Хотя что ещё от него можно было ожидать? От труса, который потерял свою единственную защиту и учился выживать в этом мире сам. Сколько раз уже она видела в его глазах страх? И размеры этого чувства поражали её. Кажется, страх был больше самого Малфоя в несколько раз и не перекрывал собою разве что его самолюбие и презрительный, неизменный взгляд «насквозь». Наверное, если Малфой потеряет своё умение смотреть вот так, он потеряет самого себя. ­

Он наклонил голову, и светлая прядь упала ему на глаза.­

Каково было бы поправить её? Провести кончиками пальцев по его волосам и напряженной челюсти. Может быть, игриво, по линии носа, задержавшись на самом кончике. Каково было бы, если бы он улыбнулся ей, прикрывая глаза от этих прикосновений? ­

Почувствовав разливающуюся в животе эйфорию, она вздохнула, ощущая, как кружится хмельная голова. Скользнула взглядом к его сжатым губам и вспомнила поцелуй. Безумный, горячий. От которого подгибались ноги. ­

Ощущение его скользящего языка. Он хотел её. Он хотел Её. ­

Мерлин, а ведь этого поцелуя больше никогда не будет. Не будет сжимающих рук и его горячего, твердого, возбужденного тела. Почему он ни разу не дал прикоснуться к нему? Единственный раз, позволив ей объятье, которое, судя по всему, и рад был забыть как страшный сон. Такая честь снизошла на Гермиону Грейнджер. Малфой позволил ей потереться о его плечо носом. Но, чёрт возьми. Это было прекрасно. И так тепло. ­

Это объятье пахло лучше, чем любой самый приятный цветок.­

Взгляд скользнул по Пэнси, что жалась к Малфою сбоку, что-то рассказывая однокурснице, не упуская возможности касаться его. То пальцы сожмутся на рукаве, то ладонь скользнет на лопатки. Гриффиндорка отвернулась, наткнувшись взглядом на Гарри, который, как оказалось, смотрел на неё в упор. Интересно, как долго? ­

— Что?­

— Ничего, — он выжидающе приподнял брови.­

Нам будет о чём поговорить, Гермиона, перевела она для себя его «ничего» и вздохнула, отпивая ещё немного пива. Внезапно за окном мелькнул знакомый профиль, и девушка резко выпрямилась, пытаясь рассмотреть, не показалось ли ей. По улице действительно проходил Курт, мило беседуя с Лори Доретт с шестого курса Пуффендуя. Его рука поглаживала ее плечо, и выглядели они... как пара?­

— Что, Грейнджер, жениха заметила?­

Ну, конечно. Кому ещё мог принадлежать этот голос, из которого так и лился яд. ­

— Удивлена, что тебе предпочли сексуальную пуффендуйскую попку?­

— Заткнись, Малфой, — огрызнулся Рон, который пристыжено молчал после замечания Блейза про пикси, пока Гермиона вставала, игнорируя подкол.­

— Вот уж Вислого спросить забыли. Закажи еще бокал пива, станцуешь нам на столе, — Малфой сощурился, кривя губы. ­

Кто-то ещё что-то добавил, но она не обратила особого внимания, бросив Гарри: «я сейчас», и скользнула к выходу из «Трёх мётел». Ей нужно было узнать, почему он не сказал, что тренировку отменили и избегал её последние пару дней. ­

Не то чтобы её это очень волновало, но всё же внутри остался непонятный и неприятный осадок. Может быть, он обиделся, что она попросила его уйти тогда, когда её едва не прихлопнул у стены Малфой за забытое патрулирование? В таком случае, нужно попросить прощение, наверное...­

Дверь со скрипом распахнулась прямо перед лицом гриффиндорки, и в паб ввалились Майлз Блетчли и Грэхэм Монтегю. В грудь последнего и не преминула впечататься носом Гермиона, ощущая слишком сильный запах одеколона, что почти въедался в глаза. Тут же чьи-то руки сжали её плечи, прижимая к себе.­

— О, какая встреча. Маленькая гриффиндорочка встречает меня своими объятьями, — голос Грэхэма показался слишком громким. То ли потому, что он действительно громко говорил, почти орал ей на ухо, чтобы каждое слово всенепременно оценили слизеринцы, то ли потому, что отработанный за последние несколько лет капитанский бас намертво въелся в его голосовые связки. ­

Она торопливо толкнула его плечи, однако крепкие руки всё ещё прижимали её к себе, и от ощущения его тела так рядом начинало подташнивать. ­

— Отпусти меня.­

— Ну что ты, мне нравится обнимать тебя, детка, — он говорил, бросая выразительные взгляды за стол гогочущих слизеринцев. Краем уха Гермиона услышала, как отодвигается стул за их столиком.­

— Оставь её в покое, кретин! ­

Рон. Вот чёрт. Не хватало ещё, чтобы рыжему расквасили лицо из-за такой глупости. ­

— Не надо, Рональд! — она повернула голову, стараясь держать лицо в максимальном отдалении от самодовольной и смазливой рожи Грэхэма. — А если ты меня немедленно не отпустишь, то можешь распрощаться со своим хозяйством, — выплюнула она, переводя взгляд на Монтегю, выпирающая ширинка которого касалась её бедра. Он, кажется, возбудился. И от осознания этого хотелось выйти на улицу и плеваться. А лучше — сразу в душ. Смыть эту гадость с себя. ­

— Ты об этом говоришь, кошечка? — он оскалился, ощутимо толкнувшись к ней тазом, и Гермиона поняла, что если он немедленно не отпустит её, а Блетчли не прекратит так мерзко ржать откуда-то сбоку, она просто убьёт их обоих. ­

Неясно, как. Но убьёт. ­

Щёки пылали, а дыхание сбилось от ярости и отвращения. ­

— Грэхэм.­

Этот голос. ­

Меньше всего она ожидала услышать именно этот голос.­

Они обернулись — и Гермиона, и Монтегю. Даже Блетчли заткнулся, кажется. Малфой смотрел на них со спокойным отрешением, стоя около своего места за столом и сложив руки на груди. В глазах его невозможно было разобрать ни единой эмоции. Лишь сжатая челюсть выражала что-то вроде... раздражения.­

— Отпусти её. Не пачкай одежду.­

Приказ заставил Монтегю моментально разжать руки. Гермиона тут же отскочила от него, выгибая шею словно гусыня. ­

— Прикоснись ко мне ещё хотя бы раз, урод, — прошипела она, чувствуя, как через сетчатку глаз наружу рвется заряд яростных искр и искренне желая дать ему выход. Прямо в голову Монтегю. — И тебе не поздоровится. ­

— Мы ещё потискаемся, детка, — снова эта гадкая улыбочка, но голос уже на тон ниже. Полон обещания. Затем он развернулся и направился к столу. — Эй, она сама упала мне в руки! Я просто не сдержался. Посмотрите, она не сильно запачкала меня?­

Гермиона смотрела на Малфоя, который даже не удостоил её взглядом, садясь на свое место. Это заставляло поверить, что действительно куда больше его волновала одежда Грэхэма, чем то, что этот кретин только что упирался ей в бедро своим стояком. Да и почему вообще Малфоя должно волновать её состояние? Удивительно уже то, что он прекратил представление, устроенное Монтегю.­

Гермиону передёрнуло.­

Она перевела взгляд на напряженно застывшего Гарри, держащего за плечо Рона, который, судя по выражению лица, уже лежал бы с раскуроченной миной, если бы Гермиона не попросила не вмешиваться в это. Взгляд Поттера красноречивее любых слов сказал ей, что её ждет допрос с адским пристрастием. Что же. Это справедливо. Правда, она ещё не знала, что рассказывать и как это всё объяснять. Если она решит вообще что-то объяснять.­

Едва заметно кивнув друзьям, она заметила, что тишина в «Трёх мётлах» снова начала исчезать в гуле голосов, что прекратился на время инцидента. Дрожащими руками оправив одежду, девушка выскользнула за дверь, вдыхая в лёгкие спасительный свежий воздух. ­

Уже не было охоты искать Курта.­

Просто хотелось побыть одной. И она побрела по улице, подальше от паба, подавляя в себе желание обернуться и убедиться, что серые глаза не следят за ней сквозь оконное стекло.­

Глава 7

Когда дождевая капля тяжело разбилась прямо о кончик носа, Гермиона вздрогнула, торопливо вытирая лицо. Тучи находили с самого утра, но придавать этому значение тогда, когда намечался прекрасный день, не казалось нужным. Теперь же гриффиндорка лишь крепче обхватила себя руками, отстранённо наблюдая, как студенты, которыми сегодня кишил Хогсмид, ускоряют шаги, стремясь спрятать головы под навесами. Заскакивают в первые попавшиеся пабы и магазинчики. Откуда-то льется смех и вскрики. По мере того, как дождь увеличивался, улочка редела, а Гермиона брела вперед, хмурясь от прохладных капель и своих мыслей. ­