Теперь по плану следовало зайти в туалет, снять купленную в Праге черную майку с Кении из «Южного парка», джинсы и надеть другую пражскую покупку – голубое в мелкое полоску платье. Настоящая шпионка еще бы покрасила волосы и нацепила какие-нибудь немыслимые очки, но Насте подумалось, что для дезориентации Покровского и этого хватит; он ведь тоже, в конце концов, не Джеймс Бонд, да к тому же изрядно принял на грудь во время полета.

Настя критически посмотрела на себя в зеркало, одернула платье, но это мало помогло – платье выглядело мятым, наверное потому, что таким оно являлось на самом деле. Однако это были уже мелочи. Настя ехала домой, и, если бы пришлось, она бы сейчас побежала на автобусную остановку в бикини, не то что в мятом платье. Ну, может, и не совсем в бикини, но уж в раздельном купальнике – точно; в нормальном раздельном купальнике, если вы понимае…

– Это женский туалет! – возмущенно среагировала Настя.

– Знаю, – сказал высокий мужчина в форменном комбинезоне работника техслужб аэропорта и аккуратно закрыл за собой дверь. Оставшись по эту сторону.

Настя набрала в легкие воздуха, приготовившись заорать что есть силы…

– Голова уже не болит, – сказал мужчина в комбинезоне.

– У кого? – не поняла Настя.

– У меня.

– Ну и что? – машинально спросила она, еще полупарализованная страхом, а потом поняла. И покраснела. То есть Насте показалось, что лицо ее налилось густым красным цветом, а уж как там было на самом деле, Насте было неизвестно; смотреть в зеркало на такие страсти ей совершенно не хотелось.

– Извини, – прошептала она. – Я не хотела, просто…

Армандо сделал знак, означавший что-то вроде «Заткнись, пожалуйста, дорогая», и Настя выполнила его просьбу, виновато опустила руки, ожидая заслуженной кары.

– Дальше – слишком опасно, – сказал Армандо.

Настя подумала, что бы это могло значить, и не нашла ни одного мало-мальски подходящего объяснения. На всякий случай она кивнула.

– Вот, – Армандо протянул ей мобильный телефон.

– Спасибо, – сказала Настя, машинально включила телефон, посмотрела на дисплей и подсвеченные кнопочки и так же машинально пробормотала: – Прикольно.

Армандо сделал вид, что не слышал этого слова.

– Король Утер очень благодарен тебе, – сказал он и Настя забыла про телефон. – Все Андерсоны очень благодарны тебе, – продолжал Армандо. – И Смайли считает, что ты поступила очень смело…

У Насти возникло желание обернуться и посмотреть, с кем это сейчас разговаривает Армандо; кто эта замечательная женщина, которая сотворила чего-то там настолько смелое, что ей теперь благодарна вся королевская семья и Роберт Д. Смайли в придачу…

– Когда это… – спросила Настя. – Когда это я поступила очень смело?

– Когда на свой страх и риск отправилась искать Дениса. Ты знала, что у Иннокентия есть ценная информация и получить ее можно, только войдя к нему в доверие. Поэтому ты устроила ему побег, а он привел тебя в Прагу и свел с Покровским.

– Так вот как оно все было… – пробормотала Настя. – Надо же.

– Но тебе надо быть осторожнее, – продолжал Армандо. – Ты напрасно выбросила тот телефон, поэтому Смайли просил передать тебе это, – он показал на мобильник, который теперь держала в руке Настя. – И еще вот это.

Из кармана комбинезона Армандо извлек небольшой пистолет.

– Нет, – замотала головой Настя. – Мне не нужно оружие…

– На всякий случай, – Армандо показал, как взводится курок, и положил пистолет в Настину сумку, отдельно от обоймы. – Этот Покровский – настоящий бандит. Я уже не говорю про Горгон. Всего можно ожидать.

Всего можно ожидать… Золотые слова. Причем относятся они не только к лишившемуся усов майору, они как диагноз, как прогноз погоды на сегодня, на завтра и на месяц вперед. Всего можно ожидать.

– Будь на связи, – Армандо показал на мобильник. – И еще я лично прошу…

– Да? – настороженно спросила Настя.

– Осторожнее, Настя. Я понимаю, тебе не терпится спасти Дениса и разобраться с Горгонами, но… – Внезапно он взял ее за руку, чуть повыше кисти. – Будь осторожнее.

– Ага, – ответила Настя, чувствуя себя предпоследней сволочью; предпоследней, потому что последняя сволочь делает такие штуки сознательно и преднамеренно, у нее же все получалось как бы само собой, без генерального плана и прочей бюрократии. Одна сплошная катастрофическая импровизация. – Само собой, – добавила она. – Так вы что же… Следили за мной все это время?

– Только последние три дня. Когда обнаружился твой старый телефон, стало ясно, что ты в Праге; круг поисков сузился, и…

– Телефон, – кивнула Настя. – Понятно. То есть…

То есть, когда Смайли пришел к Альфреду, он знал, что Настя где-то там, он просто разыгрывал комедию, говорил с Альфредом, но обращался к ней. Все эти «тут пахнет женщиной» и «я забочусь об этой девушке»… Театр одного мелкого и назойливого актера, на которого Насте хотелось разозлиться, но с другой стороны – а за что? Она сбежала, а Смайли сделал вид, что так оно и должно быть. Пусть девушка побегает, познакомится с новыми людьми, и не только людьми, наберется ума…

– Понятно, – сказала Настя.

Девушка вроде и в бегах, но в то же время ее держат на длинном и невидимом поводке. Если они смогли найти телефон, который она отдала Иннокентию, а тот его продал каким-то темным личностям, выходит, что телефон был непростой; вот и выходит, что телефон был способом следить за ней. Отсюда выглядывал закономерный вопрос: чем же тогда Андерсоны лучше Леонарда и рыжеволосой стервы по имени Лиза? И те и другие постарались надеть Насте колокольчик на шею, только у одних он имел форму продвинутого мобильного телефона, а у других – не менее продвинутого червяка.

– Понятно, – задумчиво повторила она. – Ну что же, Армандо, было приятно с тобой повидаться. Даже в такой обстановке.

Армандо молча кивнул и вышел; времени на эмоции в его рабочем графике не было предусмотрено. Настя вздохнула и снова посмотрелась в зеркало. За эти три минуты никаких кардинальных улучшений с платьем не случилось, а вот план побега нужно было немного подправить, ибо бежать теперь нужно было не только от Покровского, но еще и от Армандо. С другой стороны, теперь не надо было никому звонить; люди Смайли и так прекрасно знают, где находится Покровский и в чем его ценность. И когда они обнаружат, что Настя волшебным образом исчезла, то им не останется ничего другого, как поспешно сцапать Покровского и попользоваться им по полной программе, пока и с ним не стряслось какого-нибудь волшебства.

Так что у Андерсонов все должно было быть в порядке. Не маленькие, сами о себе позаботятся.

Это была вполне оптимистичная мысль, но, глядя в зеркало, Настя испытала и нечто вроде дежавю, вспомнив, как однажды она уже стояла перед зеркалом, набираясь отваги перед кое-какими важными шагами – а проще говоря, готовясь сбежать от Филиппа Петровича, – но потом словно из ниоткуда возникла Лиза, и события приняли совершенно иной оборот…

Она отрицательно помотала головой своему собственному отражению. Хватит уже иных оборотов. Извини, Армандо, но у меня свои планы на вечер.

Покровский все еще маялся возле газетного киоска, то и дело прикрывая лицо журналом; он был больше обеспокоен своей скрытностью, чем высматриванием Насти, так что та без проблем прошмыгнула к выходу из аэропорта, выскочила на улицу, осмотрелась и юркнула за забор, отгораживавший строительную площадку нового крыла аэропорта. До этого она успела бросить переданный Армандо мобильник в тележку с багажом, улыбнувшись собственной зловредной находчивости, – теперь Андерсоны будут ее искать в Берлине или в Риме.

Деревянный настил, по которому она торопливо стучала каблуками, никак не кончался, и Настя попросту юркнула в щель между фанерными щитами, отгораживавшими стройплощадку. Оказалось, что от аэропорта она ушла не слишком далеко, но по крайней мере спряталась за шеренгу высоких сосен. Отсюда было видно и слышно, как подъезжают и отъезжают машины, но саму Настю разглядеть было невозможно, к тому же кто-то в порыве невероятной предусмотрительности вкопал за соснами простую деревянную лавку, на которой словно написано было: «Сядь, передохни. И, между прочим, совсем не окрашено».