– Вы предлагаете нам воевать на «единичках» против русских тяжелых танков? – спросил, встряв без разрешения в разговор, Гудериан. – Побеждает, конечно, не оружие, а боевой дух и умение, но хотелось бы получить что-нибудь несколько более соответствующее текущим условиям и способное не только отбивать грязь с бортов КВ. – Вставив свое замечание, генерал-оберст сел. По кислому выражению лица было понятно, что его не устраивает как количество, так и качество предлагаемых подкреплений. Командующий третьей группой был с ним полностью согласен, но, будучи старше и обладая более спокойным темпераментом, своего разочарования окружающим не показал.
Между тем начальник штаба продолжал:
– Генерал-оберст, а как так получилось, что потери в танках столь высоки? Во второй танковой группе они существенно ниже, хотя давление русских на наш правый фланг точно так же не прерывается ни на один день.
– Леса и болота великолепно способствуют деятельности русских отрядов истребителей танков. В полном соответствии со своей дикарской сущностью они используют тактику каменного века, – спокойно, словно делая научный доклад или объясняя детям прописные истины, ответил Гот. – Я прихватил с собой донесения некоторых офицеров. Хотите, зачитаю?
– Интересно было бы услышать, генерал-оберст. – Клюге обвел взглядом собравшихся: – А вам, господа?
– Ну что ж. – «Папа Гот» вытащил из папки, лежавшей перед ним на столе, несколько разноформатных листов и принялся читать: – Вот доклад от обер-лейтенанта Ноллера из одиннадцатого Саксонского полка четырнадцатой мотодивизии пятьдесят седьмого корпуса: «При патрулировании местности группа из шестой роты обнаружила несколько противопехотных ловушек, представлявших собой отрезки древесных стволов с обрубленными и заточенными ветвями, подвешенных у тропы на веревках. В результате активации противником этих приспособлений ранены два рядовых и погиб унтер-офицер». – Генерал-полковник отложил лист в сторону. – А вот сообщение из той же дивизии, но уже из артполка. Шестая батарея второго дивизиона, если вам интересно… «Патруль в составе стрелков Долска и Коберна, совершая обход позиций батареи, попал в устроенную противником на тропе «волчью яму». Первый получил рваную рану внутренней поверхности правого бедра, второй остался невредим».
И это если не считать осколочных гранат, развешенных на деревьях, и наших же противотанковых мин, которые противник заимел обыкновение снимать на минных полях и переставлять поближе к нашим опорным пунктам. Больше всего от этого страдают, правда, не танковые подразделения, а разведывательный и мотоциклетный батальоны – им приходится постоянно перемещаться, и соответственно в засады они попадают гораздо чаще, но с подходом пехоты, думаю, ситуацию удастся переломить!
– Да, ситуация тяжелая, – после минутных раздумий сказал новый командующий группой армий. – А теперь представьте, если бы вырвались еще километров на пятьдесят дальше на восток? Сколько бы вы продержались? – Похожим образом фон Клюге осаживал «повелителей танков» вот уже второй месяц кряду, так что Гот, можно сказать, даже привык, но то ли звезды так сложились, а может, долгое пребывание на территории варварской России, только ответил он совсем не так, как должен отвечать фельдмаршалу генерал-оберст:
– Я верю, господин командующий, что под вашим мудрым руководством мы достигнем великих побед! И дойдем до Москвы хотя бы через два года! Почему наши танковые части должны не бить врага, а дожидаться, пока пехота соизволит нас поддержать? К вашему сведению, господин фельдмаршал, не все русские генералы – тупоголовые кретины! Сейчас, например, против меня действует Рокоссовский, который может дать фору очень и очень многим в нашем Генеральном штабе. А я вместо того, чтобы уничтожить его ослабленные дивизии одним могучим ударом, вынужден изображать старого мерина, окруженного роем слепней!
Подобного демарша от флегматичного Гота не ожидал никто! Генералы, к сожалению, не знали, что папка, из которой Герман доставал произведшие такое впечатление отчеты и доклады, была на самом деле гораздо толще. Как не знали они и того, что за последнюю неделю генерал-оберст как минимум три раза чудом избегал смерти. Первый раз это случилось, когда его штабной автобус обстреляли на лесной дороге, причем нападающие обстреливали машину так тщательно, что после боя на ней насчитали девяносто две пулевые пробоины. От ранения или смерти Гота спасла стойка с радиоаппаратурой. После этого случая командующий танковой группой пересел на бронетранспортер, который служил ему штабной машиной еще во время стремительного броска от границы. Но спустя три дня ехавший за ним грузовик с охраной зацепил колесом русскую мину и, превратившись в пылающую развалину, сверзился с высокой насыпи дороги. А третий случай произошел позавчера, когда во время рекогносцировки наблюдательный пункт сто десятой пехотной дивизии, пока не отведенной с линии боевого соприкосновения, подвергся короткому, но яростному артналету. Судя по воронкам, стреляли из пятнадцатисантиметровых гаубиц, попадания снаряда которой хлипкое, всего в три наката, перекрытие НП точно не выдержало бы.
В комнате стало тихо, генералы, смущенные выходкой коллеги, обменивались удивленными взглядами. К немалому изумлению Гота, первым нарушил молчание Штраус:
– А ведь действительно, господа! Не стоит ли нам обратить более пристальное внимание на тех, кто нам противостоит? Вы знаете, что я только что из госпиталя, так там я имел очень поучительную беседу с одним офицером. Этот майор из вашей, Хайнц, восемнадцатой танковой дивизии брал Борисов, а потом наступал к Смоленску вдоль Московского шоссе, и он рассказывал, как одна, господа, – я подчеркиваю, одна! – русская дивизия вполне успешно сдерживала продвижение войск Неринга{68} целую неделю! Правда, как я понял, ею командует этнический немец – Якоб Крейзер – так зовут русского генерала{69}, если я правильно запомнил.
– Да, я помню этого генерала. Вполне грамотный противник.
– Господин Гот, – слово наконец взял фон Клюге, – и каковы ваши предложения?
– Отвести подвижные соединения в глубину на тридцать-пятьдесят километров, экстренно привести в порядок материальную часть. Затем, одновременно с началом фронтального наступления пехотных соединений, нанести обходящие удары… – Гот встал со стула, быстро подошел к карте и, забрав у генерала Штрауса указку, показал направление предполагаемых ударов: – Силами моей группы наносится удар в направлении Ржев – Сычевка с последующим выходом к Гжатску. Таким образом, мы обходим наиболее подготовленные в оборонительном отношении районы и отсекаем весь Западный фронт от снабжения.
Одновременно вторая танковая группа, атакуя из-за спины пехотных дивизий, или прорывается вдоль Московского шоссе, рассекая группировку противника, или, нанося удар в направлении на Юхнов, выходит в районе Гжатска на соединение с моими войсками, или, как вариант, развивает наступление в сторону Калуги. При таком развитии событий у нас появляется возможность повторить успехи месячной давности и полностью уничтожить основную группировку русских на московском направлении!
– Я полностью согласен с генерал-оберстом! – Гудериан вставать со своего места не стал. – Как показывают события последних месяцев, пехотные дивизии успешно противостоят атакам русских подвижных групп, особенно если мы подготовимся заранее и насытим боевые порядки пехоты противотанковыми средствами. Мои солдаты с удовольствием используют для этого русские дивизионные пушки. А их, если меня не подводит память, мы захватили несколько тысяч. Я предполагаю, что при соответствующей мотивации организация снабжения боеприпасами не составит большой проблемы для тыловых служб, тем более что склады у нас буквально под боком.
Далее, предлагаемая генералом Готом операция осуществляется на глубину в сто пятьдесят километров, что меньше, чем уже осуществленные нашими войсками. При, опять же, соответствующей организации службы снабжения она представляется мне вполне успешной. – Гудериан замолчал.
