Чуднейшее мироощущение! Непередаваемое, слегка зыбкое и головокружительное!

   Лев Константинович перебежал на другую сторону переулка. Одновременно вынул из кармана портмоне, отслюнявил три тысячные купюры и, подойдя к небольшому грузовому фургону с рекламным предложением сантехники и грузоперевозок на бортах, заговорил через раскрытую дверцу с водителем:

   - Здорово, друг. Свободен?

   Немолодой шофер отложил кроссворд, поглядел на приличного дяденьку с показательно зажатыми денежками в руке. Почесал карандашом за ухом:

   - Да вроде бы, пока... Тебе - надолго?

   - Не. Только реквизит перевезти. Вон, видишь дом культуры? Мне нужно несколько коробок с костюмами переправить. Недалеко, за час управимся.

   - За ча-а-ас, - набивая цену, протянул водитель. - Я как бы тут не загораю...

   - Добавлю, - солидно произнес Лев Константинович и пошел в обход капота.

   Запрыгнул на сиденье. Добавил к купюрам еще одну тысячную бумажку, водиле протянул.

   Тот хмуро поглядел на денежку, насупился. Но взял.

   Перед Львом Константиновичем, на приборном щитке под стеклом лежала желтая бейсболка с логотипом сантехнического магазина. Потапов лихо, без спроса, нацепил ее на лысину:

   - А халат рабочий, дружище, - есть?

   - Да вроде как..., - в той же набивательной манере протянул водитель.

   - Одолжи, а? Я доплачу. Химчистка костюма дороже встанет.

   Хитрый шоферюга оценил костюм. Согласился, что - дороже. И за пятьсот рублей приодел Константиновича в халатик канареечного цвета с фиолетовой рекламной блямбой на спине.

   Под руководством контрразведчика фургон встал у служебного входа, отвернувшись от "Газели" мордой. Лев Константинович сказал водиле:

   - Жди, приятель. Я тут мигом.

   - Я вроде как...

   - Каждая лишняя минута простоя - десять рублей плюс к задатку! Врубай, дружище, счетчик!

   Водитель разулыбался щедрому клиенту, за кроссвордом потянулся...

   Лев Константинович выпрыгнул на асфальт. Одернул халат, поглубже натянул бейсболку.

   В поле видимости, засевшей в "Газели" наружки он попадал лишь на мгновение. Скукожив плечи, скособочив физию, Лев Константинович сделал несколько шагов до служебной двери... Боковым зрением опытно засек внимательные лица в темноте салона "Газели"... Проскочил за дверь.

   - Добрый день. Вера Дмитриевна предупредила, что сегодня привезут реквизит из Вахтанговского? - поинтересовался у бабушки вахтерши за конторкой.

   - Да вроде нет..., - приподнимая очки на лоб, удивилась охранница, глубоко пенсионного возраста.

   - Ну как же! - картинно огорчился смершевец. - Из Вахтанговского театра, Ольга Александровна договорилась... Я специально через пробки ехал.

   - Так вы идите! Они сейчас в малом зале репетируют! И Вера Дмитриевна уже два часа как здесь.

   Константинович галантно приподнял бейсболку:

   - Мерси, мадам, за понимание.

   И споро потрусил по разветвленным коридорам очага. "Борис, я руковожу наблюдением, ты - передвижением, иначе заплутаем".

   "Налево к лестнице. Потом направо".

   Лев Константинович повернул к лестнице, снял с головы бейсболку с длинным козырьком, тихонько выглянул из-за угла.

   Возле конторки бабушки-вахтерши уже стоял неприметно серый господин. Интересовался чем-то.

   - Дак это из Вахтанговского! - донесся до слуха уверенный голос охранницы. - Какие-то костюмы для постановки привезли.

   Топтун еще о чем-то спрашивал, бабушка пожимала плечами...

   "Уходим, Боря, - скомандовал Лев Константинович. - В репетиционный зал - нельзя..."

   "Я и не собирался вас туда вести, - оборвал Борис. - Поднимайтесь по лестнице, первый пролет, поворот направо. Дальше - к гримеркам".

   Лев Константинович прислушался и выдохнул! От выхода донесся глухой хлопок служебной двери: филер потопал на стоянку, вахтерша бабушка прикинулась перед органами опытным цербером, чего-то убедительно насочиняла.

   Длинный полутемный коридор со множеством дверей. Снимая на ходу канареечный халат, Борис толкал одну дверь за другой - повсюду заперто. Дошел почти до выхода к кулисам основного зала, наткнулся на незапертую.

   На легкий скрип дверных петель повернулась щедро накрашенная актриса-любительница. Девушка сидела перед зеркалом, торопливо шлепала на щеки грим - вишневые румяна. Судя по надетым на ноги лаптям и юбки из холстины, давали что-то из крестьянской жизни.

   - Вам кого? - не отвлекаясь от процесса, произнесла "пейзанка".

   - Добрый день, барышня, - галантерейно приосанился Лев Константиныч. - Простите за вторжение.

   - Вам - кого? - с нажимом повторила девушка.

   - Я старый друг Ольги Александровны. Хочу ей сделать сюрприз. Вы мне не поможете?

   Упоминание лелиного имени мгновенно изменило атмосферу: с невнимательно небрежной, на полную гостеприимства. Барышня-крестьянка отложила баночку с румянами, садиться предложила.

   - Видите ли, сударыня, - доверчиво, по-стариковски, глядя на "пейзанку", велеречиво объяснялся генерал, - я хочу сделать Ольге Александровне сюрприз. Вы не могли бы, милая, отнести Оленьке записочку... Ничего не говоря обо мне, это сюрприз! Я хочу быть для нее приятной неожиданностью...

   В результате хитрых объяснений, генерал заполучил бумажку, нацарапал на ней несколько строк:

   "Уважаемая Ольга Александровна. Леля.

   Я близкий друг Вашего внука. Нам необходимо встретиться и поговорить.

   Жду Вас в гримерке. Прошу не показывать волнения.

   Мобильный телефон и сумочку, пожалуйста, оставьте в репетиционном зале.

   За Вами наблюдают".

   Лев Константинович вчетверо сложил бумажку, протягивая ее девушке, смущенно улыбнулся:

   - Здесь личное, сударыня. Рассчитываю на вашу скромность.

   Молоденькая девчонка покраснела даже под белилами-румянами, цапнула записку и не удержалась от укола:

   - Могли бы и не предупреждать..., - повела плечом: - Я не читаю чужих писем...

   - Я полон восхищения, мадмуазель!

   Понукаемый генералом взгляд постоянно тянулся к зеркалам гримерки. Лев Константинович ходил по узкому проходу между креслиц, бдительно прижмуривался: не хотел встречать кумира с разбалансированной зеркалами психикой! Кружил, сновал, но всюду - натыкался. Блестящие под лампами поверхности подхватывали и многократно множили его фигуру из любого положения! Манили поглядеться!

   Завьялов сжалился:

   "Да ладно, Лев Константиныч, охорашивайся. Я как бы - отвернусь".

   "Спасибо, друг Борис!" - генерал тут же приник к зеркалу.

   Завянь не видел, но почувствовал - приглаживает брови. Остатки прежней роскоши на черепушке грамотно распределяет.

   "Порядок, Боря, генерал Потапов - в форме".

   "Ты, генерал Потапов, учти - Леля курильщиков не любит. Мой дед иногда трубочку покуривал. Но только - на балконе".

   Борис уже не знал, что лучше: отвлекать взволнованного почитателя пустыми разговорами и тем дробить сознание, или заткнуться, спрятаться и дать восстановиться целостному интеллекту. В дороге до Москвы они уже обговорили все детали, Лев Константиныч матерый трезвомыслящий разведчик... Еще недавно был. Всех топтунов засек с профессиональной четкостью. Бабушкам и девушкам извилины заплел...

   Волнение вмешалось в планы с оглушительностью канонады! Завьялову уже казалось, что еще чуть-чуть и разнервничавшийся Лев оглохнет к внутреннему голосу (личного) рассудка и затокует, как распустивший хвост глухарь!

   В подобной обстановке лучший метод - оплеуха. Пощечина, точнее выражаясь.

   "Лев Константинович, а за своими женами - ты так же ухаживал?"

   "В смысле - как?" - затормозил нервную пробежку между кресел генерал.

   "В смысле - с помешенным рассудком".