* * * * *

Вернувшись домой, Джеймс устроился в кабинете и тщательно занавесил окна. Разложил на столе бумаге и фотографии.

Итак.

Начнем с начала.

Будем исходить из того, что профессор говорил чистую правду. "Розеттский камень" существовал, он был настоящий. И фотографии тоже подлинные.

Нет, старик не мог обмануть его. Он видел "Монетку", он дотрагивался до нее. Быть может, его обманули? Подсунули фальшивку? Черта с два! Профессор раскусил бы подделку в два счета.

Камень исчез. Когда? Вчера, позавчера, десять дней назад – неизвестно.

"Кто убийца?" Неправильный вопрос, хотя ответ на него известен. Убийцу зовут Джеймс Хеллборн. А вот как зовут вора?

Кто его украл? Свои, враги, предатели – подозреваются все.

Подведение предварительных итогов можно считать завершенным.

Продолжим завтра с утра. Джеймс набросал небольшой список. С этим человеком надо немедленно встретиться. За этим – установить слежку. У этого придется попросить помощи – без раскрытия деталей, разумеется. А этого надо срочно разыскать.

А теперь спать, немедленно спать.

Утром в его дверь постучали.

На тропинке перед домом тарахтел армейский квадроцикл. Сержант ВМФ с грустным и усталым лицом копался в полупустой полевой сумке.

– Лейтенант Джеймс Хеллборнджуниор, сэр?

– Совершенно верно.

– Распишитесь здесь, пожалуйста.

Хеллборн разорвал предложенный пакет и одним взглядом проглотил четыре строчки. " Строго секретно… желтый сигнал… предписывается… немедленно… круглая печать".

– У вас еще много адресов, сержант? – поинтересовался Джеймс.

– Вы были последним в списке, сэр, – попробовал улыбнуться курьер.

Разумеется, ведь сердитая коммандер Хиггинс внесла его в список только позавчера.

– То есть я могу вернуться с вами в порт?

– Разумеется, сэр.

– Спасибо, сержант. Подождите буквально минуту, я только захвачу свой чемоданчик.

Глава 4. Западный ветер, отвратная погода

Джеймс Хеллборн не пропустил самое интересное. Когда он выходил из лифта, глазам его представилась прелюдия к скучному и весьма нелюбимому им действию – всеобщему построению. Мужчины и женщины в разноцветной форме – парадной, "кабинетной", полевой и рабочей – толпились вдоль всего причала, а офицеры и старшины пытались навести среди них некое подобие порядка. Другие строились прямо на палубах или броне своих кораблей – если размеры палубы такое позволяли. Хеллборн задумался – стоит ли искать свой корабль или же лучше отсидеться в одном из офисов. Прежде чем Джеймс нашел решение, гдето высоко над головой, чуть ли не под самым потолком Пещеры, ожили репродукторы.

– Внимание, всем внимание. Говорит гроссадмирал Уэллинг. Леди и джентельмены, сегодня общего построения не будет. Всем смотреть на Восточную Стенку. Повторяю, всем смотреть на Восточную Стенку. Спасибо за внимание.

Едва голос по ту сторону репродукторов замолчал, как у Западной Стенки лязгнули створки гигантского прожектора. Тем временем солдаты и моряки, заполонившие причал, принялись устраиваться поудобнее. Ктото садился на ближайший ящик или контейнер, ктото оседлал орудийную башню своего корабля; но многие остались стоять. Хеллборн пожал плечами, поставил на бетон свой чемоданчик и повернулся направо. Лампы и фонари, освещавшие Пещеру, принялись постепенно гаснуть. А на Восточной Стене загорелся огромный – метров 60 на 30 – экран.

Это была новинка, впервые ее опробовали в прошлом году, на один из национальных праздников. Моряки остались довольны, но включали проектор нечасто, чтобы не отвлекать персонал от работы.

На экране появилась традиционная "девятка в кружочке", затем восьмерка, семерка и так далее. Потом загорелись большие буквы "ЗА ЧТО МЫ СРАЖАЕМСЯ". Без вопросительного знака. Через несколько секунд текст медленно сполз к нижнему краю экрана и оставался там до самого конца фильма. Из динамиков потекла какаято незнакомая Хеллборну печальная симфония.

В первых кадрах показали Фрэнсисберг с высоты птичьего полета – или с высоты полета дирижабля. Потом на экране появились пирамидальные домики и древние замки, памятник отцамоснователям; и еще один групповой памятник; отдельные памятники Дрейка, Рэйли и других альбионских героев; мемориал жертвам Маклина; бесконечные ряды тепличных плантаций, зеленая граница джунглей; пирамиды – Вторая, Четвертая, Пятая… А вот и другие оазисы – Лизбетсвилль с его Аркой Победы и пирамидами Круглого Стола; Скоттенбург, в центре которого гордо возвышается Ось Земли; снежные скалы Нового Дувра; а вот одно из многочисленных горячих озер – и невероятный, прекрасный, кипящий гейзер, чьи брызги достают до самых облаков. А вот и бесконечная ледяная пустыня, и бредущий через нее караван. Стайка пингвинов у кромки льда, в небе кружатся поморники, на берег выползает морской леопард. Вот снова джунгли, и целая семейка неуклюжих броненосцев, ползущая по своим делам…

"Нет, это уже перебор, – заметил Хеллборн. – Они бы еще титаниса показали".

Он почти угадал – в следующем кадре появилась большая серая саблезубая кошка, вылизывающая своего детеныша.

"Точно, перебор", – подумал Джеймс. Но так думали далеко не все. Некоторые зрители в толпе всхлипывали – и не только девушки из тыловых служб.

Затем показались люди. Сотни людей, сотни лиц, сменяющих друг друга, мужчины, женщины, дети. Граждане Альбиона на городских улицах, у станков, на гелиевой вышке, на тепличной ферме, на борту китобойного крейсера…

В последнем кадре показали знаменитую "космическую" фотографию Альбиона, переданную с борта стратостата "Альбион1" за несколько секунд до того, как связь была потеряна. Буквы "ЗА ЧТО МЫ СРАЖАЕМСЯ" снова переместились в центр экрана. А через несколько секунд экран погас.

– Это все, леди и джентельмены, – добавил голос по ту сторону динамиков. – Возвращайтесь на свои посты. Да хранит вас бог.

Джеймс Хеллборн подобрал свой чемоданчик и принялся протискиваться через толпу.

– Отличное решение, – услышал он краешком уха. – Видит бог, это гораздо лучше, чем длинные скучные речи. Хотя наш гроссадмирал мог бы толкнуть зажигательную речь…

– Одна картинка стоит тысячи слов, – сказал ктото в ответ, и Хеллборн при всем желании не мог с ним не согласиться. – И музыка классная, даже лучше национального гимна…

Были и другие голоса.

– Что же теперь будет…

– Кто бы мог подумать…

– Когда это все закончится…

– Когда? Еще ничего толком не началось…

Несмотря на широко распахнутые уши, самого интересного и важного Хеллборн так и не услышал. Ну что ж, раз на раз не приходится.

Пока Джеймс добирался до 11го причала, толпа успела рассеяться. "Королева Матильда" стояла на том же самом месте, где он оставил ее позавчера. Бортовые люки были распахнуты, и на его глазах несколько последних моряков, только что смотревших фильм, исчезли в недрах корабля. Хеллборн собирался последовать за ними, но вынужден был отказаться от своих планов. На нижней ступеньке трапа сидели двое офицеров в рабочей форме и преграждали ему путь. Кто подумал "курили"? Нет, они выпивали. Разумеется, не алкоголь. Какойто парообразный напиток из термосов.

– Доброе утро, господа, – вежливо поздоровался Хеллборн, после чего на него обратили внимание.

Один из офицеров, лейтенант второго класса, на первый взгляд был чуть младше его. Не только по званию, но и по возрасту. Другой, с нашивками субкоммандера на рабочем комбинезоне, чуть старше. И они были плакатными альбионцами.

– Желаете подняться на борт, лейтенант? – поинтересовался старший. Его голосом можно было глушить пингвинов, и Джеймс уловил в нем знакомые нотки.

– Так точно, сэр. Лейтенант первого класса Джеймс Хеллборн, новый офицер связи "Королевы Матильды".