Темные, непроницаемые глаза встретились с ее глазами.

— У меня сложилось впечатление, что мы соблазняли друг друга, — совершенно спокойно заметил Трэвис, презрительно скривив губы. — Почему вы отрицаете это, Сильвия? — Он остановился, пристально рассматривая девушку, и это до бешенства нервировало ее и вместе с тем порождало во всем теле уже испытанное возбуждение. — Разве это грешно? У вас есть возлюбленный? В этом проблема?

Сильвия гневно взглянула на него. Возлюбленный? Он действительно считает, что она отказала его домогательствам лишь потому, что не хотела изменять? Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза и резко ответила:

— Нет! У меня нет возлюбленного!

— Но когда-то был? — спросил, улыбаясь Трэвис, не подозревая о значении своих слов для собеседницы.

Сильвия стремительно поднялась с софы, хотя до этого момента вечер был довольно приятен для обоих. Но теперь он был непоправимо испорчен.

— Спокойной ночи, мистер Стил! — холодно сказала она, подчеркивая официальность обращения. — Поздравляю вас с Рождеством!

Однако выйти из-за стола ей не удалось: Трэвис опередил ее и загородил проход своей сильной, крупной фигурой. Сильвия вздохнула и посмотрела на короткий ряд черепаховых пуговиц на его черной тенниске.

— Прошу меня извинить! — холодно сказала она.

— Сильвия! Вы никуда не пойдете! Вы еще не выпили свой коктейль, а мы не закончили разговор!

— Вы поддразнивали меня! — заявила девушка. — Для меня это не пустая болтовня!

— Извините меня…

Сильвия совершила ошибку, сердито взглянув ему в лицо: оно было слишком близко. Чудесные черные глаза, обрамленные темными ресницами, смотрели на нее в упор. Она могла рассмотреть тонкие морщинки в уголках его глаз и складки, образовавшиеся от смеха, в уголках его губ. Были ли они у него пять лет назад? Изменился ли он с тех пор?

— Давайте сядем, — мягко настаивал Трэвис. — Сегодня Сочельник. Я не хочу, чтобы мы поссорились именно в этот вечер!

Он взял ее за руку, и Сильвия ощутила чувство, сравнимое с сильным ударом тока. Пытаясь совладать со своим волнением, она позволила ему проводить себя до софы, боясь, что он услышит бешеный стук ее сердца.

Неужели этого оказалось для нее достаточно? — поразилась девушка сама себе. Одна улыбка, одно извинение и прикосновение его руки? Она отодвинулась от него, но Трэвис по-прежнему крепко держал ее за руку.

— Не могли бы вы отпустить мою руку? — севшим голосом проговорила Сильвия, невольно любуясь длинными загорелыми пальцами, которые уверенно лежали на ее запястье.

— Я действительно должен это сделать? — спросил Трэвис глубоким, чувственным голосом. Сильвия почувствовала, что у нее перехватило дыхание, когда она увидела, какими глазами он на нее смотрит.

— Д-да, — слабым голосом пролепетала она, — должны.

Он поднял ее руку, поднес к своим губам и стал целовать нежную бледную кожу.

— Пожалуйста! — в ее голосе явственно прозвучало отчаяние, но где-то глубоко внутри себя она ощутила сладостное томление, когда его губы прикасались к ее коже. — Не надо!..

Он должен был отпустить ее. До тех пор, пока они не касались друг друга, до тех пор, пока между ними было какое-то расстояние, подобное невидимой стене, она еще чувствовала себя уверенно.

— Сильвия, расслабьтесь, будьте сами собой, — страстно убеждал ее Трэвис, продолжая удерживать ее руку, потом повернул ее вверх ладонью и погладил нежную кожу пальцами другой руки. — У вас длинная линия жизни, — прошептал он, — очень отчетливая.

— Прекратите! — вскрикнула Сильвия, отчаянно выдергивая руку. — Не прикасайтесь ко мне!

— Но скажите же, в чем дело?

Сильвия пересела на самый край софы и уставилась на язычки пламени в камине.

— Потому, что вы… вы мне не нравитесь! — неуверенно сказала она. — Я думаю, что это достаточно понятно!

— Однако вы находите меня привлекательным…

Девушка резко повернулась к нему. Каждая черточка ее нежного лица выражала возмущение и протест.

— А вы более тщеславный, чем я думала, — выдохнула она.

— Я просто знаю правила этой игры, — медленно проговорил Трэвис, — которые известны и вам. Мы взрослые люди, и можем распоряжаться своей судьбой. — Его черные глаза гипнотизировали девушку. — Вы знаете, что я очень хочу добиться близости с вами.

Сильвия сидела молча, глядя в пространство. Как все происходило пять лет назад? Сколько раз ему удалось тогда добиться близости с ней?! Сколько раз ему удалось добиться ее слабости своей восхитительной страстью?! К концу той неправдоподобной ночи она полюбила его всего. Юная, невинная, Сильвия лежала без сна в тихой полутемной спальне, рассматривая его спящего, разглядывая мужественные черты его лица, которые разгладились во сне, и еще и еще раз переживала каждый момент их любовной игры. В своей глупой невинности она верила, что каким-то образом то, что имело значение для нее, должно было иметь такое же значение и для него.

Она испытывала блаженство в те короткие предрассветные часы, которые не были ни ночью, ни днем, свернувшись калачиком возле его сильного, раскинувшегося на широкой кровати тела. В этом она не видела ничего плохого или грязного, по крайней мере, тогда. Позднее — о да! Сильвия страдала, ругая себя последними словами, а потом… потом она жила словно в кошмарном сне.

Неожиданно в голову ей пришла нелепая мысль о том, что Трэвис Стил все знает. В конце концов, он был очень влиятельным человеком и тщательно изучал ее деловую биографию. Почему он не мог узнать так же хорошо ее личную жизнь? Не знал ли он, принимая ее на работу, что она была матерью его ребенка? Почему он мучает ее, если это действительно так. Кровь отхлынула от ее лица, она почувствовала боль под ложечкой.

— Сильвия? Что случилось?! — спросил Трэвис неожиданно требовательно резким и даже грубым голосом.

Забавно, подумала она рассеянно, как ловко он может притвориться заботливым. Сильвия с трудом встала, чувствуя, что ноги у нее словно ватные.

— Я плохо себя чувствую, — севшим голосом сказала она. — Мне нужно пойти лечь.

— Сильвия…

— Позвольте мне пройти, черт вас возьми! — бросила она, резко отстраняя его руку, державшую ее, и чувствуя, что теряет равновесие и падает на огромную чугунную решетку камина, за которой играли языки пламени.

Ее спасла его реакция. В считанные доли секунды одной рукой Трэвис обхватил ее за талию, а другой удержал за плечо.

— Сильвия, ради всего святого!..

Девушка широко открытыми глазами неуверенно взглянула в его лицо и почувствовала, что по ее щекам текут предательские слезы. Она рыдала, как ребенок, чувствуя себя слабой и беззащитной перед его высокой мускулистой фигурой. Набрав полные легкие воздуха, она попыталась остановить рыдания. Трэвис ненавистен ей. Это все, что она должна помнить. Он разрушил ее жизнь, он повинен во всех ее несчастьях.

— Не прикасайтесь ко мне! — злоба, с которой Сильвия произнесла эти слова, поразила даже ее саму. Она высвободилась из его объятий и повернулась к нему.

— Сильвия, вас мучит только одна проблема!

— Нежелание поддаваться вашим сомнительным чарам? — презрительно заметила Сильвия. — Не обманывайте себя! Вы…

Решительным рывком Трэвис притянул ее к себе, его губы приникли к ее губам. Ощутив кончик его языка, она с тревогой почувствовала, что в ней самой возникает ответное желание, особенно когда его руки стали гладить ее. Она чувствовала, как напрягается каждый его мускул, когда он прижимал к себе ее ставшее податливым тело, ощутила неудержимый зов плоти, когда рука Трэвиса скользила по интимной дорожке, разделяющей ее груди и опускающейся вниз…

Он отпустил ее в тот момент, когда Сильвия была уже готова, забыв все, уступить ему, когда ее руки обвились вокруг его шеи, а пальцы стали перебирать вьющиеся черные волосы. Девушка увидела жесткое выражение иронии на его лице и почувствовала, как от унижения запылали ее щеки.

— Ну вот, я и доказал вам свою правоту! — насмешливо заявил Трэвис, отступая назад. — Спокойной ночи, Сильвия, приятных сновидений!