Соскочив с кровати, я босиком прошлёпала в ванную, приводя себя в порядок. Когда все необходимые утренние процедуры были сделаны, я, наскоро перекусив (ни хочу ничего заказывать в ресторане) тем, что ещё осталось в холодильнике после французского нашествия, впихнула себя в зимний пуховик и меховые сапожки, вышла из квартиры.

  Пять дней, до прихода первого месяца зимы, а снег уже потихоньку стал застилать тротуары улиц. Пробравшись сквозь толпу, к входу в филиал банка, я с замиранием сердца вошла внутрь. Поднявшись на третий этаж, я уверенным шагом направилась к входу в ресторан. Его персону я заметила ни сразу. Артём сидел за самым отдалённым столиком, и, судя по выражению его лица, он явно нервничал. Признаться честно, я волновалась ничуть не меньше. Сейчас я уже начала сомневаться, правильно ли я сделала, согласившись на эту встречу? Но решив, что другого выхода нет, всё, же скрепя сердце, преодолев весь ресторан, уселась за столик в кресло напротив его. Не знаю почему, но именно в этот момент, я почувствовала дикое желание сбежать от сюда! Может интуиция сработала, а может мне не понравился странный взгляд Артёма (и хотя в нём читалось раскаивание, в его глазах плескалось ещё одно, до ужаса пугающее меня чувство-злость), но создалось такое ощущение, что придя на эту встречу. Я загнала себя в ловушку, совершила какую-то очень страшную ошибку. Как позже выяснилось, интуиция девушек редко подводит.

  - Маш, я бы хотел с тобой поговорить... - его голос сильно изменился. Стал немного ниже, и отдавал хрипотой.

  - Нет, говорить как раз буду я. А тебе советую повнимательней ко мне прислушаться, так как время не резиновое, а мы договаривались на то, что наша встреча будет не дольше десяти минут - стараясь собрать себя в порядок, сказала я. Всё тело дрожало, не от того конечно, что меня смущала его близость (сейчас кроме отвращения, я к нему ничего не испытывала), а от страха - Мне нужны деньги на аборт.

  - Что? - Артём аж поперхнулся только что принесённым официанткой кофе.

  - Ты глухой? Или уже плохо понимаешь русскую речь? Мне нужны деньги на аборт!

  - Какой аборт? Подожди, как это? - парень явно не догонял, и уж точно не был готов к такому повороту событий.

  - Как это? Тебе правда объяснить, как это вышло? - с издёвкой спросила я. Господи, и вот этого напыщенного, совершенно не обладающего ни одним мужским качеством индюка, я любила? Хотя скорее просто думала, что любила. В любом случаи, как бы там ни было, он отец...отец, моего ребёнка, которому никогда не будет суждено появится на свет! Хотя, я даже с полной уверенностью не могу сказать, что отец именно он. Артём скорее один из двух претендентов на это место.

  - Подожди, ты беременна, я правильно понял? - совершенно неожиданно, губы парня растянулись в противной для меня улыбки. Чего он так скалиться? Ему, что прельщает мысль, что совсем скоро он должен будет выложить приличную суму из своего кошелька?

  - К сожалению - да. Повторюсь, мне нужны деньги, и как можно скорее!

  - Нет!

  - Что нет? - удивлённо спросила я.

  - Я не дам тебе денег. Никакого аборта не будет! - с большим трудом мне удалось сдержаться и не выплеснуть стакан стоящего на нашем столике стока, в его наглую рожу.

  - Не будет, говоришь? Тогда позволь узнать, что ты собираешься делать дальше? - выбив из себя кривую улыбку, с ухмылкой спросила я. В то, что он хочет нянчиться с малышом как примерный папаша, мне верилось с трудом, а если быть честной, то не верилось вообще. Даже, когда мы с Артёмом были вместе, и он заливал меня байками про свадьбу и долгую совместную семейную жизнь, разговоры о ребёнке, как-то всегда отводились в сторону. Во-первых, я и сама понимала, что пока нам об этом рано задумываться, а во-вторых, Короблёв говорил, что детей он хочет тогда, когда уже окончательно сможет устояться на ногах. Сейчас же, насколько я знаю, он ещё не закончил колледжа, и только начал проходить практику на работе своего отца. С чего бы тогда такое рвение обремениться ребёнком?

  - Воспитывать и заботиться о нашем малыше - твёрдо ответил Артём. Положив руки себе на колени, так что он их не видел, я до боли сжала ладошки в кулаки, из последних сил удерживая себя, чтобы не врезать по довольной морде парня. На губах Короблёва играла кривая улыбка. Чему он так радуется?! Когда я шла сюда на встречу, в голове у меня крутилось тысячи вариантов нашего разговора. Но я не могла и предположить, что этот скотина (а других слов просто нет!), будет выставлять свои требования!

  - О нашем? Прости, а ты с чего так уверен, что это твой ребёнок? - если он не хочет решать всё по мирному, буду давить на больное. И видимо у меня это получается. Во всяком случаи глаза Артёма чуть из орбит не вылезли. Значит такого поворота событий, он явно не ожидал. А зря. Шансы с Денисом у них равные.

  - Сделаем ДНК тест. В наше время это не проблема - ох Господи, спасибо тебе, за то, что наделил меня таким терпением. Любая другая девушка, уже бы расколошматила тарелку с салатом об голову поддонка, а я ничего. Пока ещё держусь.

  - Позволь один вопросик. А, что если ребёнок будет не от тебя?

  - Маш, я....Знаешь, я вчера не спал всю ночь. Всё думал, что скажу, как смогу посмотреть тебе в глаза, как вообще объяснить, всё, что я сделал...

  - А мне не нужно ничего объяснять. Короблёв, мне от тебя ничего не нужно, кроме двух вещей. Ты мне не просто должен, ты обязан, помочь с абортом. Мне нужны деньги, и запись в клинике - перебив Артёма, прямо сказала я. Сидеть с ним за одним столом мне итак нелегко даётся, и выслушивать его совершенно ничего не меняющие объяснения, у меня желания нет.

  - И давно ты с ним?

  - А вот это тебя уже точно не касается! - обсуждать наши с Даниэлем отношения, с этим поддонком, я не собираюсь не под каким предлогом.

  - А с ним ты уже спала? - презрительно усмехнулся Короблёв. Не реветь, боже мой, только не реветь! Не сейчас и не на глазах у этого скотины!

  - Знаешь, Артёмочка, признаюсь, что до этой встречи, я думала, что испытываю к тебе всего лишь два чувства. Страх и призрение. А сейчас вот сижу тут, и понимаю, что нет даже этого. Я просто ничего не чувствую к тебе. Ты для меня никто, полный ноль в моей жизни. И знаешь, от чего мне становится страшно?

  - От чего же? - в глазах Артёма промелькнуло, что-то отдалённо похожее на боль. Надо же! Выходит ему повезло, и ещё не всё потерянно! Раз он способен хоть на какие-то чувства!

  - Меня в дрожь бросает от того, что я бы могла с тобой не встретиться - у Короблёва разве, что челюсть не отвисла от такого заявления. - Да, да, я очень благодарна судьбе за нашу встречу. А знаешь почему? Потому что, если бы мы не встретились, я бы не переехала в Париж, так бы и продолжала жить в розовых очках, принимая за своих друзей, самых гнилых людей. А теперь, теперь, несмотря на всю ту парашу в который ты меня извалял, я по настоящему счастлива. Знаешь, впервые в жизни я счастлива! У меня есть ДРУЗЬЯ, которые всегда поддержат и не бросят. И у меня есть любимый человек, который не серенады о "вечной любви" мне распевал, а заново научил дышать, тогда, когда я была совсем одна. В чужом городе и чужой стране. Поэтому Короблёв, я по-человечески тебя прошу, ну хотя бы раз в жизни поступи, как мужик!

  - Прости...прости меня Маша. Хочешь - верь, а хочешь - нет, но я правда сожалею о том, что сделал - не врёт. По глазам человека многое, что можно прочитать. Во взгляде Артёма больше не было той привычной для него ухмылки. В нём читалось искренние раскаивание вперемешку с болью. Только вот сейчас, мне этого уже совсем не нужно!

  - Артём, мне ни к чему твоя жалость. Срок беременности небольшой - три недели. Нужно всё сделать, как можно раньше, и тогда...

  - Нет! Прости меня, золотце моё, но нет! Я не дам тебе сделать аборта, и применю все усилия, чтобы мы снова были вместе! Я люблю тебя Маша, прости, что так поздно это понял, прости за то, что натворил, но я люблю тебя!- минуту назад, я думала, что ничего не чувствую к этому парню, теперь поняла что нет, всё таки чувствую. Жалость. Удивительно, но мне искренни его жаль. Он принимает за любовь, то, что ею не является. Ну, не может любящий человек, сделать то, что сделал он! Не может и всё! Только вот, сколько времени должно пройти, чтобы он это понял? А ведь сейчас этого времени, как раз-то и нет!