С маленького столика у его кровати она берет книгу небольшого формата, которую он пронес сквозь огонь. Это – экземпляр «Историй» Геродота[6]. Его страницы прекрасно уживаются с наблюдениями и заметками, которые английский пациент записывал между строчками, а также с рисунками и листами из других изданий, вырезанными и вклеенными сюда.
Она начинает читать, с трудом разбирая его мелкий угловатый почерк.
Есть постоянные ветры, досаждающие людям и сегодня. В Южном Марокко, например, бывает смерч, аджедж, от которого феллахи защищаются ножами. А еще известен африко, иногда доходящий даже до Рима. Алм – ветер с ливнем из Югославии. Арифи, прозванный также ареф или рифи, обжигает своими многочисленными языками.
Но есть и другие ветры, более изменчивые, способные сбить с ног лошадь, повергнуть наземь всадника и, развернувшись, устремиться в обратном направлении. Бист роз налетает на Афганистан и бушует в течение 170 дней, сметая и погребая заживо целые деревни. В Тунисе есть горячий сухой гибли; он крутится, и крутится, и крутится – и очень странно влияет на нервную систему. Хабуб из Судана – пыльная буря в виде ярких стен из желтого песка высотой до тысячи метров – сопровождается дождем. Харматтан, который дует, дует и в конце концов тонет в Атлантике. Имбат – морской бриз в Северной Африке.
Некоторые ветры похожи на тоскливый вздох небес. Ночные пыльные бури, которые приносят холод. Хамсин, пыльный ветер Египта с марта по май. Его название в переводе с арабского означает «пятьдесят», потому что он хозяйничает в течение пятидесяти дней и считается «девятой казнью египетской». Дату с Гибралтара несет ароматы и благоухание.
Есть еще тайный ветер пустыни, название которого никто не узнает, так как король приказал стереть его из памяти, когда от этого ветра погиб его сын. Нафхат – несется из Аравии, меццар-ифоулоу-зеп, яростный холодный, приходит с юго-запада; бедуины называют его «тот, что ощипывает перья». Бешабар – темный и сухой северо-восточный ветер с Кавказа – «черный». Самиэль из Турции, «яд и ветер», часто пользуемый в сражениях. Помогали древним полководцам и другие «ядовитые ветры» – например, самум в Северной Африке или солано, который срывает и несет с собой лепестки редких растений, вызывающих головокружение.
Есть еще особые ветры.
Они хищниками рыщут по земле. Сдирая краску, валя на землю телеграфные столбы, переворачивая камни и отрывая головы статуям.
Харматтан властвует в Сахаре и состоит из красной пыли – красной, как огонь, и мелкой, как мука, которая забивает ружейные затворы. Моряки прозвали его «морем тьмы». Красные песчаные туманы доносились далеко на север, к Корнуоллу и Девону[7]. Дожди, с которыми этот песок падал на землю, люди принимали за кровь. «Широко сообщалось о том, что в Португалии и Испании в 1901 году выпали „кровавые“ дожди».
Мы даже не подозреваем о том, что воздух наполнен миллионами тонн песка, как земля – миллионами кубометров воздуха. Не приходит в голову, что в земле обитает больше живых существ (например, червей и жуков), чем на ее поверхности. Геродот пишет об исчезновении нескольких армий, которых поглотил самум. Один народ даже «был настолько приведен в ярость этим злым ветром, что объявил ему войну и отправился в поход в полном вооружении с поднятыми мечами только для того, чтобы быть быстро и полностью втертым в землю».
Пыльные бури бывают трех видов. Вихрь. Столб. Стена. В первом случае не видно горизонта. Во втором вас окружают «вальсирующие джинны». В третьем «встает медно-красная стена, и кажется, что все объято пламенем».
Девушка поднимает голову от книги и замечает, что он смотрит на нее. Затем отводит глаза в темноту и начинает рассказ.
У бедуинов были свои причины для того, чтобы сохранить мне жизнь. Видите ли, я мог быть им полезным. Когда самолет потерпел аварию в пустыне, кто-то сказал им, что я не простой летчик, но и кое-что умею – например, по очертаниям на карте определить, какой это город. Я из тех, кто, оказавшись один в чужом доме, направляется к книжному шкафу, достает книгу и читает, забыв обо всем. Так вбирается в себя история. Я помнил карты морских глубин, расположения слабых мест земной коры, схемы маршрутов крестоносцев, начертанные на телячьих шкурах…
Поэтому места эти были мне знакомы еще до того, как самолет упал туда. Я знал, когда эту пустыню пересек Александр Македонский, движимый благородными мотивами или алчностью. Понимал обычаи кочевников, одержимых шелком и колодцами. Одно племя выжгло дно долины до черноты, чтобы повысить конвекцию и тем самым вероятность дождя, и возвело высокие сооружения, чтобы проткнуть чрево облака. Было и другое племя (и не одно), люди которого протягивали руки ладонями вперед, отстраняя от себя ветер. Они верили: если сделать это в нужный момент, можно направить ветер в иную часть пустыни – к иному, менее благословенному племени, которое было в немилости…
В пустыне легко потерять ощущение реальности. Когда самолет упал в эти желтые волны, единственной мыслью было: я должен построить плот.
…Я должен построить плот.
И здесь, в сухих песках, было ясно, что меня окружали люди воды.
В Тассили[8] видел наскальные рисунки тех времен, когда на месте Сахары лежало море, а люди плавали на лодках из тростника. В Вади-Сура[9] обнаружил пещеры с наскальными изображениями пловцов. Там было когда-то озеро. Я мог нарисовать его контуры на стене, а мог – отвести людей к его береговой линии, оформившейся шесть тысячелетий назад.
Попросите моряка описать самое древнее известное парусное судно, и он расскажет о трапециевидном парусе, который свисал с мачты тростниковой лодки – такие я видел на наскальных рисунках в Нубии, относящихся еще к дофараоновской эпохе. В той пустыне до сих пор археологи находят гарпуны. Там действительно была вода. Даже сейчас караванные пути похожи на реки, хотя вода здесь – редкая гостья. Вода сейчас в изгнании. Перенесенная в эти места в банках и флягах, она, словно призрачное видение, исчезает в руках и во рту.
Когда я оказался среди них и не мог определить, где нахожусь, все, что было нужно – название небольшого горного хребта, или местный обычай, или любая маленькая частичка доисторического животного[10], – и карта окрестного мира была бы восстановлена в памяти.
Что мы знали об этих районах Африки? То, что долина Нила превратилась в поле сражений, простирающееся на полторы тысячи километров в глубину пустыни. Восемь тысяч людей на быстроходных танках, бомбардировщиках средней дальности «Бленхейм», в гладиаторских боях на бипланах. Казалось, вся Европа воевала в Северной Африке. С кем они сражались? И кто защищал эти места – плодородные земли Киренаики, соленые болота Эль-Агейла?
Накрыв летчика тканью, пропитанной маслом, а сверху плащом, бедуины несли его по пустыне пять дней.
Это был путь во мраке.
Внезапно он почувствовал, что температура упала. Они пришли в долину, окруженную высокими красными скалами. Здесь находился лагерь остатков племени людей воды, которое доживало свой век среди песка, пропадая в нем, как вода (а их голубые одежды были похожи на струи молока или крылья). Они сняли с него мягкую ткань, которая прилипла к телу. Как и тысячу лет назад, высоко в небе парили канюки, плавно снижаясь к горной расщелине…
Утром его понесли в дальний конец глубокого ущелья. Теперь люди разговаривали громко, и из разговора он понял, что там находился склад оружия. Потому-то он был нужен им.
Глаза были завязаны, поэтому он не видел, где остановились. Его руку открытой ладонью прижали к металлическому стволу какого-то огнестрельного оружия, затем отпустили. Голоса умолкли. Его доставили туда, чтобы определить тип оружия.
