– Аэсоннэ… дочка… – невольно некромант вспомнил истинное имя юной драконицы.
– Ну конечно, сделаешь, – закончила она за него, осторожно поглаживая по плечу. – Пап, ты не думай. Я не… я тебя пойму, – решительно закончила она.
– Вот он, союз с инквизицией, – пробормотал Фесс, всё ещё удерживая висящего на руках безжизненного отца Этлау. – И наступающие на Аркин маги. И Птенцы. И наши собственные поури. И… и Фейруз.
– А ключ, папа? Что с ключом? То, за чем мы сюда шли?…
У Фесса вырвалось нечто вроде свирепого, рыкающего выдоха.
Ключ. Да, понятно, как же без него. Но… Этлау, будь ты проклят, очнёшься ты когда-нибудь или нет?!
Рысь поняла его. Коротко, без замаха, хлестнула инквизитора по щеке, раз, другой и третий.
И – то ли помог сей старый, как мир, способ, то ли Этлау пришёл в себя сам – но глаза отца-экзекутора открылись, мутные и красноватые, словно после долгой ночной попойки.
– Ох… о-ох, ох… не надо, дитя моё, не надо, вполне достаточно…
– На ногах стоять можешь, инквизитор? – получилось грубовато, но иначе Фесс сейчас вообще не мог.
– Чтобы убраться отсюда, сил хватит, – сухо отозвался Этлау. Он быстро овладевал собой. – Особые камеры, к сожалению, рядом с главным хранилищем аркинских архивов Святого Престола. Думаю, Неясыть, тебе было б небезынтересно в них заглянуть…
– Мне ещё предстоит заглянуть кое-куда. – Фесс поставил инквизитора на ноги. – Ну, выводи нас отсюда, преподобный отче. Не люблю оставаться в долгу. Не зря ж говорят, мол, инквизитор во взаймодавцах – не к добру.
Этлау растянул губы в подобии улыбки, постоял некоторое время, тяжело опираясь на стол.
– Идём, идём, некромант. Обратно в заброшенные катакомбы. Там есть несколько подходящих залов. Уму непостижимо, сколько труда в это вбито…
Тем же порядком они выбрались из особой камеры. Фесс с трудом заставил себя не оглядываться, словно не хотел выказывать слабости перед инквизитором.
– Всё в порядке, преподобный отче? – медовым от почтительности голосом осведомился всё тот же Эзра. – Вы бледны, преподобный. Не требуется ли помощь?
– Продолжай нести службу, доблестный страж, – скрипнул зубами инквизитор.
– Не нравится мне этот Эзра, – шёпотом закончил Этлау, когда они уже шагали по широкому подземному коридору, вежливо сторонясь, чтобы пропустить куда-то торопящихся и очень озабоченных монашков с охапками манускриптов. – Таким, как я, обычно не задают вопросов.
– Кто-то заподозрил самого преподобного? – ехидно осведомилась Рысь-драконица.
– В Аркине всё возможно, – коротко отмолвил Этлау.
– Но разве есть кто-то ещё, способный помериться силами с…
– Есть, – ещё резче бросил инквизитор. – Если не один человек, то… их совокупность, скажем так.
– Несмотря на знаменитый негатор? Кстати, как преподобный вступил во владение им? – Хватит отсиживаться, некромант. Этот самый «негатор» памятен ещё с Кривого Ручья. – И, кстати, раз уж пошёл такой разговор – почему этого негатора не было возле Чёрной башни?
– Хорошие вопросы ты задаёшь, Неясыть… – Против всех ожиданий глубокий вздох Этлау казался искренним. – Раньше мною владела гордыня. Великая гордыня, не стану скрывать. Мне казалось, что мои сила, таланты и умения… имеют начало во мне, проистекают от моей глубокой и сердечной веры, от моей преданности Спасителю… Сейчас я в этом усомнился.
«Давно пора». Фессу очень хотелось сказать это вслух.
– Мы с тобой слишком долго оставались врагами, некромант.
– Едва ли мы можем стать союзниками, Этлау. Ведь ты долго и неотступно преследовал меня, и до Чёрной башни, и после.
– Всё верно, Неясыть. Я преследовал тебя. Будучи уверен, что я, воин Добра и Света, стою на пути кошмарного порождения Тьмы и соответственно Зла. Чтобы остановить тебя, годились любые средства.
– А что же теперь, ты уже не считаешь меня, преподобный, этим самым «кошмарным порождением Тьмы»?
Рысь хихикнула.
– Считаю, – очень серьёзно и без тени насмешки сказал Этлау. – Но… впрочем, это самое «но» будет зависеть от твоего ответа на мой вопрос, некромант.
Возвращались той же дорогой. Вновь тишина и мрак давно заброшенных коридоров; но отец-экзекутор, похоже, чувствовал себя тут как дома. Фесс с горечью признался себе, что одно преподобному отцу уже удалось – как следует запутать его, некроманта.
– Ничего, папа,– донёсся «шёпот» Рыси. – Я всё запомнила.
Негатор Этлау так и остался в бездействии, драконица и Фесс могли свободно обмениваться мыслеречью.
…Остановились, как и обещал бывший инквизитор, в обширном зале, совершенно пустом, если не считать пары деревянных столов, столь же древних, как и всё остальное в этих катакомбах. По полу, пересекая помещение и деля его на свого рода дольки, тянулись высеченные в камне прямоугольные желоба шириной в локоть и такой же глубины.
– Здесь когда-то практиковали алхимики. – Отец – экзекутор поставил фонарь на покрытую тёмными подпалинами и пятнами столешницу. – Приступай, некромант.
– К чему? – Рысь опередила Фесса.
– К ответу на вопрос, – терпеливо пояснил преподобный. – На вопрос о том, есть ли во мне Тьма.
– Проще сказать, что Она вообще такое, – проворчал Фесс. – Этлау, я, как в некотором роде тёмный маг, могу тебе сказать – ты совершенно напрасно зовёшь то… что на западе, Тьмою. У меня есть слово получше – Сущность. Ибо Она не Тьма и я не…
– Оставь, – махнул рукой инквизитор. – Как бы ни называть. Берись за дело, некромант.
– А что дальше? – настаивал Фесс. – Когда я отвечу тебе?
– Разойдёмся в разные стороны, – торжественно пообещал отец-экзекутор. – Ты ведь зачем-то ж явился в Аркин – явно не для того, чтобы лицезреть меня, многогрешного.
– Не для того, – согласился Фесс. – Мне тут кое-что нужно.
– Второй раз уже намекаешь, – ворчливо сказал инквизитор. – Скажи в конце концов, что именно!
Фесс заколебался. Он думал об этом, думал о союзе с инквизитором; быть может, пришла пора рассказать ему о ключе, запирающем защитные барьеры вокруг Сущности?
Нет, рано. Сейчас предстояло решить нелёгкую задачу – не просто обнаружить подпитывающее инквизитора влияние Сущности, но и показать это ему так, чтобы недоверчивый Этлау поверил сразу и навсегда.
А тогда, возможно, удастся договориться и насчёт ключа. Если, конечно, Этлау вообще представляет себе, что это такое.
– Работаем, Рыся, – коротко бросил некромант.
В своё время драконица помогала чертить идеальные по форме и донельзя сложные магические фигуры; сейчас от неё потребуется больше, много больше.
– Всегда готова, пап, – задорно откликнулась та, словно и не было ничего происшедшего, не сидели они в аркинских катакомбах в компании не слишком вменяемого инквизитора, решившего, что к нему протянула лапы Тьма (а подобные обстоятельства едва ли могут благотворно подействовать на умы верных слуг Спасителя).
Следовало торопиться. Поури без присмотра их обожаемой Ишхар того и гляди могли сами броситься на стены Святого города – без цели, без плана, просто от невыносимости ожидания и жажды крови.
– Приступай, приступай, некромант, – торопил Этлау, постоянно облизывая губы.
Приступай. Легко сказать.
Да, конечно, недостатка в Силе здесь не имелось. Аркин оставался Аркином, Святым городом, стянувшим под себя очень многое. Наверняка в его катакомбах хватило места для захваченных в древние времена артефактов – созданных, например, теми же дуоттами.
– Жаль, что мы не в Чёрной башне, – вырвалось у Фесса. – Там это прошло бы легче.
– А без неё что, не получится?
– Не мельтеши, – некромант оборвал инквизитора, и тот послушно умолк.
Опять придётся оказаться совсем рядом с Сущностью. Отправить своё незримое «я» в долгий и опасный полёт к самому краю, к тёмной границе. А ведь Сущность, конечно, в курсе того, что происходит сейчас в Эвиале и куда направился так называемый Разрушитель. Или поступить по-иному? Разъять суть инквизиторской силы?.. Нет, не получится. Это заклятье потребует месяцев и месяцев работы, рун, артефактов, редких субстанций; едва ли Этлау согласится ждать. А союз с ним – единственная надежда добраться до аркинского ключа. Если, конечно, этот ключ действительно существует.
