– Нет, – возразил Ник. – Не проигрыш. Дайте мне еще возможность…
– Хватит, – шагнув к нему, мягко сказал Дэлги. – Не бойся, понял?
Вот это перепугало Ника окончательно. Если до сих пор он надеялся, что угроза окажется блефом с целью заставить его выложиться на «экзамене» по полной программе, то теперь эта надежда растаяла.
Он отступил к стене, где одиноко висела двойная секира с короткой рукояткой. Потянулся за ней, не выпуская Дэлги из поля зрения.
Тот снисходительно улыбнулся и подобрал, не глядя, первый попавшийся меч. Исход поединка предрешен.
Отдернув руку от секиры, Ник рванул с шеи цепочку с Абсолютным Оружием. Судорожно сжал в кулаке рубиновый кристалл (два раза подряд – хорошо, что не забыл), бросил на пол и выкрикнул отпирающее слово.
В первую секунду ничего не случилось. Дэлги даже успел вопросительно заломить бровь. А потом на середину зала, откуда ни возьмись, кубарем выкатился крупный, размером с королевского дога, черный с асфальтовым отливом зверь в золотом ошейнике, украшенном самоцветами. Мощные лапы, тупая, как молот, морда, недобро горящие маленькие глазки. Ошалело повертев головой, он разинул пасть – два ряда кинжально острых клыков – и басовито зарычал. Правда, рычание вышло скорее растерянное, чем злобное.
– Это что такое? – поглядев сначала на зверя, потом на Ника, с откровенной досадой процедил Дэлги.
– Это грызверг, – пояснил Ник упавшим голосом, чувствуя, что совершил непоправимое.
Чужое место. Чужие запахи. Чужие люди – одного, который поменьше, Заинька уже видел, а другого, который побольше, нет.
– Ничего себе собачка! – сказал тот, который побольше.
В руке держит острую штуку. Однажды Мардария ткнули такой штукой, было больно, а Мамочка потом рассердилась и всех наругала.
Где Мамочка? Почему ее нет рядом? Она не позволит злым людям надеть на Заиньку намордник. Она никому не дает хорошего Заиньку обижать.
– Отходи к двери, – велел человек с острой штукой второму. – Медленно, не делая резких движений. А экзамен ты провалил, так и знай!
– Не провалил, – огрызнулся второй. – Вы сами сказали, что можно пользоваться любым оружием, а грызверг тоже оружие.
– Давай на выход. Потихоньку, чтоб он не бросился.
Говорят непонятные слова и смотрят недружелюбно. Может, это те самые, которые хотели на него, на Заиньку, намордник надеть?
Заинька их загрызет, на куски разорвет!
Зарычал для острастки.
Большой человек глядел ему в глаза без страха, не мигая, словно вызывал на бой. Сначала Заинька этого загрызет, а потом второго, который испугался.
Прыжок. Человек оказался быстрее Заиньки и плавно ушел в сторону. Последовал удар по голове, все вокруг потемнело, и на оглушенного Мардария что-то набросили, как будто Мамочка одеяльцем укрыла.
– Где кулон? – донесся голос врага. – Не проблема, я его обратно засажу.
– Где-то на полу.
Темнота распалась на клочья, Заинька снова увидел чужое место. Что-то его не пускает… Сеть!
Угрожающе заворчав, Мардарий разорвал нехорошую сетку и приготовился к новому прыжку. Враг развернулся ему навстречу. Не похож на других людей: все, кроме Мамочки, Заиньку боятся, а этот хочет подраться, еще и зубы скалит. Опасный! Зато второй, как все люди – побелел так, что стал одним цветом со стенкой.
Прыжок. Враг снова успел отклониться, но и Заинька в этот раз увернулся от удара.
Острие перед носом. И никак его не обойти, чтобы вцепиться зубами в человеческую плоть. Заинька попытался проскочить, но с визгом шарахнулся, ужаленный блестящей штукой. Больно. Мамочка своего Заиньку пожалеет…
– Не убивайте Мардария, я за него отвечаю!
– Р-р-раньше о чем думал? – прорычал Заинькин противник. – Его ни одна сеть не удержит!
Ответив на рычание рычанием, Мардарий кинулся в атаку, но получил такого пинка, что с визгом покатился, налетая на разбросанные стулья. Беспорядок. Мамочка не любит беспорядок. Мамочка будет долго на всех кричать.
– Ты все еще здесь? Раз такой смелый, подбери кулон, пока я свяжу его боем.
– Хорошо, – испуганно отозвался второй, неопасный.
Хлесткий удар блестящей штукой плашмя по носу. Заинька заскулил. Человек засмеялся. Заинька понял, что это злой человек.
– Вот кулон. Только сначала поклянитесь Пятерыми, что ничего мне не сделаете.
– Да клянусь чем угодно. Давай сюда!
– Поклянитесь, призывая в свидетели Пятерых, каждого по отдельности.
– Грамотный… – ухмыльнулся Злой Человек, не сводя глаз с Мардария. – Может, без формальностей? Твоя зверюга разорвет нас раньше, чем я договорю.
– С формальностями. Сначала клятва, потом кулон.
Второй держал Драгоценность, похожую на те, какие носит на шее Мамочка. Украл у Мамочки? Заинька его загрызет! Мамочка любит свои Драгоценности и плачет, если они теряются.
– Ладно, твоя взяла. Клянусь, что ты беспрепятственно отсюда выйдешь, и я тебя пальцем не трону…
Говоря, Злой Человек смотрел на Мардария, а сам потихоньку перемещался к человеку с Драгоценностью. Заинька сразу почуял, что на уме у него недоброе, но второй ничего не понял, тем более что он тоже следил за Мардарием, а не за собеседником. А Злой Человек подобрался поближе, раз – и выхватил Драгоценность, а второго оттолкнул к двери.
Тут-то Заинька и прыгнул. Заинька ведь умный! Они вместе опрокинулись на пол; и острую штуку, и Драгоценность человек при этом выронил. Когти разодрали мякоть плеча, запахло кровью. Вот оно – горло, сейчас Заинька победит… Враг обеими руками схватил его за морду, на давая раскрыть пасть; Мардарий мотал головой, пытаясь вырваться, а сверху на него сыпались удары. Мамочка рассердится, хорошего Заиньку бить нельзя!
– Ник, отойди, – прохрипел Злой Человек. – Ты не сможешь его оглушить. Отойди, мешаешь!
Бить Заиньку перестали, но тут враг, не разжимая хватки, как стукнет его собственным лбом по носу – опять стало больно. Бедный Заинькин носик! Если бы Мамочка была здесь, она бы своего пусеньку пожалела… Челюсти свободны. Он яростно зарычал, но вцепиться в горло не успел. Стальные пальцы вывернувшегося врага сгребли его за шкуру на загривке и на спине – и он очутился в воздухе.
Такого с ним еще не случалось! Беспомощно дрыгая лапами, Мардарий отчаянно визжал. Увидел второго человека – тот испуганно смотрел снизу вверх, на белом пятне лица выделялись глаза. Увидел разбросанную мебель и опасные острые штуки – Мамочка накажет тех, кто все разбросал. На полу, возле пятна крови, тускло блеснула Драгоценность. Потом надвинулось окно, мелькнул кусок ярко-голубого неба. Заинька с визгом полетел вниз.
Упал на мягкое. На большую корзину с бельем, хрустнувшую от удара.
Женщина, глядевшая на окна, из которых доносился шум, потрясенно ахнула:
– Мамочка!
Она знает Мамочку? Заинька не стал ее кусать.
Вот он – выход на свободу. Скорее туда, пока не поймали! Выскочив на солнечный простор, Заинька со всех ног помчался прочь от нехорошего места.
Настоящая охота только начинается. Едва рассвело, они свернули лагерь и отправились на юг – не по шоссе, даже не по плохим грунтовым дорогам, а по бездорожью, то прокладывая трассу через заросли щекочущей облака травы, то петляя среди рощиц и невысоких сглаженных гор, которые когда-то были морским дном, то выезжая на засиженные птицами пустынные пляжи.
Дороги патрулируют люди Аванебихов. Операция «Невод» наоборот. Срань собачья.
Донат, однако же, считал, что шансы у них есть, и в мечтах уже видел себя Трижды Истребителем.
– Он не любит опеки. Дескать, я так крут, что с кем угодно справлюсь в одиночку. И то верно, Келхара вон отлупил, через Шанбарские болота прошел…
Узкое костистое лицо Келхара при этом упоминании напряглось, слегка скривилось и стало еще отвратней, но надерзить учителю молодой охотник не посмел.
– Ничего, мы одолеем его хитростью, – продолжил Донат. – Засаду устроим. Места здесь до самых Сорегдийских гор малонаселенные, и твари водятся в избытке. Если нас остановят и начнутся вопросы – мы бьем всякую местную дрянь, больше ничего не знаем.