— Я не знаю, — сдалась Гермиона, стушёвываясь под пристальным взглядом за стеклом очков. — Ладно. У меня нет костюма. Может быть, надену прошлогодний. Помнишь… тот, который с летучими мышами на подоле и…

— Это скучно.

— Что, Рональд?

— Во-первых, ты надеваешь его уже второй год, — морща лоб произнёс Рон. — А во-вторых, это… скучно.

Гарри усмехнулся, покачивая головой. В этом выражении лица девушка заметила что-то… что обычно предпочитала не замечать в глазах друзей. Этот взгляд. Он будто говорил: “Оставь это, она никогда не осмелится ни на что, выходящее за рамки”. Да, она не собиралась выходить за рамки. И до недавнего времени всех это устраивало.

На седьмом курсе стало иначе. Кто активировал этот пусковой механизм? Верните, как было, ради Мерлина. Если это и называется — взросление, то Гермионе поскорее хотелось перешагнуть этот этап. У неё тоже была своя скорлупа. И она не обязана выбираться наружу.

Несколько минут она помолчала, а друзья уже переключились на разговор между собой. Курт им явно приглянулся.

Ну, конечно. Здорово. Хотя бы чем-то она им удружила.

Девушка закатила глаза, чувствуя, что еще чуть-чуть, и терпение окончательно покинет её, потому молча направилась вверх по улице, туда, откуда доносилась негромкая музыка. По субботам здесь выступали приезжие артисты у открытого кафе. Молодые люди поторопились за ней.

— Слушай, я прав, ты не можешь не признать этого, — Уизли привычно обхватил её плечи, догнав подругу, и предоставив Гарри и Курта увлечённой беседе. Сам же, судя по всему, чувствовал себя виноватым.

Как обычно.

— Просто позволь мне самой выбрать свой костюм, — она расправила плечи. — Я не собираюсь выряжаться, как эти… как все эти…

— Девушки.

— Да. Нет! — Грейнджер метнула на рыжего быстрый взгляд. — Я не это имела в виду. Я хотела сказать, что считаю подобные затраты лишними, когда лучше экономить деньги, ведь неизвестно, когда они могут понадобиться. А ещё я считаю, что это смешно — придавать такое значение своей одежде.

Рон немного помолчал.

Они прошли мимо небольшой толпы, собравшейся вокруг музыкантов. Открытое кафе пустовало. Из-за погоды, наверное. На деревянных четырехместных столиках собрались небольшие лужицы. Да уж, под моросящим дождём не многие захотят отдыхать.

— Да ладно тебе, — наконец сказал он, засовывая руки в карманы и сутуля плечи. — Можешь прийти на бал в школьной форме и никто…

— Никто не удивится, да?

— Мы ведь не осуждаем тебя.

Они не осуждали.

Просто улыбались в кулаки её предсказуемости и скучности. Как сказал Малфой? Деревянность. Она — книжная полка. И неужели, неужели, блин, они все правы?

— Скажи уже, Рон.

— А? — не понял рыжий, опасливо встречаясь с ней взглядом.

— Скажи, что я скучная и консервативная, не умеющая веселиться.

— Но я так не думаю… ты умеешь, и…

— Хм.

— Что “хм”?

— У тебя на лбу совершенно другое написано.

— Это не я написал, — Рон быстро отвернулся, и Гермиона заметила, как руки в карманах у него сжались, натянув ткань мантии. Он всегда так делал, когда нервничал.

— Слушай, это нормально — иметь своё мнение. Это даже похвально, когда оно исходит именно от тебя, а не от Гарри через тебя.

— Я не понял, — честно признался он. А когда она уже открыла рот, чтобы пояснить свою мысль, рыжий вдруг остановился. — Герми, смотри. Это тот магазинчик одежды.

Взгляд гриффиндорки нехотя переместился с затылка Рона на витрину, где за тонким стеклом на вальяжно глядящих по сторонам манекенах ожидали покупательниц прекрасные платья. Помимо воли у девушки захватило дух — действительно прекрасные. Шёлковые, дрожащие словно от ветерка подолы, изящные, присобранные рукава — длинные и не очень. Цвета радовали: пурпурный, изумрудный, бежевый, кремовый. Их было столько, что глаз не оторвать.

Один из манекенов заметил пристальное внимание гриффиндорцев и поманил их пальцем.

— Чего это вы остановились? — спросил Гарри, когда они с Миллером едва не врезались в невольно приоткрывшую рот Гермиону.

— Да вот… — Рон сделал какое-то неопределённое движение головой, а потом махнул рукой и резко повернулся к Грейнджер. — Идём, подберём тебе что-то!

— С ума сошёл? Ты представляешь себе, сколько это стоит?

— Не имею понятия, но я не я, если мы сейчас же не узнаем.

— Рон, нет!

— Перестань, даже я вижу тебя в одном из этих платьев, — рыжий возмущённо хмурил лоб. — Скажи ей, Гарри!

Поттер послушно закивал, тут же подхватывая инициативу. Он всегда подхватывал инициативу:

— Да. Он видит.

Гермиона вперила в него недовольный взгляд.

— Идём. Мы просто посмотрим.

— Я сказала — нет.

— Мне бы тоже было интересно взглянуть, — вдруг вклинился в спор Курт.

— Взглянуть на платья? — гриффиндорка сдаваться не собиралась и лишь расправила плечи. — Вы, мальчики, меня пугаете.

— Взглянуть на тебя в платьях.

Она сложила руки на груди, сверля глазами каждого по очереди из стоящих перед ней. Потом вновь невольно взглянула на витрину. Манекен в пурпурном задорно ей подмигнул.

— Рон сказал, что Пэнси сказала, что их не пустили сюда.

— Она сказала, что продавец был очень занят, но начинался дождь, и слизеринцам пришлось переться в “Мётлы” и занять столик, чтобы не мокнуть, — терпеливо пояснил Рон, прикрывая глаза.

— Ещё лучше. Я не хочу встретиться с ними в магазине одежды, когда они поймут, что дождь закончился.

— Они обычно сидят там до посинения. Ты знаешь об этом.

Дверь магазинчика со скрипом приоткрылась, и в проёме показалась лохматая седовласая голова продавца.

— Вы заходить-то будете?

Мальчики обернулись, Гермиона скрипнула зубами, опуская голову. Ей до жжения в затылке было интересно взглянуть на себя в прекрасном платье. Просто взглянуть, один разочек. Ведь она никогда не позволит себе купить что-то подобное.

— Ладно, — прошипела она с деланным недовольством. — Вы как клещи. Вцепились и не отцепишь. Я зайду туда на пять минут, только посмотрю, и всё.

Девушка всё ещё цедила слова, когда её плечи обхватили руки Гарри и потащили внутрь. Продавец исчез, тут же возникая за прилавком:

— Я подскажу вам с удовольствием. У вас предпочтения есть?

— Я… не знаю, — Гермиона жадно осматривала магазин. Она ни разу за все посещения Хогсмида не заходила сюда, и почему-то людей здесь почти не было — пара пуффендуек с шестого курса, восторженно перешёптывающихся между собой.

В помещении пахло тёплой тканью и яблоками. Этот запах дразнился, так и просясь, чтобы его вдохнули поглубже. Манекены стояли у стен в тесные ряды. Справа — шикарные платья, обшитые жемчужинами и бисером. Слева — поскромнее, но столь же нарядные, пастельных цветов. Ленты, спускающиеся с рукавов и подолов извивались волшебными разноцветными змейками. Тонкие эфемерные руки безликих манекенов то и дело, дразня, поправляли юбки и оборки.

— Вау, — протянул Гарри, оглядываясь по сторонам. — Это… впечатляет.

— Да, и мы здесь смотримся достаточно странно, — добавил Рон, посмеиваясь.

Курт только усмехнулся, поглядывая на Гермиону, которая уже делала несколько осторожных шагов к платьям.

— Кажется, нам лучше её не отвлекать, — услышала девушка негромкий голос Уизли и решила, только сейчас, конечно же, проигнорировать его — пальцы уже касались нежного шёлка ближайшего наряда, наматывая лёгкую ленту на палец.

— Вы ищете что-то определённое? — Девушка не успела удивиться столь быстрым перемещениям шустрого старикашки в тёмно-синей мантии, скреплённой на поясе крупной брошью, когда он уже стоял рядом. — У нас есть отличные костюмы для наступающего праздника.

— Я только смотрю.

— Нравится?

— Это прекрасно.

— Да, — продавец с какой-то странной гордостью протянул руку и легко отвёл подол платья елового цвета вбок, отчего из мягких складок ткани, разбиваясь друг о друга и тая, посыпались мутные звёзды янтарных искр. — Каждое из платьев для меня бесценно, как дитя.