Остановившись, она оперлась о старое дерево и, тяжело дыша, подняла лицо к небу. Догнав княжну, Берджу навалился на могучий ствол с другой стороны и взял ее за руку.

- Скоро уж смеркаться начнет... - задумчиво произнесла та.

Парень долго смотрел на ее поднятое к верху лицо, потом потянулся и поцеловал в шею.

- Берджу - у... - пропела она с укоризной.

- Тебе не нравится? - он прижал ее к дереву собой.

- Не по себе мне делается...Будто земля из-под ног уплывает.

- И у меня все плывет перед глазами.

Катерина обняла Берджу.

- Боязно мне, - чуть не плача, прошептала она. - А коль отец дознается, что нам будет, любый мой?

- Не тревожься, голубка моя. Не отдам я тебя никому: ни батюшке твоему, ни уж тем более этому рыжему боярину.

- А Господь не нашлет на нас страшную кару?

- Неужто любиться грешно? - и Берджу снова стал целовать Катерину.

- Люблю...Пуще жизни люблю тебя, - зашептала она. -Поклянись родный: чтоб не стряслось, мы завсегда будем вместе.

- Жизнью своей клянусь.

Прикрыв глаза, они стали сползать по стволу дерева на траву, погружаясь в безумный мир любви...

***

Начали сгущаться сумерки. Кое-где на небе уже заблестели первые звезды. Молодые шли по дороге к городу.

- Через разные ворота нужно в город войти, - сказала Катерина.

- Не тревожься: я не выдам нашу тайну. Кать...

- Чего?

- Моя ты теперичя. Моя на веки вечные.

Та стыдливо опустила голову.

- Твоя ... А теперичя ступай...Ступай.

Берджу пошел в обход, а княжна, накинув на голову платок, прошла через ближайшие ворота и направилась в церковь.

В соборе было тихо, никого видно не было. Она подошла ближе к алтарю и, став на колени, принялась молиться, скрестив на груди руки...

Не успел Берджу войти в горницу, как на него обрушилась мать.

- Где тебя шайтан носит? Отчего ты весь мокрый? Князь - батюшка дознавался, куда ты запропастился? В гневе он. Княжна, случаем, не с тобой была? Отвечай!

- Да нет...

- Княжна счезнула... - Парама без сил присела на табурет.

- Как ?! - изумился парень.

- Как из опочивальни своей вышла на обедню, так и счезнула. И тебя тут нет! Князь решил, что вы вместе. Лютовал он больно. Чего ты мокрый?

- Раков ловил.

- А где ж они?

- Вон, в узелке.

- Так ты нынче видал Катерину?

- Вчерась только, когда гости были. А боле нет.

- Одежу сыми, надень сухую, - мать поднялась и достала из сундука вещи, чтобы помочь сыну переодеться. - Сватались к княжне. Вскорости свадьба будет. И тебе надобно уж обзавестись женой.

- Только Катерина мне мила! - выпалил сын.

- О, Всевышний, сжалься над сыном моим! - взмолилась мать. - Голову только морочит она тебе, а ты веришь. Не быть вам вместе, сынок. Отродясь не бывало, чтоб князья сроднились с холопами. Пощади мать! Ты же у меня один. Ежели случится что? И так государь осерчал на тебя. Какому Богу мне молиться, чтобы ты остепенился? Люди-то чего о тебе судачат...Небось слыхал? Вон шепчутся: мол, высоко взлетел, кабы крылья не подрезали. Отступись, сынок.

- Матушка, чего ж делать-то теперича, ведь жизни нам нет друг без дружки?!

- Будь сильным. Вырви ее из своего сердца. Помучаешься малость, и засохнет все. Забудешься за другой девкой. А вот ежели государь дознается, не пощадит он тебя. По добру отступись.

- Без нее мне и жизни не надобно! - сокрушался юноша.

- Послушай мать. Свое сердце послушай. Никогда не быть вам вместе. Погубит она тебя, но твоей не станет. Сердцем чую неладное, - Парама смахнула слезу и вышла из горницы, захватив узелок с раками.

Берджу сел у окна и загрустил.

- Что ж теперь будет- то, ведь я уже попортил ее ...

... А тем временем служка обходил церковь, готовясь закрыть двери на ночь, и вдруг увидел лежащую на полу у алтаря женщину. Подбежал к ней, видит: без сознания та. Побежал за священником. Тот, едва подошел к лежащей на полу, сразу признал в ней княжну. Святой отец отправил служку с известием к Василию, а сам стал приводить знатную особу в чувство. В скорости прибежали Евдокия с Михеичем.

- Где я? Что со мной? - тихо спрашивала княжна.

- Обморок, матушка, - ответил дьякон.

Перенесли Катерину в комнату священника, положили на лавку. А у той жар начался. И давай Евдокия над ней хлопотать: рушником испарину с лица стирать, да отвар из лекарственных трав готовить. А сама носом шмыгает - слезу пускает.

- Что стряслось-то с тобой, голубушка наша? Мы тебя ищем повсюду - с ног сбились, а ты туточки в хвори пребываешь. Почто не сказалась, где будешь, матушка?

- Евдокия, Господь меня прибрать хочет, - еле слышно прошептала Катерина.

- Бог с тобой, матушка! - всплеснула руками нянька. - Все образуется, милая, - она стала поить хворую целебным отваром, чтобы вернуть княжне силы. - Пей, золотко, пей, голубушка.

Катерина выпила содержимое чеплашки и снова легла, отвернув голову к окну. На дворе уже царствовала ночь: в комнату заглядывал молодой месяц, все небо искрилось от метеоритного дождя.

***

Катерина лежала в своей постели с закрытыми глазами. Возле нее суетилась Евдокия. Собрав вещи княжны, она направилась к двери из опочивальни. Вдруг за окном раздалось посвистывание. Больная открыла глаза и позвала няньку.

-- Евдокия...

-- Что, голубка? - обернулась та.

-- Это Берджу. Приведи его сюда.

-- Лапушка, одумайся. А ежели государь-батюшка дознается?

-- Делай, что велено.

Через некоторое время дверь отворилась, и Евдокия вошла в опочивальню с юношей.

- Теперь же ступай, Евдокия. Позже придешь. Самовар поставь.

Та поклонилась и вышла.

- Не тревожься: мне ужо легче. Отец дознавался у меня о наших встречах. Справлялся, не собирается ли Берджу жениться? Обещался сосватать тебе какую-то сенную девку.

- Зачем ты мне это говоришь? - насторожился юноша.

- Ты не видал батюшку?

- Нет. Никто не знает, что мы были вместе тогда на острове. - поспешил он успокоить княжну.

- А твоя матушка?

- Я ей сказал, что за раками ходил.

- Берджу, бежать надобно.

- Хворая ты еще.

- Не беда. Полегчает, - отмахнулась Катерина.

- Далеко на юге есть море. Вот только карту бы добыть...

- У батюшки бумаг множество, поди и этот документ имеется.

- Я вот об чем тревожусь: далеко мы не скроемся. Хватятся скоро - хуже станет.

- Но и тут житья нам не будет. Разлучат.

- Подготовиться надо, - сказал Берджу. - Путь до моря длинный. Идти будем весну, лето и осень, покуда морозы не затрещат.

- Так ведь на дворе уж лето. А до следующей весны ждать никак нельзя: посватались ко мне. Они-то до весны дожидаться не станут.

За дверью раздались шаги, и, распахнув дверь, в опочивальню вошел Василий. Увидев Берджу, князь переменился в лице.

- Где Евдокия?

- За самоваром пошла, государь, - ответил Берджу и поклонился.

- Ты здесь еще по какой надобности? - грозно спросил князь.

- Евдокия позвала подмогнуть, - не краснея ответил парень.

- Ступай прочь, - холодно произнес Василий. Поклонившись, Берджу вышел.

Князь убрал руки за спину и стал расхаживать по комнате. Подойдя к окну, поглядел в него и развернулся к дочери.

- Почто ослушалась?

- Не разумею, батюшка, - тихо произнесла Катерина, поднимаясь с постели.

- Не велено было с холопом видеться. Почто своевольничаешь?!

- Так что ж мне теперича и вовсе запретно глядеть на простой люд? Может и Евдокию отымите?

- Не ерничай, Катерина...

В опочивальню влетела Евдокия:

- Ой, матушка! Схоронитесь: государь-батюшка вот-вот сюда пожалует... - но увидев Василия, стоявшего у окна, женщина застыла в испуге.

- Пошла прочь! - зарычал князь.

Евдокия поставила самовар и молниеносно исчезла из опочивальни.

- Об чем это она?! А!

- Батюшка, сжальтесь надо мной. В чем вы уличить меня жаждете?