Внутри было тепло, светло и уютно. Почти домашняя обстановка. Ну, почти. Некий избыток сигаретного дыма. Чернокожий пианист в центре зала играл "Sway with me".
Новоиспеченный капитан Эверард действительно торчал у стойки в компании двух незнакомых американских офицеров. Обменялись поздравлениями.
– Вы только что разминулись с нашими русскими друзьями, – поведал Эверард. – Они заглянули буквально на пять минут, поздоровались и тут же ушли. Очевидно, приняли это весьма приличное заведение за гнездо буржуазного порока и разврата. Вот что делает с людьми пуританский коммунизм!
– Возможно, я в этом виноват, – внезапно присоединился к разговору бармен, немедленно приковавший к себе взгляды союзников. Молодой человек с худощавым грустным лицом и тонкими черными усиками. Знакомый акцент… – Им не поздоровится, если комиссары узнают, что ваши друзья общались с белогвардейским эмигрантом.
– Вот что делает с людьми гражданская война, – уточнил свою позицию Эверард и печально вздохнул. – Ваше здоровье!
– Первый тост не за это, – вспомнил Хеллборн.
– Да, конечно, – согласился американец. – За тех, кто остался на поле битвы!
Выпили. Помолчали.
– Познакомьтесь, – оживился Эверард и представил своих собеседников. – Лейтенант Уильям Патрик Гитлер, коллега нашей Мэгги.
"Секретный агент?" – подумал Хеллборн.
– …офицер медицинской службы, – уточнил Эверард.
– Аптекарь, – рассмеялся новый знакомый. Приятный парень. – Можно просто Билли.
– А это капитан Чарльз Рэнкин, ваш коллега…
"Еще один секретный агент?" – удивился коварный альбионец.
– …историк, – пояснил Мэнс Эверард.
Еще одно грустное лицо, но на этот раз широкое и украшенное пышными черными усами. Впрочем, услышав "ваш коллега", Чарльз Рэнкин оживился.
– На каком периоде специализируетесь, мистер Хеллборн?
Джеймс ткнул указательным пальцем в свой мундир и печально улыбнулся:
– Ни дня не работал по специальности. Разве что в студенческие годы немного копал пирамиды родного Альбиона. А вы?
– Пока меня не призвали, был школьным учителем, – поведал Рэнкин. – Учил детишек всему понемногу, от динозавров до президента Кейта. Но всегда предпочитал античность. Рим, Афины, Македония…
– Мы как раз спорили об этом, – вставил Эверард. – Чарльз считает, что тогда мир был гораздо лучше.
– Умом я понимаю, что это не так, – вздохнул Рэнкин, – но сердце хочет верить, что мир был немного чище и светлее – как и люди, его населявшие. Конечно, никакой разницы на самом деле нет. Те же войны и конфликты, страдания, преступления…
– Вряд ли человечество сильно изменится даже через двести тысяч лет, – задумчиво пробормотал Джон Гордон.
Хеллборн не успел спросить его "Почему именно 200 тысяч?" – потому что в этот момент к ним подошли еще двое.
Мэгги Хан была великолепна в своей парадной униформе – короткая черная юбка, белоснежный китель, черная пилотка. Обычных женских украшений не прибавилось даже на суше – не считать же таковыми лаковые туфельки и жалкую попытку завить коротко стриженные волосы? Орденских планок было так много, что трудно было сказать, есть ли среди них свежие. Полная коллекция! Подвязка, Баня, Золотое Руно, Почетный Легион. Даже "Боевое Красное Знамя" и "Голубой Крест Ислама". Но пока ни одной альбионской награды. Хорошо, будет что ей подарить.
Не сразу Хеллборн перевел взгляд на ее спутника. Черт побери, сколько вокруг сегодня грустных лиц! По крайней мере, это лицо гладко выбрито. Черные волосы, серые глаза. Среднего роста, в белом вечернем костюме с бабочкой. Гражданский? Какое приятное разнообразие.
– Познакомьтесь, это Рик Блейн, владелец кафе, – представила его Мэгги, после чего назвала своих товарищей.
– Очень приятно, господа, – сказал мистер Блейн. – Друзья Мэгги – мои друзья. Добро пожаловать в Харбин. Надеюсь, вам здесь понравится.
– Вы не присоединитесь к нам, мистер Блейн? – спросил один из американцев.
– Прошу меня извинить, – отрицательно покачал головой Рик. – У меня правило – я никогда не пью и не играю с клиентами.
– Ничего страшного, – рассмеялась Мэгги, – это правило он часто нарушает.
– Только не сегодня вечером, мисс Хан, – просто сказал Рик. – Всего хорошего, господа, Саша, – повернулся он к бармену, – эти офицеры сегодня угощаются за наш счет.
– Будет исполнено, мистер Рик.
– Кто он такой, этот Блейн? – прошептал Хеллборн, наклонившись к Мэгги, когда гостеприимный хозяин их оставил.
– Ты ревнуешь, Джеймс? – снова рассмеялась она.
– Не говори глупости, – покраснел он. – Просто я уже гдето его встречал.
– Это непростой человек, – Мэгги слегка повысила голос, так что ее могли слышать все офицеры у стойки. – Он воевал в Испании за республиканцев, потом доставлял оружие эфиопским партизанам…
Хеллборн вспомнил. В одном из испанских портов этот парень был среди тех, кто помогал разружать ящики с альбионскими винтовками "Сильвер Бесс".
– Борец за правое дело? – уточнил Рэнкин и сам себе кивнул. – Да, наверно…
– Он ваш земляк, но у него были какието проблемы на родине и ему пришлось покинуть Америку, – неуверенно добавила Мэгги.
– Ничего страшного, – кисло улыбнулся Мэнс Эверард, – мы же не полицейские.
Тем временем гостей в зале прибыло. Похоже, Эверард бывал здесь уже не в первый раз, потому что поспешил представить старым друзьям новую группу гостей:
– Ваши соотечественники, Джеймс. Быть может, вы были знакомы уже на родине?
– Не имел чести, – покачал головой Хеллборн.
– А я имел! – аж подпрыгнул на месте Беллоди. – Джеймс, познакомься. Лейтенант Скотт МакАйзек. Коммандер Эндрю Гоггинс. Субкоммандер Джеймс Хеллборн.
– Какими судьбами, земляки? – спросил Хеллборн, обмениваясь с ними рукопожатиями.
– Я был штурманом на "Адмирале ДеСпиллере", – сказал Гоггинс, – а Скотт – вторым оружейным офицером.
Хеллборн напряг память. Черт побери, как давно это было! Ему показалось, что он снова слышит голос покойного капитана СентОлбанса: " Среди погибших великое множество альбионских граждан… Фрегат "Адмирал ДеСпиллер" потоплен, монитор "Королева Лена" получил тяжелые повреждения. О судьбе прочих кораблей достоверных известий нет…"
– Вас утопили в Манильской бухте в первый день войны, – сказал Джеймс.
– Совершенно верно, – кивнул штурман погибшего фрегата. – Попали в лагерь, бежали. Добирались сюда через весь Китай. А вы, я так понимаю, герои Кергелена?
Хеллборн поморщился.
– Вообщето мы проиграли эту битву, – заметил он.
– Но вы же утопили целый виковский крейсер! – восторжено воскликнул младший из альбионцев, МакАйзек. – Реджи, вы действительно угробили его первым выстрелом из мортиры?!
– А ты ведь тоже говорил – "молодая школа"! – Беллоди был готов захлебнуться от восторга. – Точно в яблочко, прямо в погреб носовой башни!
– Ври больше!
– Джентельмены, – повысила голос Мэгги Хан, – давайте хотя бы сегодняшний вечером посвятим чемунибудь другому. Еще успеете навоеваться.
– Да, конечно, как скажете, миледи, – смутились бравые альбионские вояки.
– Здесь очень мило, – заметил Хеллборн, – но на какие цивилизованные развлечения мы можем рассчитывать сегодня вечером? Я догадываюсь, что стриптиз нам не покажут?
Только очередная группа гостей спасла его от приступа неловкости и кровоизлияния в лицо.
– А вот и наши английские друзья! – объявил Эверард. – Лейтенант Ричард Блейд – не путать с Риком Блейном. Лейтенант Бунд…
– Джеймс Бунд, – уточнил англичанин.
– …ваш тезка! Лейтенант Ким Филби. Коммандер Иэн Флеминг. And, last but not least – полковник Джон Киплинг.
– Дадада, я тот самый, мой папа был великим человеком, – поспешно заявил полковник и тем самым заставил всех улыбнуться. – Автографы не раздаю, интервью какнибудь в другой раз, групповая фотография – после близкого знакомства.
