— Господи! Умерли все, кого она любила.

Впервые за много лет Лили вспомнила о своей семье. Пьяные индейцы убили ее родителей, сестра умерла совсем маленькой от дифтерии. Она тоже выросла без матери и тоже скучала по сестре, которую очень любила.

Теперь Лили гораздо лучше понимала Мириам. Неудивительно, что та постоянно вздыхала, ей было отчего грустить.

— Продолжайте, — тихо попросила она.

— Когда я познакомился с Мириам, ей было двадцать два года, она жила вместе с отцом. Судья Элтон был влиятельным человеком и известной фигурой в политических кругах.

— Ну и негодяй же вы! Женились на Мириам только затем, чтобы сделать политическую карьеру, да?

— Не скрою, честолюбивые стремления имели место, но, помимо всего прочего, Мириам была красивой женщиной. — Куинн в упор смотрел на нее, и Лили поняла, что он видит не ее, а ту, на которой женился. — По наивности я воображал, что могу сделать ее счастливой.

— И сделали? — поинтересовалась Лили.

Он снова взглянул на портрет мужчины, должно быть, своего отца.

— Сомневаюсь.

— Неудивительно! Вряд ли она была счастлива оттого, что вы женились на ней только ради политической карьеры. Она знала об этом? — Глаза у Лили сверкнули от гнева.

Конечно, Мириам знала. Наверняка чувствовала, что ее используют, как чувствовала это и сама Лили.

Пожав плечами, Куинн принялся раскуривать сигару.

— Люди женятся по многим причинам. Мириам была наивна, однако далеко не глупа.

— Почему же она вышла за вас замуж? — спросила Лили. Сейчас она испытывала к Куинну Уэстину отвращение и не собиралась его щадить.

— Так хотел ее отец. Мириам ждала своего жениха, который так и не вернулся, а после войны мужчин осталось не слишком много. Когда подвернулся я, судья был уже болен, поэтому мечтал, чтобы его дочь вышла замуж и как-то устроилась…

Но чего хотела сама Мириам? Была ли она довольна тем, что заботится об отце, или мечтала о собственном доме? Хотела выйти замуж за Куинна или согласилась на брак, только чтобы сделать приятное отцу?

— Сколько лет Мириам? — спросила Лили.

— Тридцать. Она на два года старше вас.

Куинн прямо выдавливал из себя каждое слово, зато Мириам обретала черты, превращаясь из призрака в реальную женщину. Лили могла теперь представить очаровательную женщину, грустную, тихую, застенчивую, послушную дочь, которая готова услужить последнему оставшемуся в живых члену семьи.

Лили с пристрастием взглянула на Куинна и пришла к выводу: да, он красивый мужчина. Даже сейчас, хмурый, не скрывающий того, что разговор о Мириам ему неприятен, он необыкновенно хорош собой. Интересно, Мириам тоже считала его красивым? Легко или тяжело было ей любить мужа? Заставлял ли он учащенно биться ее сердце? Хотела ли она его ласк и поцелуев или со страхом ждала, когда он придет к ней в спальню?

Пол встал с места, отставил пустой стакан и, глядя на Куинна, произнес:

— Мне нужно еще кое-что прочитать до ужина. Прошу извинить, но я вас покидаю.

Лили поразилась его такту. А впрочем, он наверняка уже знает эту историю.

Когда дверь за Полом закрылась, Куинн безжизненным голосом продолжал:

— Мириам хотела детей. Вполне естественное желание, однако у нее было довольно хрупкое телосложение и выносить ребенка ей оказалось трудно. Случилось четыре выкидыша, прежде чем она наконец родила.

Лили не верила собственным ушам.

— Так у вас есть ребенок? — воскликнула она, когда обрела дар речи.

И они скрыли это от нее? Невероятно!

Подойдя к столику, Куинн плеснул в стакан виски, после чего вернулся к Лили.

— Восемь месяцев назад у Мириам родилась дочь. Она назвала ее Сьюзен в честь сестры.

— У вас есть дочь, — прошипела Лили, — и вы не удосужились о ней сказать?

Значит, ей придется обманывать не только окружающих, выдавая себя за Мириам, но и бедного ребенка. Нет, в такие игры она не станет играть!

Поставив перед ней стакан с виски, Куинн затушил дымящийся окурок сигары, который Лили забыла в пепельнице, после чего снова сел на стул.

— В мае у нас в городском доме начался пожар. Сьюзен погибла.

— Боже правый! — Сообщение обрушилось на Лили как гром среди ясного неба. — А Мириам? Она тоже погибла?

— Мириам получила незначительные ожоги и серьезную травму ноги.

Куинн снова подошел к окну и уставился вдаль, предоставив Лили самой вообразить случившееся.

— О Господи!

На секунду ей показалось, что она сейчас задохнется от полноты чувств. Мириам осталась жива, но ребенок погиб. Должно быть, она тысячу раз кляла себя, представляя, что могла бы сделать и не сделала для спасения дочери.

У Лили застрял в горле комок, на глазах выступили слезы. Уж она-то знала, как мучительно искать ответы на вопросы, начинающиеся с «если бы». Если бы она не послушалась Сая… если бы отказалась пойти вместе с ним в игорный дом… если бы сделала то, а не это, была бы сейчас с Роуз…

В тюрьме Лили неоднократно вспоминала разговоры с Саем, придумывая такой конец, чтобы остаться со своей девочкой. Отказывала Саю, не приближалась к игорному дому, не брала в руки пистолет.

Наверняка Мириам так же мучила себя, но ее страдания были в десять раз сильнее, поскольку ребенок погиб; у нее не было другого шанса спасти девочку, которую она никогда больше не увидит…

— О Господи… — повторила Лили. Сердце ныло от жалости к Мириам Уэстин. — Она винила себя в гибели Сьюзен?

— Мириам спаслась, но не смогла спасти ребенка, — хрипло произнес Куинн. — Естественно, она казнила себя за это.

— И вы ее тоже винили?

— Пожар был очень сильный. Никто не мог спасти Сьюзен. Ее нянька и одна из горничных тоже погибли. Мириам чудом осталась в живых.

Лили вытерла слезы. Неужели она ошиблась? Если он не винит жену, то почему говорит таким бесстрастным тоном?

— А где были вы? Почему не пытались вынести свою дочь из огня?

— Когда начался пожар, меня не было дома. К тому времени как я приехал, он уже бушевал вовсю.

Может, Куинн винит себя за то, что его вовремя не оказалось на месте трагедии? Ладно, пора заканчивать этот разговор.

— Когда исчезла Мириам? Сразу после пожара?

— Почти тотчас же.

Куинн устало потер лоб. Выражение его лица Лили не видела и, чтобы подбодрить себя, быстро допила виски.

— Куинн, вы должны ее найти! Где бы Мириам сейчас ни была, ей очень плохо, вы ей нужны.

Его смех показался Лили столь неуместным, что ее передернуло.

— Поверьте, где бы она сейчас ни находилась, ей гораздо лучше, чем со мной.

Лили взглянула на его широкие, обтянутые белой рубашкой плечи и, сжав от бешенства кулаки, выкрикнула:

— Как вы можете быть таким холодным, черт вас побери! Всего пять месяцев назад у вас погибла дочь и сбежала жена, ведь она сбежала, верно?

— О да, Мириам сбежала, и очень далеко… — Круто повернувшись, Куинн швырнул стакан с виски в стену. Лили испуганно вскочила. — Нечего говорить, что Мириам во мне нуждается! Ей нужен кто угодно, только не я! И не говорите, что она хочет, чтобы ее нашли! Ее не найдут! Если у вас есть другие вопросы относительно пожара и исчезновения Мириам, то задавайте их сейчас, потому что к этому разговору мы никогда больше не вернемся.

Лили снова опустилась в кресло, не понимая, что его так разозлило. Или у Куинна такая манера выражать свое горе, или он чего-то недоговаривает. Скорее всего последнее. Не похож он на человека, страдающего от горя.

— Вы с Полом всегда говорите о Мириам в прошедшем времени… Думаете, она умерла? Или покончила с собой? — Лили задала вопрос, не рассчитывая на ответ.

— Мириам жива, — произнес Куинн после долгого молчания.

Она не могла придумать, о чем бы еще спросить, хотя знала, что потом, когда придет в себя от потрясения, очень об этом пожалеет.

— Где похоронена Сьюзен? — выпалила Лили первое, что пришло ей в голову.

— На кладбище Проспект-Хилл.

— У Мириам в самом деле была чахотка?