– Я же сказал, в гости к моим арендаторам.

– Тогда где они живут?

– Вон там, видишь?

Впереди заслонял полнеба белый дворец с балкончиками и башнями.

– В этом дворце?!

– Ага.

Он затормозил возле небольшой дверцы в глухой стене. С другой стороны был травяной склон, скопление розовых и серых черепичных крыш. Вниз к этим крышам уводила узкая каменная лесенка с выкрашенными в бирюзовый цвет перилами.

Дэлги постучал, громко и требовательно. Ник подозревал, что их отсюда вышвырнут. С этой самой лестницы спустят.

Посередине дверцы открылось окошко. Молодое конопатое лицо – заспанное, настороженное, недовольное.

– Чего стучите?

– Доложи госпоже Орсенг, что приехал Дэлги.

– Госпожа не изволят так рано вставать. Езжайте к воротам и сообщите о себе как положено.

Парень попытался захлопнуть окованное железом окошко, но Дэлги ему не позволил.

– Недавно здесь служишь? Если бегом не доложишь, схлопочешь и от господ, и от меня.

Страж дверцы наморщил лоб, как будто засомневался, и наконец сказал:

– Подождите. Я схожу, узнаю.

На этот раз окошко закрылось.

– Давайте лучше в город, в гостиницу, – испуганно предложил Ник.

Можно подумать, в этих сказочных чертогах кому-то нужны двое бродяг, прикатившие на запыленном автомобиле!

Дэлги ухмылялся, как будто все происходящее его очень веселило.

Через некоторое время дверца распахнулась. Теперь выглянул пожилой слуга, солидный, но встрепанный, в пижаме, словно его подняли с постели.

– Приношу извинения, господин, заходите, – он посторонился, грузно кланяясь. – Вас ждут не дождутся!

– Привет, Бакорчи, – поздоровался с ним Дэлги, переступая через высокий каменный порожек.

Внутри прохладно и тихо. Стены пастельной окраски, двери из рифленого стекла, потолки расписаны цветами, листьями, водорослями.

В полукруглом атриуме с белой кожаной мебелью и паркетом, покрытым желтым лаком, Бакорчи остановился.

– Извольте подождать здесь, господа. Сиятельная госпожа Орсенг цан Аванебих скоро будут.

Цан Аванебих?.. Ник замер, ошеломленный.

– Эй, что с тобой? – Дэлги встряхнул его за плечо.

– Мне надо смываться! – объяснил он сбивчивым шепотом. – Это Аванебихи задержали меня в Улонбре! Я же вам рассказывал. Сняли с поезда по приказу какого-то влиятельного типа, и если здешняя госпожа с ними заодно…

– Да не волнуйся так, – отозвался Дэлги безмятежно. – Этот тип, от которого ты бегал, тебя, считай, уже поймал.

Что?.. Значит, его предали, и этот белый дворец – западня? Вернее, заиньку предали, но в данном случае никакой разницы, потому что за сохранность кулона и его содержимого отвечает Ник.

– Все равно я собаку не отдам! – Он на всякий случай нащупал под тканью рубашки продолговатый кристалл и прикрыл ладонью.

– Ага, всем на свете позарез нужна твоя собака! – Дэлги еще больше развеселился. – А тебе, часом, не приходило в голову, что ты, сам по себе, тоже можешь кого-то интересовать, а до псины этой несчастной никому дела нет?

– Я же никого не покусал… – озираясь (где дверь?) невпопад пробормотал Ник.

– Убойная аргументация. В моменты опасности ты на диво трезво соображаешь!

По изогнутой полукруглой лестнице спускалась женщина. Легкая, седая, с царственной осанкой.

– Наконец-то вы здесь! Мы так за вас беспокоились…

Дэлги пошел навстречу, взял ее за руки, поцеловал в губы – с нежностью, словно они любящие друг друга родственники или даже любовники. Она старше раза в два – значит, не любовница. Или Дэлги по происхождению тоже высокородный, из цан Аванебихов, но ему больше нравится вести беспутную жизнь бродяги?

– У вас разбита скула, – женщина прикоснулась тонкими пальцами к его лицу.

– За мной гоняется Донат Пеларчи со товарищи. В этот раз им удалось привлечь на свою сторону имперскую полицию, и меня заблокировали в Ганжебде. Пришлось уходить через болота, о приключениях расскажу после завтрака.

– Полицию?! – пожилая дама нахмурилась. – Мы с этим разберемся. Я немедленно свяжусь с Дерфаром, он просил сообщить, когда вы приедете. Мы сделаем официальный запрос.

– Орсенг, это Ник, – оглянувшись на спутника, представил Дэлги. – Не всегда сообразительный, но безусловно симпатичный, правда?

Готовый провалиться сквозь землю, Ник все-таки сумел поклониться так, как полагалось по правилам этикета раскланиваться с высокопоставленными дамами.

– Восхищена знакомством, Ник, – Орсенг цан Аванебих приветливо улыбнулась.

– Я служу у сестры Миури, жрицы Лунноглазой Госпожи.

Он решил, что эта информация будет не лишней. Пусть Дэлги и прошелся насчет его сообразительности, кое-что он все-таки соображал.

– Я слышала о сестре Миури. Вы обязательно должны увидеть наш домашний храм и наших кошек.

Вот теперь Ник немного расслабился. Если здесь почитают Лунноглазую и держат кошек – можно считать, он в безопасности.

Дэлги и Орсенг продолжали вполголоса беседовать, при этом Дэлги нежно обнимал ее за плечи. Ник начал осматриваться уже спокойно, с проснувшимся любопытством.

Из большого, во всю стену, окна открывается с высоты вид на море. На низком подоконнике в трехгорлой вазе увядают цветы с длинными прозрачными лепестками. Картина маслом: реалистически написанный пейзаж с играющими ящерами наподобие рапторов.

Красная вспышка наверху. Ник, уловивший ее боковым зрением, повернулся.

Теперь по той же лестнице неторопливо спускалась девушка в пышном темно-красном платье, тоненькая, белокожая, черноволосая. Знакомая девушка, вот что его больше всего поразило!

Дэлги и Орсенг повернулись к ней, прервав разговор.

«Какая она красивая…» – подумал Ник.

Орсенг взяла ее за руку и церемонно подвела к Дэлги.

– Позвольте представить вам новую переговорщицу Эннайп цан Аванебих. Вы, конечно, знаете ее уже семнадцать лет, но ритуал есть ритуал.

Эннайп изящно поклонилась. Все трое улыбались. Ник почувствовал себя лишним.

– Я, как всегда, рада встрече с вами, – девушка выпрямилась, ее пальчики с алыми ноготками исчезли в большой ладони Дэлги. – Вижу, Ника вы все-таки нашли?

– Кстати, он хотел извиниться перед тобой за то, что случилось в театре. А я присоединяюсь к его извинениям – сбежал-то он из-за меня.

– Ничего страшного. Без скандалов светская жизнь была бы пресной.

Ник заметил, что ее платье из блестящей шелковой ткани винно-красного цвета расшито вдобавок красными стразами, похожими на рубины. Не могут ведь это быть настоящие рубины, слишком их много…

– А дядя Варсеорт все не может забыть того нахала, который нагрубил ему в театре, – Эннайп снова обращалась к Дэлги. – Какой-то Ксават цан Ревернух из захудалого рода, министерский чиновник на побегушках.

– О!.. – Дэлги вскинул бровь. – Орсенг, передайте Варсеорту и остальным, чтобы этого Ревернуха не трогали. Он мой. Он удрал от меня двадцать четыре года назад, и я хочу, наконец-то, с ним свидеться. Вряд ли он обрадуется, зато я буду счастлив.

– Ваше пожелание – закон, – Орсенг произнесла это как привычную формулу и затем с приятной улыбкой пригласила: – Идемте завтракать! Ник, прошу вас, не теряйтесь.

Ник испытывал слабое головокружение, и от морских далей за окнами, и от непонятных разговоров, и от усталости. Перевозбужденный после стычки с Келхаром, ночью в машине он почти не спал.

– Как настроение? – негромко спросил Дэлги, когда они всей компанией вышли в коридор. – А то действительно выглядишь потерянным. Проблемы позади, окрестные земли принадлежат моим друзьям. Или ты до сих пор не понял, кто я такой?

– Вроде того, – ответил он уклончиво.

– Мне сдается, ты просто боишься понять, в чем дело.

– Почему это боюсь?

– Наверное, потому, что ты мой подарок в землю закопал.

Ник остановился. Так и есть. Что-то в этом роде он и опасался от Дэлги услышать.

Не все в жизни срань собачья, иногда происходит и что-нибудь хорошее. Донат Пеларчи отдубасил Келхара цан Севегуста.