Блин, позволь мне, сейчас.

Драко медленно наклонился, не отрывая от неё взгляда. Замечая, что она почти незаметно поднимает голову навстречу. Опуская потяжелевшие веки и ведя приоткрытым ртом по уголку её губ, он сжал пальцами кожу её разведённых ног. Гермиона застыла и тихо выдохнула, отчего по телу поползли горячие мурашки.

Нет, не целуй её. Тебя понесёт. Малфой, держи себя в руках.

Да, всенепременно.

Легко, почти невесомо, он коснулся кончиком языка её нижней губы — девушка вовсе перестала дышать, не двигаясь, будто впитывая в себя это влажное прикосновение. Тонкие пальчики на его запястьях сжались. Он лизнул уголок её губ, играючи, а Грейнджер обомлела от этого. И в следующий же миг приоткрыла рот.

Язык проник в неё вместе с коротким выдохом, полустоном. Голова запрокинулась. Драко целовал её так, будто это было последним, что он успеет сделать в жизни. Последним, что он мог сделать. Она не поняла, когда успела выпустить его руки, позволяя тёплым ладоням поднырнуть под ткань и гладить горячую кожу тазовых косточек. Не поняла, когда её пальцы успели зарыться в светлые волосы, перебирая их.

Мягкие, густые, светящиеся контрастом с чёрной мантией и полумраком комнаты.

Не поняла, куда вдруг делись мысли о Гарри, который действительно был в нескольких шагах в то время, как она здесь, в пыльном кабинете, так жарко и немедленно хочет их врага-номер-один.

Не поняла, когда вдруг начала отвечать на его поцелуи, пытаясь втянуть в себя твёрдый язык, обхватить его губами и скользить по нему, сходя с ума от вкуса.

Самый потрясающий вкус был у этого человека, вжимающегося сейчас в неё настолько, что горячая выпуклость, трущаяся о раскрытую Грейнджер, вызывала безостановочную дрожь.

Как легко он возбуждается, — и эта мысль шарахнула по мозгам прежде, чем была допущена и одобрена, заставляя девушку оторваться от ищущих губ и прижаться, насколько это было возможно, к тяжело дышащему телу. Рассыпая быстрые поцелуи по открытой шее, привычно пахнущей дождём, отчего заходилось сердце.

Драко послушно откинул голову, прикрывая глаза и стискивая зубы, позволяя ей касаться себя, обводить языком выступающий кадык и всасывать подрагивающую кожу, вызывая горячую пульсацию в паху.

Движения его рук на бедрах Гермионы стали сильнее и глубже.

Ближе к ней. Мерлин.

Нужно притормозить, иначе…

Он освобождает руки и подносит их к тёплому подбородку девушки, останавливая. Быстро расстёгивая оставшиеся пуговицы на её рубашке, над которыми остался туго завязанный галстук. Подхватывая Грейнджер под спину, заставляя выгнуться, отчего полы расстёгнутой одежды разошлись в стороны.

Гермиона приоткрыла губы, громко выдохнув и отвернув голову, словно стараясь заглушить рвущиеся стоны, когда рот Малфоя накрыл её сосок сквозь лёгкую ткань лифчика.

— Ох… — она выгнулась, подаваясь навстречу.

Чувствуя, как его зубы слегка сжимают и тянут, но практически тут же горячий язык зализывает укус сквозь ткань. И снова.

Снова.

Рука судорожно зарывается в его волосы.

— Сними…

Драко не понял. Слишком увлечён своим занятием. Но повторный громкий выдох заставил едва ли не зарычать.

— Сними его, — и дрожащие пальцы касаются лифчика.

Малфой отрывается от неё. Въедается в губы глубоким поцелуем, поддевая бретельки и стаскивая их по плечам. Сдвигая бюстгальтер вниз, практически на живот, тут же обхватывая грудь ладонями и слегка сжимая, погружая язык в мягкий рот. Пропуская соски между пальцев.

С губ Гермионы слетает отрывистый стон, и Малфой вздрагивает, пряча лицо у неё в волосах.

— Ш-ш-ш, — тихо шепчет он, и девушка чувствует его дыхание под ухом, закусывая губу, выгибаясь навстречу, пытаясь теснее прижаться к ласкающим ладоням.

Твёрдый, горячий. Так близко.

Дразнит. Невыносимо жарко. И она вдруг чувствует — как это. Когда вдруг понимаешь, что хочешь трахнуть слизеринца. Прямо в этот самый момент.

Девушка опускает руку, резким движением выдёргивая полы его рубашки из брюк. Запуская ладонь под ткань, проводя по рёбрам и груди. Он чувствует каждое её движение. Судорожно выдыхает, сдерживаясь. Ловит ладонями пылающее лицо, несколько секунд вглядывается в горящие, почти чёрные глаза.

Спускается одной рукой по её животу, минуя собранную на талии юбку.

Вниз.

Снова заставляя Грейнджер выгибаться.

— Хочешь меня, — одними губами. Явно не вопрос.

Она широко открывает рот, откидывая голову назад, когда один его палец скользит в неё до основания. Начинает медленные движения.

Вперёд. Назад. Она подаётся к нему бёдрами.

Он добавляет второй палец, растягивая, слегка разводя их и проникая глубже.

Вперёд — сильнее, а назад — медленно, будто позволяя прочувствовать. Она дрожит, едва сдерживаясь, чтобы не сдвинуть ноги, стиснуть его внутри, ощущать плотнее.

— Ты хочешь меня.

— Д… да...

Глаза закрыты. Дыхание рваное, тяжелое, как у Малфоя.

— Ты такая... мокрая...

Он опустил глаза, задыхаясь от возбуждения.

Распахнутая блуза открывает взгляду дразняще напряженные соски, блестящие от его слюны, простенький, такой-грейнджерский лифчик, обхватывающий рёбра ниже положенного, вид которого едва не выносит Малфою мозги.

Дрожащий живот, крошечное углубление пупка, широко разведённые ноги, скомканная, собранная на талии юбка, сдвинутые вбок трусы и его движущаяся рука. Он смотрит, как влажные пальцы выскальзывают из неё и врезаются обратно, заставляя стройное тело извиваться, а ноги — лихорадочно дрожать.

Давай, Грейнджер. Давай...

По-прежнему тугая, боже.

Учащая движения, он сжимает зубы, представляя, что почувствует, когда войдёт в неё по-настоящему. Глубоко и сильно. Так, словно в поисках дна, конца этому сумасшествию.

Против воли прижимается пахом к внутренней стороне её бедра и трётся об него. Сухо сглатывая. Выдыхая сквозь зубы. Ещё. Немного сильнее. Пульсация. Жар. Такой, что вот-вот прожжёт плотную — бля... такую плотную — ткань штанов. А глаза неотрывно следят за движениями собственных пальцев.

Поднимает взгляд обратно к её лицу.

Дрожащие, искусанные губы.

Моя девочка, ты уже близко.

Рука движется быстрее, а мысли невозможно ухватить, ни одной. Накаляются, как железо под открытым огнём. Яростные мысли наравне с яростным трением.

Моя.

Грязнокровка.

Он очерчивает и надавливает большим пальцем на твёрдый бугорок клитора — голова Гермионы запрокидывается сильнее, а рука, которой она придерживалась за столешницу, судорожно соскакивает и случайно задевает стоящий рядом стул, едва не роняя его на пол.

— Тш-ш, — Малфой стискивает зубы, чувствуя, что ещё немного — и он просто кончит от безостановочного трения члена о брюки и того, как её мышцы сжимают его пальцы. Подушечкой вычерчивает на влажной горошине мелкие и ритмичные круги.

— Пожалуйста… Драко…

Тихо, едва слышно, где-то на грани звучания. И снова он больше не Малфой. Снова по имени. Слегка вибрируя горлом, с растяжкой. У неё во рту в этот момент… наверное, так жарко. Так судорожно-сладко-сильно… войти, ощутить стенку глотки. Медленно… а потом… ускорить темп. Сильнее… сильнее, блять.

Вдалбливаться до мяса.

Твою мать.

— Что, Грейнджер? Чего ты хочешь? — глухо, с хрипами от тяжёлого дыхания.

Она, казалось, не понимает. Не слышит. Словно из параллельной Вселенной. Облизывает сухие напрочь губы, словно пробуя свои мысли на вкус, продолжая двигать бёдрами в такт его ласке. Драко знает, о чём она думает.

— Скажи мне, вслух, я хочу это услышать, — он слабо контролирует свой голос, отстраняя руку и скользя влажными пальцами вверх по её животу, под складки задранной юбки. Грейнджер открывает помутневшие глаза.

— Я… хочу тебя, — спотыкается на этом признании, которое едва не раздробило Малфою мозги. Несколько секунд он загнанно дышит, глядя на неё, раскрытую перед ним.