслышал, что она не просто рыдает, а рассказывает о своей жизни, которая

меня не интересовала.

- Отец мальчика. Твой последний шанс.

Я подошел к окну, открыл его, и раскрыл пакетик, готовясь высыпать его содержимое.

- Ладно!!!

Она не просто сказала мне его имя, но и то, кто он, и где работал.

Спасибо – ответил я, и высыпал порошок за окно.

В следующую секунду меня отпихнули, и она устремилась следом, со всей высоты пятого

этажа.

Я отодвинулся от окна вглубь квартиры, и неторопливо вышел. Моих отпечатков не было

нигде, и я не боялся того, что смерть наркоманки кто-то попробует связать со мной.

Идя к дороге, я набрал номер знакомого сержанта милиции, и, когда он снял трубку, сказал:

- Снова я. Пробей для меня имя, и скажи где он может быть.

- Давай.

Я продиктовал ему всю имеющуюся информацию.

- Полгода как на кладбище. ДТП, четверо пострадавших, двое умерло.

- Твою мать. Но попытаться стоило.

- В чем дело?

- Его сын сейчас в больнице, и неизвестно, выживет ли. Мать ребенка пятнадцать минут назад

покончила с собой.

- Ты ее…

- Если бы я – я бы так и сказал. Нет, эта наркоманка сама в окно сиганула. Но дело не в том… Я

обещал парнишке, что найду его отца.

- Ты нашел. Никто же не виноват, что он мертв. Хочешь, я с тобой поеду и притворюсь его

отцом.

- Нет. Этот малыш заслуживает правды.

- Несмотря на то, какая она?

- Он в этой жизни считай и не видел ничего кроме наркоманки-матери, которая продала

его и кучи педофилов, которые его пользовали. Он мне верит, и я не смогу это доверие

так «прокинуть».

Он помолчал, а потом тихо сказал:

- Не хотел бы я такую жизнь как у тебя.

- Я и сам мечтаю, иногда, чтобы она была другой.

Я повесил трубку и направился в больницу.

Уже на подъезде к ней, у меня зазвонил телефон. Глянув на номер, я ответил: