Войска НАТО тоже оказались неспособны что-либо предпринять. То ли им не дали однозначного приказа, то ли велели отойти на базу в Германии, непонятно, но, в любом случае, никаких авиаударов и массированного противостояния тварям, а уж о переброске нового контингента из США и речи быть не могло. Зомби же тем временем шатались по улицам и нападали на всех без разбора — и друг на друга, и на незараженных.
Из злого любопытства Томаш поискал и видео из России. В Москве творилось нечто похуже, чем в польской столице, если что-то вообще могло быть хуже. Русские внутренние войска распались — солдаты со страшной скоростью дезертировали, приватизируя оружие и служебный транспорт. Они неслись домой, им не хотелось защищать чужие города, они рвались к семьям. Кацапы превратили один из своих крупнейших городов в пустыню, но поздно спохватились, выродки, когда весь мир уже скрутило.
Русакам вообще пришлось хуже всех — вся европейская часть уже уничтожена, а Урал, Дальний Восток и Сибирь вот-вот повторят ее судьбу. Правительство эвакуировано, народ, точнее, его остатки, деморализован. Все, в общем, их песенка спета.
Так, а что у нас в Америке. Едва взглянув на интерактивную карту, Томаш обомлел — в США эпидемия тоже разыгралась не на шутку. Самая сильная страна мира держалась на честном слове — то, что творилось в густонаселенных городах и в этнических районах поражало воображение и вызывало приступы тошноты. На одном из видео трое зараженных налетели на хрупкую симпатичную девушку. Один сломал ей шею и тут же впился зубами прямо в лицо, двое других затеяли между собой драку. Ноги бедной девчонки подкосились, и она обмякла и осела на асфальт, точно тряпичная кукла. Зараженный с какой-то омерзительной нежностью придерживал ее за талию по последнего, а потом завалился на нее, не отрываясь от лица. Лишь когда девчонка перестала трепыхаться и испустила дух, зомби отбросил ее, как капризный ребенок ненужную игрушку, и с окровавленной рожей пошел искать новую жертву.
Тысячи роликов со всего света показывали одно и то же. Вспышки насилия, агрессия невиданного масштаба. Томаш даже забыл забористый польский мат, он лишь до крови кусал губы и открывал все новые страницы. Звонил Наталье, у нее был отключен телефон. Странно, но почему-то сейчас судьба этой потаскушки не слишком-то его заботила. Внимание было увлечено теми глобальными переменами, что со сверхзвуковой скоростью проносились по миру, превращая города в помесь сумасшедшего дома и зоопарка.
Были материалы и из Гданьска. Трехградье вообще оказалось в ужасном положении — сразу три города, Гданьск, Сопот и Гдыня, фактическая граница между которыми давно исчезла, представляли собой настоящее поле боя. И побеждали, увы, не нормальные люди, а безумцы, которые лезли на ножи и пули, не ведая никакого страха.
На одном из видео Томаш даже увидел себя. Кто-то, сидящий в машине на том злосчастном перекрестке не успел заснять аварию скорой помощи, но сумел запечатлеть самое страшное. В одном из эпизодов, когда стало ясно, что зомби одерживают верх, водитель тронул автомобиль, и камера сместилась вправо, захватив в кадр удирающего Томаша.
Ночь пролетала незаметно. За окном в целом было тихо — большая дорога была отсюда в паре сотен метров. Пару раз Томаш вздрагивал от далекого звука полицейских сирен и пистолетных выстрелов, но к началу пятого и они стихли. Наверное, уже насовсем.
Люди на форумах и на фейсбуке тоже сходили с ума. Попадались дебилы, выкладывающие фото и видео с зараженными, сопровождающиеся их восхищенными комментариями — мол, как здорово, наконец-то это случилось, зомби-апокалипсис. Томаш бы с такими дерьмоедами с удовольствием разобрался лично, познакомив их морды с бордюром.
Зато он узнал и кое-что полезное. Оказывается, слюна зомби была не смертельной и не заражала, в отличие от их крови. Правда, после ядовитых плевков на коже жертв неизменно оставались ожоги, но даже после попадания в глаза острота зрения возвращалась спустя несколько часов. Об этом говорило сразу несколько блоггеров, уточняя, что необходимо как можно быстрее промыть глаза. Их мнения подтверждались комментариях пользователей, которых становилось все меньше. Причем зараженные опять же не видели никакой разницы между больными и здоровыми, пуская в ход зубы и с теми, и с другими. Били и кулаками, и ногами, попалось даже видео, где какой-то здоровенный зараженный араб гонялся за девчонкой лет десяти с бейсбольной битой, уже покрытой чьей-то кровью. К счастью, ей удалось оторваться — она пролезла в узкую дырку в заборе и унеслась прочь, помахивая бантом на тоненькой косичке. Оператор что-то тараторил на незнакомом Томашу языке, но даже без лингвистических способностей было ясно, что человек выражает свое облегчение от такого удачного исхода.
В общем, мир продолжал погружаться в преисподнюю, и ситуация стремительно ухудшалась. Надо было что-то делать, сидеть вот так вот на месте и просто смотреть, как вся планета погружается во мрак, не было никаких сил. Томаш глянул на часы. Уже можно было собираться.
10. От теории к практике
Две белые Лады и темно-синий микроавтобус Фольксваген подъехали к магазину «Охота». Мы были на виду, бежать было некуда — так и стояли рядом с Ванькиной четверкой. Нормальное оружие было только у Семена, тот самый пистолет для самообороны. Остальные же были похожи на типичных безмозглых мародеров с битами и палками в руках.
Я весь напрягся, мне почему-то подумалось, что в нас могут начать сходу стрелять. Вдруг примут за больных? Или просто так, из любви к насилию. В конце концов, на нашем шарике живет достаточно людей, склонных к жестокости. Как только условности и ограничения, принятые в социуме, вместе с этим самым социумом исчезают, для таких товарищей наступает раздолье. Бей, стреляй, режь, руби, коли — одним словом, живи на полную. Это как если в цирке или зоопарке открыть все клетки и дать хищникам разгуляться.
Из машин начали выходить люди. Кажется, семь парней. Нет, восемь, вон еще один вылез, с двустволкой в руке. Все примерно нашего возраста, а то и младше, худые, угловатые, нескладные — да, точно на годика три-четыре помоложе будут. Они неторопливо направлялись к нам. У многих в руках были пистолеты и ножи, безоружным был только один — невысокий коренастый татарин со шрамом на щеке и тяжелым холодным взглядом.
— Ну что, соседи, приехали? — ухмыльнулся он, кивая на номер региона на нашем номере.
— Ага, — кисло отозвался Леха. — Протащились двести километров, чтобы с вами повидаться.
— Вы из Ижевска? Ильнур, давай завалим их на хрен, они ж заразные должны быть, — переполошился худосочный паренек с нелепой зеленой банданой с черепами.
— Цыц, — спокойно отозвался тот, кого назвали Ильнуром. — А вы как из Ижевска-то вылезли, не выпускали ж никого, до самого взрыва?
— Мы на огороде были, в сорока с лишним километрах от города, — взял слово я. — Хотели было вернуться, когда узнали, что там какая-то чертовщина творится, но нас не пустили менты. Ну и что, обратно на огород поехали. А потом бахнуло.
— Красиво стелите, — вздохнул предводитель юных мародеров. — Только этот город наш теперь. А вы сюда приехали явно не просто так. Что-то увезти хотите, я правильно понимаю?
— Мы не знали, что тут вообще кто-то нормальный остался, — сказал Ванька и скептично добавил. — И что весь город теперь ваша собственность. В прошлые выходные еще «Ягуаром» давился, небось.
Ильнур внезапно подскочил к нему и коротко, без замаха ударил в солнечное сплетение. Ванька даже не успел испугаться, только вес осел, хватая ртом воздух. Была мысль помочь ему встать, но он, прочитав мой взгляд, остановил меня жестом.
— За хамство. Так, ну, не знали, теперь знаете, какие у нас порядки.
Ильнур посмотрел на Леху, который сверлил его бешеным взглядом, сжав кулаки. Когда татарин подошел поближе, я заметил, что он далеко не так молод, как его банда. Наверное, ему было около тридцати.
