— Да. Идите оба в жопу.

— В вашу?

— Кит, не делай ртом «ля-ля», а то я сейчас быстро найду ему применение. Не дорос еще до моей жопы. Пшли отсюда оба, пока я не передумал.

Вот после одного такого танца, а потом утреннего стриптиза какого-то из парней и за пару недель ситуации с долгом, как раз в тот момент, когда вырубили прожекторы, ко мне и подвалил Свен. Кит проводил меня долгим, пристальным взглядом и выразительно хмыкнул, отчаливая в пространство.

Неожиданно темноволосый, с ухоженной стрижкой финн был на полголовы выше меня и поначалу вел себя крайне прилично. Его выдавал лишь чуть заметный, но необычный акцент. Если бы я только знал тогда, что сии навыки не являются достижением трех лет ведения бизнеса в России, а скорее, он обязан ими последней русской жене, от которой прижил двоих детей. Еще четверо имелось от предыдущих трех браков.

— Я смотрел на вас весь вечер. Конечно, я знаю, что «белый танец» уже давно закончен, и вас есть… — финн долго подбирал нужное слово, — друг. Но могу я вас угостить чем-то?

— Он не совсем френд, — улыбнулся я, — мы просто работаем вместе. Может быть, проще будет говорить на английском?

— А вы его знаете? — удивился новый знакомый. — Вы не хотите пройти на воздух?

— Да. Только у меня закончились сигареты.

— У меня есть. Настоящие, американские. Я сам привез их с хорошей местной фабрики после турнира. Не та… дерьмо, что продается у вас в ларьках.

— Вот видите, у вас ошибка в речи. Турнира?

— Да. Я вожу машины на скорость. Я гонщик, теперь ошибки нет?

— Нет.

— Вы еще долго работаете? Могу я набраться еще большей наглости и пригласить вас на завтрак?

— Да.

После окончания смены я метнулся к старшему админу и вкратце обсказал ситуацию, а также тонко намекнул, что поеду утром домой один и меня не стоит дожидаться. Кит брезгливо передернул плечами, вякнул, что это «мои личные половые трудности», и почему-то очень обиделся. Уже на выходе он все-таки окликнул меня:

— Ну это… В общем так, конечно, не делают. Не будь скотом, хоть расскажи потом, как все прошло. Видел же я, что он на тебя пялится. Только будь осторожен на всяк. Мою мобилу помнишь. Все бывает, на «Е» бывают. И в койку прыгать не торопись. Тут не одним съемом на ночь может обойтись. А гораздо большим. Деньги-то у него полюбасу есть, и хорошие. Эх, и что я его раньше не заприметил, «форика» твоего.

Короче, когда вырубались прожекторы, то происходило много чего интересного. На сегодня же моя задача сводилась к тому, чтобы долететь до кого-нибудь из наших и предупредить, что Абрамка в зале. Эту тему, по ходу бревна, не прорехал никто, кроме меня. А Кит, как назло, не брал трубку.

Глава одиннадцатая. Товарищ главнокомандующий.

То, что произошло дальше в эту сказочную ночь, в социальных науках именуется «коллективный разум», а в финансовом и уголовном праве трактуется как предварительный сговор лиц и сопровождается соответствующей статьей. Впрочем, всем нам — сотрудникам клуба — было, как в еврейском анекдоте про Сару и свадебное платье, без разницы что делать, только бы отвести от себя гнев Абрамки. В итоге жертвой вакханалии, стартонувшей с неудачной пьянки Леньки, пал… ни к чему не причастный охранник Владик, а сам стриптизер под наш с Китом зубовный скрежет даже умудрился обделаться крупной премией как передовик производства.

На автопилоте, под змеиным немигающим взглядом хозяина, я поймал труселя танцовщика, засунул их в карман штанов (Господи, если бы я только знал, чем мне впоследствии обернется сей незатейливый жест!) и, как только вырубился свет, рванул к новичку-официанту. Этот идиот, естественно, вместо того, чтобы обозревать зал и первым приметить высокого гостя, пялился на сцену.

Я успел только добежать до официанта и суфлерским шепотом выпалить, что «хозяин здесь, передай другим», когда меня настиг контрольный звонок Абрамки:

— И не вздумай, Слав. Быстро ко мне! — скомандовал владелец в трубку.

В процессе бега я развернулся на сто восемьдесят градусов и обреченно потрусил на расправу.

— Пей. До дна, — коротко приказал Абрамка, наливая две стопки и протягивая одну, полную до краев, когда я в спешном порядке нарисовался перед ним.

Мы чокнулись, и я проглотил маслянистую жидкость, тут же ободравшую горло (видимо, коньяк был с левой нарезкой), а вместе с ней и язык. Повело неподетски, учитывая, что выпивка легла на благодатную почву из коктейлей, которыми я успел угоститься в баре. Абрамка разлил еще по одной, кивнул на вытворяющего чудеса эквилибристики на коленях у посетителя Кита, потом на Владика, который уже менялся пиджаками с одним из бандитов, и поинтересовался:

— Давно так хорошо сидим?

От второй стопки язык отодрался от нижнего неба, но сам собой понес хреноту:

— Абрам Рубенович, это не то, что вы подумали… — начал я кретинскую фразу, которой еще ничего и никому не удавалось в этой жизни объяснить.

— Да ты что, Славочка, — резко оборвал меня стервенеющий на глазах Абрамка, — старший админ на смене, полуголый, как обезьяна (а на Ките в этот момент действительно были только белые джинсы, майка или футболка отсутствовала как факт — прим. автора), скачет на хую у клиента, охранник жрет водяру прямо в зале, а ты хочешь сказать, что у меня проблемы со зрением? Ну, так мы сейчас проверим. Дойдем до людей, поговорим за жизнь. Коньяк подхватил и живо за мной. Сам-то ты здесь как оказался, семейный ты наш? За спичками зашел?

— Ага. За спичками, зажигалка у меня закончилась, — закосил я под идиота, что меня, наверное, и спасло. Абрамку всегда больше всего бесило, когда люди, пойманные на неблаговидном поступке, отрицали очевидные вещи, и за ханжеством и попыткой создать умный вид пытались спрятать комплексы. Он был готов понять и принять многие вещи в жизни, но только если о них говорили честно и откровенно. — Абрам Рубенович, а что это значит — «за спичками»?

— Сплюнь, молодой ты, чтоб та зажигалка не работала. Учишь, вас, дуршлагов, учишь, а ума все равно нет. Вот если ты с Мариком справишься… — многозначительно хмыкнул Абрамка, пообещал позже объяснить значение фразы и подорвался в зал.