В какойто момент Дэвиду показалось, что он заметил ошибку в спектрограмме, точнее, не в самой спектрограмме, а в результатах ее интерпретации. Распределение энергий в оболочке 4–2, да и 4–3 тоже, немного отличалось от того, что должно наблюдаться в соответствии с теорией. А если представить данные в табличном виде… провести вращение по методу варимакса… Нет, аномалия все равно налицо. А если взять другой материал, например сульфат бария… Тоже аномалия, но на грани погрешности. Должно быть, на погрешность ее и списывали. А если подумать, как повысить точность…
Только через двенадцать дней Дэвид уничтожил результаты экспертизы золотого цверга. К этому времени у него накопилось достаточно других результатов. Тогда он еще не знал, во что выльется его новое увлечение, но не прошло и полугода – и, черт возьми, это же Нобелевская премия! Хотя нет, Нобелевская премия ему не светит по той простой причине, что связь с Землей прервалась и никто не знает, когда она восстановится, если восстановится вообще. Но это ничего, главное теперь то, что народу Деметры не придется долго сидеть на голодном энергетическом пайке. Лет через пять в подвале каждого дома будет работать портативная электростанция, помещающаяся в большой чемодан и почти не требующая обслуживания. И это будет еще один шаг на пути к светлому будущему, о котором каждый день твердит по телевизору Джон Рамирес. Забавно, только вчера он говорил о грядущем технологическом прорыве. В жизни бывают поистине удивительные совпадения.
8
Рамирес поднял голову и не поверил своим глазам. На пороге кухни стояла Галя, а изза ее плеча выглядывала Полина. Самая настоящая Полина собственной персоной, она смотрела на Джона странным взглядом, смысл которого Рамирес не мог выразить словами, но сразу понял, что она хочет ему сказать.
Галя склонила голову набок и нежно улыбнулась.
– Ты не сердишься, Джон? – спросила она. – Я знаю, у вас была размолвка, но…
Рамирес смотрел на Полину и ничего не понимал. Полина выглядела смущенной, немного испуганной и какойто… Да, она выглядела искренней, и это было ново для Рамиреса, раньше он никогда не видел ее такой. Да, «искренность» – самое подходящее слово.
– Прости меня, Джон, – сказала Пдлина. – Я не хотела так с тобой поступать, меня заставили. Ты ведь знаешь, какая у меня была работа. Ты презираешь меня?
Презирал ли он ее? Разве можно презирать того, кто честно делает свою работу? Проститутки нужны при любом режиме, и светлое будущее не является исключением. Полина нехорошо поступила, что не сказала Рамиресу, что не любит его, а просто работает, но разве можно упрекать ее за это? Она подарила ему столько чудесных дней и ночей, что это с лихвой компенсирует унижение, которое давно перестало травить душу, за что спасибо Гале.
– Нет, Полина, – сказал Рамирес, – мне не за что тебя презирать. Ты отлично справилась со своим заданием. Как у вас с Анатолием, все в порядке?
Полина всхлипнула.
– Анатолий исчез, – сообщила она.
– Как исчез? Куда?
– Не знаю. Никто не говорит. Рамирес нахмурил брови.
– Галя, ты спрашивала у Ибрагима?
– Спрашивала. Он сказал, чтобы я не лезла не в свое дело.
– Он не сказал, что Анатолий погиб?
– Нет.
– Значит, Анатолий жив. Ибрагим не стал бы скрывать от тебя смерть Анатолия. Должно быть, он на какомто задании…
– Джон, – сказала Галя, – можно, Полина поживет с нами?
– Можно, но…
– Я тебя люблю! – провозгласила Галя и чмокнула Джона в щеку. – Ты такой замечательный! Когда ты говорил, что не требуешь верности, я сначала тебе не поверила.
– Так вы…
– А что? Тебя это раздражает? Обычно мужчины…
– Нетнет! Я хоть и похож на пещерного человека, но не настолько. Но я не думал…
Галя игриво улыбнулась и потерлась о плечо Рамиреса, как ласковая кошка.
– Я всегда знала, что ты самый лучший мужчина на свете, – заявила она. – Пойдем в спальню?
– Прямо сейчас?
– А что? Ты против? Ты не любишь любовь втроем?
– Я… э…
Эту ночь я ждал давно.
Счастье льется, как вино.
Дай любовь и получи вдвойне.
Верю я, что мы с тобой
Ускользнем тропой ночной
В рай, который ты подаришь мне.
Я явился, ваша честь.
Мы с тобой свободны здесь.
Звенья цепи падают вокруг.
Пусть кривятся те, кто глуп.
Правил нет для наших губ.
Нам закон не писан, милый друг!
В мир врываются мечты.
В целом мире я и ты.
Слезы счастья падают из глаз.
Растворись со мной в ночи,
Плачь и смейся и кричи.
В эту ночь возможно все для нас.
Рамирес не знал, кому посвящено это стихотворение – Гале или Полине. Он с удивлением (и с удовольствием) обнаружил, что может любить двух женщин одновременно и не видеть в этом ничего необычного или, тем более извращенного. И в самом деле, что плохого, если три человека любят друг друга? Почему то, что можно делать вдвоем, нельзя делать втроем?
9
В пламени костра есть нечто завораживающее. Должно быть, это досталось нам от первобытных предков, это как инстинкт, ты смотришь на огонь и забываешь обо всем остальном, в мире не остается ничего, кроме языков пламени, они пляшут быстрый ритмичный танец, кажется, это называется джанга, и на этот танец можно смотреть часами.
Ветер изменил направление и бросил в лицо Якадзуно целый клуб горячего и едкого дыма. Якадзуно закашлялся и замотал головой. Некоторое время он надеялся, что ветер снова переменится, но надежды были напрасны. Якадзуно пришлось встать, порезанная нога заставила его коротко, но емко выругаться.
Анатолий бросил быстрый взгляд в сторону Якадзуно и снова вернулся к созерцанию огненного танца. Что касается Нгози, то он вообще не обратил никакого внимания на Якадзуно.
Нгози был колоритной личностью. До сегодняшнего дня Якадзуно и не знал, что на Земле еще остались такие люди. Из одежды Нгози носил только набедренную повязку, лично изготовленную им из местных растений. Жилище Нгози представляло собой традиционную глинобитную хижину народа масаи, а принадлежавшее ему движимое имущество ограничивалось десятком предметов, из которых только два можно было назвать высокотехнологичными, да и то с натяжкой – нож с титановым лезвием и многоразовую газовую зажигалку. Даже копье, которое Нгози постоянно носил с собой, было оснащено каменным наконечником.
– Почему ты не купишь нормальное оружие? – спросил Якадзуно, когда заметил этот удивительный факт. Нгози ответил вопросом на вопрос:
– Зачем?
Якадзуно стал объяснять, что металл лучше, чем камень, но Нгози заявил, что в схватке с крупным зверем острота и прочность наконечника не играют большой роли. Если найти достаточно толстую и прямую палку, можно вообще обойтись без наконечника, но тогда заострять конец палки придется очень долго и копье получится очень тяжелым. Лучше взять древко потоньше и плотно привязать к нему кремневый наконечник.
– А это трудно? – поинтересовался Якадзуно.
– Нет, это совсем нетрудно. За три дня можно управиться.
– Но ты можешь купить наконечник гораздо лучшего качества и это будет стоить совсем недорого!
– Зачем покупать то, что можешь сделать сам? Якадзуно впервые столкнулся с таким подходом к жизни.
– Но ты никогда не сделаешь такую же хорошую вещь, какую можешь купить! – воскликнул он.
– Зачем мне очень хорошие вещи? – удивился Нгози. – У меня есть вещи, которые меня устраивают, зачем мне чтото еще?
После этих слов Якадзуно оставил дальнейшие попытки спорить со смотрителем заповедника. Кто его знает, может, на самом деле прав именно он, а все остальные неправы? Зачем люди чтото изобретают, чтото придумывают, к чемуто стремятся? Все, что нужно для жизни, уже изобретено многие тысячи лет назад. Может, в этом и есть истинный смысл жизни – ходить в юбочке из листьев, есть бананы и авокадо, а если повезет, то и мясо какогонибудь зверя, которого удастся подстеречь и проткнуть копьем. Жить в хижине из сушеного слоновьего навоза, днем любоваться цветами и птицами, а ночью звездами и никогда не думать о том, что ты чегото не успеешь или когото подведешь. Все говорят, что смысл жизни скрыт в ней самой, но мало кто задумывается, что в жизни Нгози не меньше смысла, чем в жизни обычного современного человека. Поселиться бы здесь навсегда, взять себе в жены чернокожую девушку из ближайшего аула или как они здесь называются… Нет, это уже перебор. Якадзуно считал себя весьма безответственным человеком, но даже он не мог пойти на то, чтобы его жена рожала в антисанитарных условиях, без всякой медицинской помощи. Нет, природа природой, о лоне природы хорошо мечтать, но жить лучше в более цивилизованной обстановке.
