Егор мысленно застонал и пинком отправил себя в магазин сантехники за новым краном.

***

Первый час ночи, а я верчусь в кровати и никак не могу уснуть. И всё только потому, что не могу решить: хочу я, чтобы Егор приснился, или нет. Вот прошлую ночь не хотела, он и не приснился. Послушный мальчик. Кошмаров, слава всем богам, тоже не было. Лежу и понимаю – хочу, чтобы приснился. Но скептически настроенная часть меня сразу встает на дыбы: вот еще не хватало, чтобы снились тут всякие. Ты девушка или где? Собралась тут, понимаешь, бегать за мужиком. И не важно, что во сне. В итоге я психанула. Ну в конце концов, это же мой сон. Егор всё равно ничего не узнает, а мне удовольствие.

И как только я так решила, сразу заснула.

В этот раз Егор спал. Лежал на животе, обняв подушку и закутавшись в одеяло… с Лосяшем на пододеяльнике. Это оказалось столь неожиданным и смешным, что я не сдержалась.

На мой смех Егор приоткрыл один глаз, приподнял голову и снова рухнул на подушку:

– Это ты? Иди сюда, – и он похлопал рукой рядом с собой. Уговаривать меня было не нужно, я быстро залезла к нему под одеяло. – Чего смеялась?

– У тебя Лосяш на пододеяльнике.

– А…, – Егор притянул меня поближе и снова засопел.

– Я не поняла, ты что, спать собираешься? – я потрясла его за плечо.

– Угу. Не трепыхайся, я только заснул.

Ну, вот и что прикажете делать? Мужик мне снится, но собирается во сне спать. И на фига он мне в таком состоянии нужен?

– Нееет, в реальности поспишь. Просыпайся! – я принялась его щекотать, а потом и тыкать. В итоге он подмял меня под себя и, заблокировав мои руки, устроился сверху.

– Слушай, Демонова, ты где была, когда совесть раздавали?

– За мозгами стояла. А совесть и мозги в одни руки не дают.

– Ох и скромная ты у меня. Но, тем не менее, могла бы меня пожалеть и дать выспаться.

– Это у тебя совести нет. Ты и так в реальности спишь. А если уж мне приснился, так приступай к активным действиям.

– Это к таким? – и его рука проворно забралась под мою маечку, а губы накрыли мои. Как же я хотела именно этого. И я еще смела сомневаться? Никого больше не хочу. На секунду оторвалась от его губ, чтобы провести языком по ямке у ключицы. Егор зашипел и приподнял плечо. Знаю, что ему щекотно, но не могу не поиздеваться немножко.

– Издеваешься? – он перевернулся вместе со мной, и теперь я лежала сверху.

– Чуть-чуть, – я показала указательным и большим пальцами это "чуть-чуть". – Всегда хотела у тебя спросить, откуда у тебя эта татушка?

Я кончиком языка коснулась маленькой ящерки под левой ключицей. Егор вздрогнул и укоризненно на меня посмотрел:

– Опять, да? Щекотно же!

– Ты от вопроса не увиливай, – а сама про себя думаю, и зачем мне это спрашивать у сна? У реального-то Егора и вовсе может не быть тату. Да даже если есть, всё равно отвечает мое подсознание, а не Егор.

– Да, по молодости. Шестнадцать лет, всё взрослость свою доказать хотелось. Вот, другого на тот момент не придумал. Так что никакой таинственной истории, извини, – он улыбнулся и пожал плечами.

– А мне нравится, – я провела по контуру ящерки пальцем. – Скажи, а ты уже знаешь, что будешь у меня научником?

Да, да, да. Я знаю, что это сон. Но отчего-то тянуло говорить с Егором как в реальности. Хотя нет, конечно не как в реальности. В реальности я ему хамлю.

– Знаю.

– Злишься?

– Нет. Скорее опасаюсь. У меня рядом с тобой крышу сносит. Хотя я, кажется, повторяюсь. Вот и как мы с тобой работать будем?

– Не знаю, – я пристроила свою голову ему на плечо. Она как-то очень удобно легла, будто специально для нее это плечо создавали. – Наверное, я буду продолжать тебе хамить, ты будешь мечтать меня придушить, но диплому это все вряд ли поможет.

– Я не мечтаю тебя придушить, я мечтаю несколько о другом, – его рука нежно поглаживала мою спину под майкой.

– Ну да, ну да, – я зевнула. Поглаживания так успокаивали, а когда вторая рука Егора начала перебирать мои волосы, глаза стали закрываться сами собой. – Это ты во сне так говоришь. А в реальности как посмотришь, так мне под стол спрятаться хочется. Будто тебя от кровавой расправы удерживает только наличие свидетелей.

– Да, свидетели меня удерживают, но лишь от того, чтобы на тебя не кинуться с сексуальными намерениями. Совсем нервы мои не бережешь. У меня руки уже трясутся. Даже чашку свою единственную с драконом разбил.

– Говори, говори. Мне так приятно, – но Егор замолчал, продолжая меня поглаживать, и я… уснула! Уснула во сне. Дожилась. Зато утром было так хорошо, гораздо лучше, чем после любого самого страстного секса.

***

Егор проснулся, улыбаясь. Сначала даже не понял, что улыбается. Только когда стал бриться, осознал, что улыбка от уха до уха мешает процессу, и задался вопросом: а с чего у него сегодня такое замечательное настроение, если на улице хмуро и дождь, встал он сегодня к первой паре (при том, что он "сова", и встать по будильнику всегда проблема), а чашку так и не купил? Хоть из кастрюльки кофе пей. Без кофе утром как-то непривычно.

Так что причин для хорошего настроения нет, но оно почему-то есть. И тут Егор очень ясно вспомнил сегодняшний сон. И как Лера уснула, лежа на нем. И нежность, проснувшуюся в этот момент. И то, как он чувствовал себя счастливым просто от того, что она рядом.

Улыбка сползла с лица.

Если эротические сны хоть и тревожили Егора, но были с его точки зрения вполне объяснимы, то этот наполненный влюбленностью сон к чему?

***

Проснулась я рано, за пять минут до звонка будильника. А если учесть, что будильник я всегда завожу на полчаса раньше, чем собираюсь вставать (уж очень трудно мне поднимать себя с постели), то это было очень-очень рано. Поэтому я не торопясь приняла душ, приготовила себе завтрак, посидела в интернете. В итоге, как всегда, очнулась за пятнадцать минут до того, как надо было выходить. Пришлось из шкафа хватать первые попавшиеся джинсы, которые отчего-то оказались с пятном на коленке, менять их на юбку, нацепила единственную глаженную футболку (да-да, я не люблю гладить вещи сразу после стирки-сушки, хотя клятвенно каждый раз обещаю себе это сделать), плащ, как попало заплела косу и вылетела из дому. Потом вернулась, взяла сумку и опять побежала.

Дождь на улице стал для меня неприятным сюрпризом. Я, оказывается, совершенно забыла посмотреть в окно. Но за зонтиком возвращаться не стала. До корпуса мне всего семь минут быстрым шагом. А если бегом и не по пешеходному переходу, то минуты четыре. Хорошо дождь не ливнем, а мелкой осенней моросью.

Машин на удивление было немного, поэтому до светофора не побежала, а нагло и с опасностью для жизни нарушила правила дорожного движения, перебежав дорогу в неположенном месте. Бодрым зайцем проскакала по узкой полосе газона, отделяющую проезжую часть от тротуара, и остановилась от взгляда недовольных глаз:

– Почему без зонта, да еще и не по переходу? – в первый миг, когда я его увидела, меня затопила волна нежности, сохранившаяся после сна, но вопрос отрезвил.

***

– Здравствуй, мамочка, – если в первую секунду в глазах Леры, видно задумавшейся о чем-то своем, светилось что-то такое, что заставляло вспоминать ночь (если бы Егор был посамоувереннее, то решил бы, что это была нежность и радость), то сейчас её прозрачно-голубые глаза были зло прищурены.

– Ты немножко ошиблась полом, – Егор укрыл её зонтом от дождя. Сейчас он дико жалел о своем порыве, заставившем его ринуться навстречу фигурке в ярко-желтом плаще, перебегающей дорогу. Растрепанная мокрая коса, капельки воды, сбегающие с прядок на лицо и шею. Она даже без шарфа! А если простынет? И всё волнение вывалил в первой фразе. "Вот же придурок! И что она сейчас обо мне подумает?" – ругал себя Егор.

– Ничуть. Папа меня никогда гиперопекой не третировал, – она ничтоже сумняшеся направилась к входу в университет, и Егору, как верному рыцарю, пришлось идти и нести над Лерой зонт, уж если начал укрывать ее от дождя.