Он подобрался, с прищуром глядя на меня.

— Потому что тебя ненавидят как с этой стороны мира, так и с той стороны, где, насколько мне известно, спят и видят, чтобы ты оттянул от границ своих солдат. Тут ведь какое дело? Это с Финором тебе удобно воевать, у него, как и у тебя, общие ресурсы, все централизованно, а с той стороны сколько у тебя соседей? Трое? Это ведь не одна, пусть и большая армия, а три маленькие, но при этом самостоятельные, самообеспечивающиеся, да к тому же, по всей видимости, еще и в альянсе. — Я отставил опустевшую кружку. — Увы, но как бы ни были сильны твои кулаки, они годны лишь для сдерживания особо ретивых, но никак не для того, чтобы выбить себе место под солнцем.

— Мне все равно придется рисковать, и ты прав, с одним толстым Финором мне проще воевать, чем с тремя тощими и злыми засранцами с того края. — Он печально покачал головой. — Вижу правду в твоих словах, но, увы, не вижу выхода.

— Выход обычно там же, где и вход. — Пожал я плечами. — У тебя есть все, живи и радуйся, проблема лишь в том, что хочется больше.

— Не глупи. — Он брезгливо скривил губы. — Меня можно не любить, меня можно презирать и ненавидеть, но в одном меня нельзя упрекнуть, в том, что я всегда действовал во благо своих людей, а не ради своего кошелька, пуза или глупых амбиций. Моя страна уперлась затылком в потолок, мы уже выросли из нашего тесного домика, наступило время, когда у меня стало столько людей, что мне физически некуда их деть из-за достатка предыдущих лет жизни. Видишь ли, слишком хорошо мы жили в послевоенные годы. Росли, богатели, строились, распахивали поля, а в итоге что? В итоге от хорошей жизни стали дольше жить старики и все больше и больше молодые рожали детей, так как были в состоянии прокормить и воспитать свое потомство.

Я молчал, не перебивая его монолога.

— А теперь у меня ситуация, когда я не в состоянии задействовать всю эту людскую массу. — Он вздохнул. — Начнется безработица, голод, бунты. Мне негде их селить, так как у меня нет столько земли, мне нечем их кормить, так как мои поля не в состоянии родить столько на прокорм. Тут ведь, мой юный друг, даже война с проигрышем для меня как спасение, ибо она избавит меня от лишних ртов.

М-да, что тут скажешь? Такова суть физической стороны материального мира. Увы, но чем больше ртов, тем меньше еды и все тесней и тесней приходится смыкать ряды. Большая политика общих чисел, когда нужно думать масштабно, причем не только линейно, но и с прогнозом погоды на ближайшие годы.

— Договариваться пробовал? — Я встретился с ним взглядом.

— Ты правильно сказал, меня ненавидят. — Пожал он плечами. — Я торгую со всеми, и при всем при этом каждый трясется над своими границами, не давая мне даже малой толики от своих рынков.

— Сложная дилемма. — Я тяжело вздохнул. — Здесь нужно думать.

— Времени уже для раздумий не осталось. — Покачал он головой.

— Ну почему же? — Я улыбнулся. — Как минимум этот год еще есть в запасе, в связи с раскрытием планов, а также срывом такой хорошей легенды, как смерть посла.

— Даже не напоминай. — Он поднял предупредительно палец. — Это просто чудо, что я тебя не придушил, гаденыша. Впрочем, и вправду не будем об этом, вот, возьми это…

На стол между нами легла колба запаянного стекла с мутной красной жидкостью внутри.

— Это «сигналка», когда будет что сказать мне, разбей. — Он замолчал на какое-то время. — Честно сказать, понятия не имею, зачем я пришел к тебе, но мне кажется, что ты не зря встал на моем пути, возможно, это блажь, но я верю в знамения.

Он не попрощался, я не стал провожать его до выхода. Майк просто протянул руку, коснувшись проходящей мимо девушки, та взяла в свою ладонь незаметный перстенек, прошла пару метров и передала другому, тот у выхода кому-то еще…

— Это был он? — Я вздрогнул всем телом от неожиданности. — Что он тебе сказал?

Нет, ну что за времена настали? Встреча за встречей, причем одна лучше другой, за моим плечом стояла щупленькая фигурка де Кервье в сопровождении трех магов.

— Он улетел… — Я поднялся, учтиво отвешивая поклон экс-королеве, как того требовал этикет и банальный страх за собственную шкурку. — Но обещал вернуться.

Рука накрыла маленькую колбочку, отправляя ее незаметно, по крайней мере я на это рассчитывал, в карман моего камзола.

— Пошел вон. — Старушка слегка повела кистью, показывая, чтобы с глаз долой скрылся очумелый мальчик Майк Попкин, обескураженно и недоуменно моргающий в замешательстве своими глазками и не понимающий, как он вообще тут оказался. Ну да ему не долго пришлось моргать по сторонам, сопровождающие бабушку маги под локотки тут же увели прочь мальчишку, а Кервье аккуратно присела на до этого занимаемый императором стульчик, внимательно вцепившись своим пронзительным взглядом в мое лицо. — Садись, Ульрих.

Еще раз поклонившись бабуле, я водрузил свои нижние полушария на прежнее место, приготовившись к очередной порции душещипательных слов из так любимой мною политической тематики.

— Что он хотел? — Она была серьезна.

— Мира. — Пожал я плечами. — Похоже, наш злодей не так уж рад предстоящей войне.

— Что-то еще? — Она слегка склонила голову. — Он что-то рассказывал?

— Нет. — Я отрицательно покачал головой. — Шутки шутит, но меж тем, похоже, немного…

— И? — Де Кервье подалась вперед.

— Похоже, он растерян. — Вздохнул я. — Я, конечно, небольшой специалист и не шибко разбираюсь в людях, но он совершенно не желает продолжения, так сказать, банкета.

— Понятно. — Старушка отвела взгляд, задумчиво рассматривая зал. — Что обо мне говорил?

— Говорит, чтобы я помогал вам. — Я опустил голову, не желая встречаться с ней взглядом. — Вам сейчас, мол, тяжело, нужна будет помощь.

— М-да уж. — Она устало прикрыла глаза. — Почему ты?

— Не знаю. — Мне было неловко рядом с ней. — Говорит о каких-то знамениях.

— Знамение? — Она встрепенулась, как-то взволнованно глядя на меня. — Что он говорил о знамении?

— Да ничего особенного, вроде я неспроста под ногами у него путался и все такое в этом роде. — Я заглянул в один из стаканов, принесенных до этого, допивая остаток, так как в горле пересохло.

— Понятно. — Она кивала своим мыслям. — Да, Ульрих, все неспроста. Розы…

— Розы? — переспросил я недоуменно.

— Да, они родимые, ну да то не твоего ума дело. — Она нахмурила брови. — И как ты намерен помогать мне?

— Эм-м-м… — Я развел руками, оторопев от подобной постановки вопроса. — Признаться честно, я пока даже не знаю, в каком направлении думать.

— Узнай, обязательно узнай. — Старушка вновь погрузилась в свои мысли. — Времени крайне мало, крайне.

Нашу дискуссию прервала группа магов, подошедших с поклоном к старушке.

— Ушел, — доложил один из них, покачав головой. — Слишком поздно засекли, не успели закрыть контуры.

— Разобрались, как проник? — Кервье зло поджала губы.

— Да. — Маг потупил взгляд. — Поставки продовольствия, через южные ворота вошел с обозами, потому среди общей толчеи немагического фона не сразу среагировали поисковики, скорей всего он был в неактивной фазе амулета, его надели позже, уже внутри.

— Ясно. — Кервье поднялась, а за ней следом и я. — Мальчик мой…

Старушка положила на стол передо мной запаянную стеклянную колбочку с мутной красной жидкостью.

— Это сигнальный амулет, Ульрих. — Она выжидательно посмотрела на меня, от чего я был вынужден взять в руки колбочку и по инерции сунуть в карман. — Если что-то придумаешь, или вдруг ОН опять явится к тебе, немедленно разбей, чтобы мы смогли быстро добраться до тебя.

Ну в том, что все кто ни попадя могут добраться до меня и быстро, в этом я уже убедился, с тяжелым вздохом подумалось мне, когда я провожал взглядом ее спину.

— Что происходит, Ульрих? — Я уже даже не вздрогнул, лишь печально опустил плечи, когда за моей спиной раздался холодный, но меж тем красивый голос подошедшего эльфа. — Ты опять погряз в войне? Мальчик мой, ты обязан мне все рассказать.