Буря-Жюли разлеглась на теплом мху холма, с высоты наблюдала за лагерем старателей.
Завянь достал сухой паек, флягу с ключевой водой, впихнул в Сенькину руку бутерброд с домашним сыром:
- Подкрепись. Жюли не уверена, что они здесь на всю ночь останутся - до деревни километров десять, могут дальше двинутся, так что ешь, пока есть время.
У усталого, перенервничавшего Арсения кусок в горло не проходил. Но парень, пообещавший отцу, что будет слушаться - жевал.
Завьялов сползал до Жюли, положил перед собачьей мордой ломоть вяленого мяса. Прислушался...
От лагеря золотоискателей, по своим же следам кто-то возвращался к холму. И если учитывать, что преследователи могли двигаться только этим же курсом, Завянь надеялся, что к ним идет Миранда. Прилег на всякий случай...
- Дядя Боря, к нам Миранда идет, - донесся до Завьялова уверенный голос телепата. Арсений продолжал торопливо жевать, пропихивать в себя насильно всунутый бутерброд.
На холм взбирался щуплый мужичонка в замызганной кепочке.
Заприметив над холмом собачью голову, мужчина остановился и сотворил на лице мимический знак Миранды: стянул брови к переносице ровной струной. И начал подниматься дальше.
Собака отползла назад. Уже за несколько метров от мужичка отвратительно несло грязным телом и гнилыми зубами. Буря-Жюли к Миранде относилась, как к родной, а пасам не противны естественные запахи. Но все-таки, как ни крути - в ротвейлере была француженка! Буря-Жюли не удержалась - нос наморщила.
Примак-Миранда вскарабкался на холм и сразу, навзничь, рухнул между Завьяловым и Бурей. Пять часов немолодой носитель с насквозь пропитой печенью, раскачивался, изображая хромоту, на ходу непрестанно скулил и жалился. Тяжелая работа получилась, сейчас на холм едва взобрался. Лежал, из горла неслось хриплое натужное дыхание.
- Что скажешь? - негромко и сочувственно спросил Завьялов.
- Сенька, - глядя в небо, произнес носитель, - заткни уши, я выражусь. - Арсений и не подумал уши закрывать, Миранда таки выразилась: - Скажу, что нам досталась жопа. Трое из четверых - рецидивисты. Фотографа все зовут - Малой. Он недоучившийся студент, от армии в родных лесах ховается. Три дня назад эти уроды убили двух мальчишек. - Пока слушатели переваривали услышанное, Примак-Миранда повернулся на живот и, хмуро глядя на подножие холма, продолжил: - Мальчишки - прошлогодние студенты-геологи. В тайгу отправились золота намыть. К ним направили Малого с флягой спирта. Он их подпоил, разговорил, недотепы с дуру нахвастались, наврали, что чуть ли полкило песка намыли. Когда золота в их рюкзаках не нашли... - пытали. Потом зарезали.
Примак-Миранда съехал спиной по гладкому мху с верхушки. Сел. Обернувшись, поглядел на друзей.
Диверсантка не зря начала разговор с рассказа об убийстве. История доходчиво растолковала - к а к у ю б а н д у им приходится преследовать.
В миг побледневший Сенька смотрел на "тетеньку Миранду" расширившимися глазами. Завянь, пожалуй, запереживал, что зря не взял с собою Косолапова. Машинально поглаживал автоматный приклад. Прикидывал, не дать ли Сене пистолет, лежащий в рюкзаке?
- Кто убивал и кто пытал, Миранда? - глухо спросил в итоге размышлений.
- Гмыря, - поведя плечом, сообщила диверсантка. - Он полный отморозок и садист. Пытал обоих горе-геологов - он. Убил одного мальчишку тоже он. Второго убивал, - Миранда ткнула в грудь носителя черным от грязи пальцем, - Примак. Его решили кровью повязать. Примак муж родной сестры Сизого - Ларисы. Сестрица дамочка крутого норова. Если бы Сизый не побоялся выйти из тайги без зятя, то меня бы вообще тут, под холмом и прикопали. Примак об этом думал, переживал, что так и будет, когда ноги "отказали".
- Высокие отношения между родней, - пробормотал потрясенный Завьялов.
Примак изобразил на усатом, заросшем недельной щетиной лице усталую ухмылку:
- И это еще не все сюрпризы, господа. Эти гады собираются вернуться в Константиновку.
С первых дней свое поселение беглецы в честь генерала окрестили "Константиновкой". (Когда умелая в обращении с Сетью Миранда, перепрыгивая через чужие серверы, сообщила Потапову, что забытая богом и людьми деревенька теперь его отчеством прозывается, Лев Константинович чуть слезу не пустил. Помнят, помнят его чертенята, почитают старика!)
- Зачем? - не решаясь сделать страшную догадку, одним словом спросил Завьялов.
Примак-Миранда содрал с головы кепку, обтер изнанкой потное лицо и сжал убор в грязном кулаке. Диверсантка не захотела объяснять з а ч е м убийцы собирались возвращаться в дом над рекой - парнишка рядом и так бледнее некуда сидел.
- Если они дойдут до села, - размеренно продолжила Миранда, - то тут же свяжутся со своими. Сразу же в Константиновку они не пойдут конечно. Вначале навестят родных. Но нам нет разницы, когда они нагрянут - через неделю или месяц. Главное, что - сообщат, расскажут о богатом доме в глухой тайге. Уже практически науськают. - Примак-Миранда всем телом развернулся к Завьялову, глядя ему в глаза, выдержал паузу. - Нам недостаточно завладеть телефоном и стереть снимки, Боря. Нам нужно уничтожить всю четверку.
Завьялов невольно качнулся назад:
- С ума сошла? - предположил. Покосился на Арсения. - Ты предлагаешь всех - убить?
- У нас нет выбора, Борис, - жестко проговорила террористка. - Тут - либо они нас, либо мы их.
- А если...
- Нет, - оборвала Миранда. - Никаких "если", Боря, быть не может. Они - убийцы. Отморозки. У них руки по локоть в крови.
- Родня в селе такая же? - борясь с тошнотой, икая, спросил Арсений.
- Всякая встречается, - уклончиво ответила Миранда. - Та деревня вообще - странное местечко. Половина мужиков оставшиеся на севере зеки. Есть семьи староверов. В общем, нечего тут обсуждать, из леса мы их выпустить не можем. На решительные меры у нас одна ночь.
Завьялов поднялся на ноги, помассировал затылок!
Едва поселившись в Константиновке, беглецы единогласно выбрали Завьялова главой. При их образе жизни отсутствие единоначалия - недопустимая либеральщина и глупость. Зачатки демократии все же оставили, и сейчас о них напомнила Миранда:
- Борис, тяжелые вопросы мы можем ставить на голосование, так что - прости. Жюли? - Примак-Миранда поглядел на собаку с рассудочным интеллектом ученого. Француженка помедлила. Кивнула головой. - Арсений? - парнишка поднял высоко плечи, вжал в них голову. - Арсений воздержался. Ты в меньшинстве, Борис. Можешь считать, что я вышла из повиновения, я все сделаю сама. - Примак-Миранда достал из-за голенища отличный финский нож, провел по лезвию большим пальцем, проверяя заточку. - Примака обычно ставят на дежурство в самую неудобную пору. На рассвете. Жюли? - носитель четко поглядел в глаза ротвейлеру. - Ты сможешь перегрызть Примаку горло, если возникнут неполадки после перемещения меня в Бориса? Я, конечно, усыплю носителя и постараюсь все сделать сама, сопротивляться он не будет. Но все же, будь наготове. Приглядывай за лайкой.
Будничное обсуждения убийства вызывало дрожь не только у Арсения. Завьялову казалось, что он присутствует на диком спектакле! женщина в мужском теле обсуждает не реальность, а сценарий!
Примак-Миранда уже вставал, когда Завянь его остановил:
- Погоди! Погоди, Миранда. Ты говорила, что даже мощный телепат бета-интеллекта не может внушить носителю нетипичные решения! Что если твой носитель не подчиниться, откажется резать родственников?!
Примак-Миранда склонился к самому лицу Завьялова и, бегая глазами, хрипло прошептал:
- А почему ты думаешь, Примак - откажется? А? Он, Боря, каждую ночь мечтает перерезать горло Гмыре. И остальных не пожалеет.
- И даже молодого парня?!
- А этот парень пил спирт с почти мальчишками. Выведывал секреты. Когда из леса к костру родственнички вышли, Малой лег животом на карабин геологов и не позволил пацанам даже попытки защититься! Примака вырвало в кустах, когда Гмыря их пытал. Малому - хоть бы хны.
