Любой учитель, к которому вы привязаны, неизбежно разочару

вас в чем-то. Даже если некто стал святым гуру, он все равно ког;;

нибудь умрет. Может статься, что он откажется от монашеско!

сана и женится на молоденькой девушке. Может случиться чт

угодно! Если почитать историю, то можно узнать много пример

разочарования в религиозных идолах! Когда, я был молодым мона

хом и еще жил в Таиланде, то часто думал о том, как я поступлю

если Аджан Ча вдруг заявит: «Буддизм это сплошное притворство

Я больше не желаю иметь дело с этой ерундой! Я намерен сбросить)

с себя монашескую робу и жениться на богатой женщине». Что бы я

сделал, если бы услышал, как один из самых уважаемых ученых меч

нахов Таиланда Аджан Буддхадаса сказал: «Я зря вляпался в будди-j

стское мошенничество. Теперь я буду христианином»?

Как бы я поступил, если бы Далай-лама перестал быть монахом и женился на богатой американке? Что бы я сделал, если бы мои това-1 рищи неожиданно сказали, что они хотят уехать домой, потому что! больше не желают отказывать себе в простых радостях жизни? А| если бы все послушники закричали, что им надоела дисциплина? А] если бы монахини начали путаться с послушниками? Что бы я сделал?

Разве мое монашество зависит от поддержки и преданности Буд> де всех окружающих меня людей, от заявлений Аджана Ча или Далай-ламы? Разве моя практика медитации зависит от чьей-то поди держки? Разве другие люди обязаны исполнять мои ожидания? В таком случае мою практику было бы легко разрушить, не так ли?

Когда я был младшим монахом, то часто думал, что я должен ве-| рить в свое интуитивное чутье и не обращать внимание на то, одобн ряют ли мой выбор другие люди. В жизни я часто мог разочароваться в своем выборе, но я постоянно анализировал свое состояние, а не искал внешние опоры. Я верю в то, что делаю, поскольку сам понял! правоту моего духовного пути, а не потому, что я нуждаюсь в поддержке и одобрении других людей и пока что получаю все это. Вы должны спрашивать себя о том, стали ли вы монахом или монахиней потому, что я или кто-то еще призвал вас к тому? Может быть, вы надеетесь что-то обрести в будущем, получить награды или еще что-то в этом духе? Вы полны решимости достичь истины?

Вогда остановитесь на какой-то условной форме и доведите ее до разума, чтобы проверить, как далеко вы можете пойти, а не про падайте духом, когда у вас все валится из рук, когда вы разочаровываетесь во всем на свете. Иногда в монастыре Ват Пах Понг внешняя жизнь надоедала мне до такой степени, что я не желал видеть физиономии окружающих монахов, и не потому, что они делали что-то не так, просто я падал духом и воспринимал картину

ш только в мрачных красках. Тогда мне было необходимо ис-

Ьвать свой путь, а не просто верить в него, потому что человек

Вит даже самое невыносимое для того, чтобы понять, что в прин-

он способен стерпеть что угодно.

ы здесь не для того, чтобы найти своего учителя, нужно быть 1ым учиться у чего угодно: у крыс и комаров, у духовных учи-и у людей, страдающих депрессий, у тех, кто разочаровывает и у тех, кто никогда не подводит нас. Мы не пытаемся искать шенство в условных формах, пусть и в учителях. прошлом году я поехал в Таиланд и узнал о том, что Аджан Ча но болеет. Это уже не тот полный энтузиазма, веселый и милый (овек, которого я видел раньше. Я видел, что передо мной сидит Ъй мешок с костями и плотью, и думал: «Жаль, что Аджан Ча |5ильно сдал. А ведь он мой учитель, и я не хочу, чтобы он был м жалким. Мне хочется видеть прежнего Аджана Ча, который сказывал мне разные байки и притчи, а потом я пересказывал их им товарищам». Вы бы спросили: «Помните ли вы о том, как ан Ча сделал такое-то мудрое замечание?» А монах другой траки отозвался бы: «А наш учитель говорит по-другому». И тогда вйчали бы спорить, чей учитель мудрее. Когда ваш учитель сидит чИщком виде, вы вздыхаете: «Ой, ой, ой... Наверно, я выбрал не Щ учителя». Но желание выбрать лучшего учителя, который нико-Тк подведет вас, это все то же страдание, не так ли? Буддизм подчеркивает, что важно учиться как у живых, так и у Шъых мастеров. Когда Аджан Ча умрет, мы все равно сможем ^К>ся у него, хотя бы созерцая его труп! Вы можете сказать: «Я не ^Ш, чтобы Аджан Ча превратился в труп. Я хочу, чтобы он всегда Ьл кипучим, обаятельным человеком с большим чувством юмора, ■орого я знал двадцать лет назад. Я не хочу, чтобы он стал разла-■ощимся трупом, из глаз которого лезут черви». Скольким из вас ■идется по нраву созерцание трупов своих любимых, когда вы Помните их в самом расцвете сил? Например, моя мать запомнила Ьня семнадцатилетним юношей, который только что закончил ■еднюю школу, одетым в рубашку с галстуком, с аккуратной при-Ьской. Вы видели глянцевые фотографии, сделанные в фото-студии

72

- на них люди выглядят лучше, чем в действительности. Как раз та кая моя фотография висит в комнате моей матери. Всем матеря хочется, чтобы их дети всегда были опрятны и хорошо причесаны^ Но что произошло бы, если бы я умер и стал гнить, если бы в мои» глазницах копошились личинки? Что случилось бы, если бы шн! сфотографировали, и мой новый портрет принесли моей материл Эта фотография была бы ужасной. А если повестить ее рядом с фо4 тоснимком, на котором мне семнадцать лет? Но это все равно, чта удерживать в памяти образ Аджана Ча пятилетней давности, а потои увидеть его в нынешнем состоянии.

В качестве предмета медитации вы можете взять собственную жизнь. Вы размышляете о своей жизни, извлекаете из нее уроки, а на требуете, чтобы ваши учителя, дети и родители всегда оставались л своей совершенной форме. Мы выставляем им такое требование,! когда не обращаем на них никакого внимания, не изучаем их, а про-^ сто держимся за некое представление. Мы цепляемся за туманный образ, в котором никогда не сомневаемся.

Человек, практикующий медитацию, понимает, что учиться мож-1 но у чего угодно, если мы хотим уметь сосуществовать с успехами и| неудачами, живыми и мертвыми, приятными воспоминаниями я разочарованиями. Чему же мы учимся? Тому, что в нашем уме просто возникают определенные условия. Мы сами что-то создаем, а] потом привязываемся к этому. Все, к чему мы привязаны, ввергнет нас в отчаяние и смерть. Таков конец всякого начала. Мы учимся у самой жизни. Мы извлекаем уроки из печали, горя и разочарования. Так мы можем освободиться. Мы можем позволить своей жизни гармонировать с законами Природы и свидетельствовать свое бытие, тем самым освобождаясь от ложной убежденности в том, что мы неразрывно связаны со своим смертным телом. Таким образом, все условия ведут нас к Необусловленному - даже наши печали и горе-1 сти приводят нас к пустоте и освобождению, если мы проявляем терпение и смирение.

Порой жить легче, когда у тебя немного вариантов. Если же человек может выбрать любого из целого ряда замечательных духовных учителей, он переживает сильное разочарование, выслушав фантастическую мудрость, которая изливается из множества самобытных гуру. Но даже самые мудрые учителя, самые разумные люди современного мира это всего лишь условия нашего ума. Далай-лама, Аджан Ча, преподобный Буддхадаса, Папа Римский, Архиепископ Кентерберийский. Маргарет Тэтчер - все эти люди представляют собой не что иное, как условия нашего ума. А все эти условия (ненависть, любовь и прочее) приводят нас к Необусловленному, если мы

73

1ивы, если сохраняем выдержку и желаем увидеть мудрость. может показаться, что проще поверить в то, что я сказал, чем iСостоятельно разбираться в этом вопросе, но вы не вырастите в Hdbhom отношении, если будете просто на веру принимать мои Ш. Мудрость, которую я нахожу в своей жизни, обогащает лишь В|. Я могу вдохновить вас на мудрое поведение, но вы должны |мп искать для себя духовную пищу, а не слепо верить всему, что я ■Орю вам.

■уддистский Пугь это каждый раз исключительно самостоятель-'■путь человека к истине. Постигая истину, мы возвращаемся к шим себе. На своем духовном пути мы оглядываем свою жизнь, а Прячемся за преданностью конфессии, не тешим себя надеждами, 'Ьсольку такое поведение лишь ухудшает наше положение. I Итак, подумайте о том, что я сегодня сказал вам. Не верьте мне