Как будто так и нужно, Любовь Алексеевна взяла обмотанного бинтами пациента под локоток, не вызывая дежурного врача, подошла к внутренней двери-решетке и уверенно гаркнула охраннику:
- Чего застыл?! Дверь отпирай! Клиента привезли.
Охранник безропотно пропустил медсестру и забинтованного психбольного. Вернулся на стул и застыл, уставив незрячий взгляд в противоположную стену.
...Любовь Алексеевна шла по длинным переходам, пару раз еще покрикивая, общалась с охранниками и топала дальше через открывшиеся решетчатые заграждения...
Со стороны казалось, будто женщина беседует сама с собой:
- Да откуда ж я знаю, где находится Раиса Журбина?.. Я по имени каждого знать не обязана... Надо у дежурного врача спросить...
"Спросили". И дальше, оставив Алексеевну на стульчике в ординаторской, с пациентом пошел кандидат медицинских наук Дмитрий Федорович.
Легкость, с которой Арсений попал в закрытое психиатрическое учреждение, одновременно окрыляла и пугала. Журбин уверенно исследовал людей, находил и ликвидировал "крючки", оставленные департаментом. Не позволял звонить, запоминать, хоть как-то реагировать.
Он был - всевластен! Необъятен. А ежели потребуется, то и - разрушителен.
До этого дня Арсений всегда находился на полшага позади Миранды, дяди Бори, папы... Изначально выбранный главой поселения Завьялов поддерживал в рядах жесткую дисциплину. Послушание авторитету старших было привычно молодежи, как глоток воздуха. Едва жизнь беглецов выплескивалась из привычных рамок и появлялась хоть малейшая угроза их существованию, Борис уступал бразды Миранде. Матерая подпольщица умело разрабатывала операции, планировала и снаряжала походы, отвечала за целостность охранного периметра. В вопросах безопасности никто не мог соперничать с бывшей агентессой департамента. Авторитет Миранда признавали и взрослые, и молодежь - в нештатных ситуациях он был беспрекословен, абсолютен.
Прошлой зимой Арсению приснился сон: огромный белый стол, в центре которого лежат часы со вскрытым механизмом. Над кругляшом часов склонился мастер. Через глазную лупу часовщик внимательно приглядывал за мельтешением шестеренок, при помощи тончайшей отвертки подкручивал винтики, осторожным дыханием сдувал мельчайшие пылинки...
Сон был так ярок и детален, что надолго застрял в памяти Журбина и заставил задуматься. Расшифровав его, Арсений понял: подсознание нарисовало ему реальную картину жизни. Стол - заснеженная тайга, тикающий механизм и шестеренки с винтиками - заимка с жителями. Огромный внимательный часовщик - Миранда.
Именно она, а не номинальный управленец дядя Боря, приглядывает за порядком. Миранда, если говорить высокопарно, - серый кардинал поселка. Она побывала в каждом из друзей... Она всех знает изнутри, доподлинно. Как природный телепат она способна оставить в мозгах людей какие-то зацепки-ключики. Арсений уже не раз замечал, что как только с ним происходит какая-то неприятность, он мысленно обращается к наставнице: "А как бы в этом случае поступила ты, Миранда?"
Миранда, Миранда, Миранда... Всегда - она, она, она.
Сегодня винтик укатился. Взбунтовался против часовщика. Арсений разработал план побега еще при перелете до Москвы и вначале дико волновался - как справится с задачей без опытной наставницы под боком?! Сумеет ли он разработать дерзкий план и воплотить его как нужно? Хватит ли у него умения и трезвой выдержки?!
Вроде бы..., он вырос и многому научился. Он умеет рассчитывать каждый шаг, предусматривать мельчайшие детали: Арсений примотал бинтом к руке миниатюрный телепорт, в случае возникновения опасности он сможет переброситься в другого человека и ударить по врагам из-за спины...
Но как все будет на самом деле угадать нельзя. Журбин впервые решился испробовать крылья и отправиться в вольный полет.
Уже в больнице, когда схлынул первый нервяк, он понял, что справляется: парит легко и ровно. Никто его не сдерживает, не раздает команд, не лезет с комментариями, не язвит...
Арсений шел по коридорам. Люди открывали перед ним двери и решетки. Люди подчинялись. Невероятная легкость наполнила сознание молодого телепата и захотелось пошалить: открыть палаты, распахнуть решетки и устроить пациентам прогулку по ночной Москве...
Смешно. Легко. И просто.
В какой-то момент Журбин почувствовал себя БОГОМ. Творцом реальности.
И сам того не понял. Не заметил, как закружилась голова от первого успеха, как шальная бравада ударила по венам...
Раздуваясь от гордости и вседозволенности, Арсений шел по коридору вместе с дежурным медиком и у п и в а л с я в л а с т ью. Впервые в жизни им никто не руководил, он САМ придумал план. Сам его разработал и воплощает!
...Навстречу Сеньке и врачу вывернула из-за поворота седая санитарка с уткой и влажным полотенцем в руках. Сенька машинально о т ш в ы р н у л ее с пути!
Старушка охнула и уронила судно. На гладкий линолеум пролились нечистоты, санитарка забормотала извинения... Чуть не заплакала!
Журбин опомнился. Стоял над согнутой спиной пожилой женщины, смотрел как под халатом суетливо двигаются острые лопатки и спрашивал себя: "Да что это со мной? Что я, черт возьми, творю, "властитель" недоделанный?!"
Перевел взгляд на замершего рядом мужчину...
Благообразный и осанистый кандидат наук боролся с внутренней телепатической преградой: Дмитрий Федорович хотел утешить хорошо знакомую бабушку и может быть помочь, но не мог справиться с телепатической установкой Журбина - не делать ничего без моего приказа!
"Господи, да что же я творю-то?! Они ж живые люди!!!"
От досады и стыда Арсений едва не выпустил ментальную узду. Дмитрий Федорович зашевелился, начал наклоняться...
"Стоять, - спокойно, уже без лишнего давления, приказал Арсений. - Клавдия Николаевна сама тут приберется. Извиняйся и уходим".
Дежурный врач пробормотал "простите нас, пожалуйста, я не хотел вас напугать" и двинулся дальше по коридору. Сенька шагал рядом. Перед глазами вдруг возникло ухмыляющееся лицо Тамары-Миранды...
"Ну что, миленький, теперь ты ПОНЯЛ?..."
Да. Арсений понял - властью заиграться просто. Он много раз мысленно и даже вслух упрекал Миранду за надменность по отношению к его современникам. Пришелица отшучивалась: "А как бы ты сам себя повел, Сеня, окажись ты во временах Ивана Грозного? Кем бы ты, телепат из двадцать первого века, себя почувствовал, когда на тебя сабельки и пищали направили? Может быть, ты взял бы на себя право мессии и учителя? Или просто надавал бы всем по шее и на трон уселся?"
Возможно. Журбин честно попытался представить себя среди бородатых стрельцов в кафтанах, вообразил как те в него бердышами тычут... Мысленно примерил шапку Мономаха.
Но то была игра. Теперь Арсений понял, как бывает на самом деле: превосходство развращает быстро.
Так что Миранду стоит уважать. А может быть, и пожалеть. Обладающая боевыми навыками и техническими знаниями пришелица много лет провела среди "темных" предков. Она пользовалась превосходством лишь как средством их защиты, в спорах упирала на логические разъяснения, хотя могла бы "надавать по шее и на трон усесться"... Она - не заигралась.
"Господи, да как же Миранда восемь лет-то вытерпела?! Меня - на три часа хватило и башню вдребезги снесло!! - Арсений вспомнил слова наставницы о ребенке с острой бритвой в руках... И понял: он в самом деле только что уподобился недорослю размахивающему без разбора топором - направо и налево! куда рука "властителя" пойдет! - Прости, Миранда... Прости, отец. Вы были правы - детям нельзя давать в руки опасные игрушки".
Испуганные, виноватые глаза старой санитарки - слезящиеся, в красных прожилках от бессонной ночи, - навсегда остались в памяти Арсения точкой отсчета настоящего взросления. Стыд быстро выжигает подростковую муть, освобождая место для переоценки.
