Сон-то в руку! Там, в приснившемся сне граф умирал от удара, разрубившего его плечо. Какое точное пророчество! Тем временем лоэрнцы уже преследовали бегущих врагов по всему полю.

- Прикажите найти графа, живым или мертвым. Он должен быть вон в том месте. И найти его сыновей! Пять золотых, кто найдет их живьем!

Гвендел устало стряхнул пот с лица. Сам не участвовал, но как переживал! Он оглядел опустевшее от всадников поле. Кавалерия преследовала остатки графских войск. Да и многие солдаты бросились туда же. Странно. Вот что творит настойка. В другое время пехота уже давно бы потрошила карманы поверженных врагов.

Всё! Теперь он граф. Гвендел, граф Снури! Кто бы мог подумать. А еще полгода назад он был никому не известным безземельным баронетом. Гвендел со злорадной улыбкой оглянулся на свиту. И улыбка замерла на его лице. Проклятье! Половины свиты не было. Часть пропавших виднелась вдалеке, они нахлестывали коней, спеша в сторону Лоэрна. К королю. Сообщить, значит, первыми. Мерзавцы. Хотят отнять его победу. Поздно. Два полных бочонка с неиспользованной настойкой стояли неподалеку от него и теперь от того, сможет ли он доставить их в ставку короля и будет зависеть будущая награда. Самому скакать сейчас к королю? Но бочонки на полном скаку до ставки не довезти. Поэтому, все равно он первым уже не будет.

А с бочонками сегодня ночью будет трудно. Серебряный череп подсказал. Прошлой ночью ему приснилось, что напившись на победном пиру вина, он без задних ног спал в своей палатке, охрану которой несли солдаты тех двух каркельских баронов. И именно они и украли эти бочонки, подменив их другими. Тоже целыми, но с водой. Два бочонка на двоих. Если пересчитать на деньги, то где-то по пятьдесят золотых на человека. Держали ли эти пропойцы когда-либо в своих руках большие суммы?

Пир, конечно, ему придется устроить. Но напиваться нельзя. И спать тоже. Пусть ждут, маются до утра. Не получите своей добычи. А если, не дождавшись, когда усну, они попросту придут и зарежут? И свалят на разбитых мятежников. Гвенделу стало не по себе. Что же череп его об этом не предупредил? А как он мог предупредить, если сон был один? И в первом он спал, когда воровали бочонки.

А кто раньше владел черепом? Разве прежнему владельцу не снились пророческие сны? Он, Гвендел, разве исключение? Тогда, год назад, солдаты череп держали в руках, сон и им приснился. Вот и предыдущему владельцу тоже должен был. Присниться и предупредить, что его отряд наскочит на этих старателей. А этот владелец уже год, как гниет там, на плантации. Череп не помог. Не предупредил? Или, как сейчас, предупредил об одной опасности, а про другую не успел?

Гвендел, как мог, оттягивал начало победного пира, а когда затягивание дошло до предела, распорядился поднести оба бочонка к нему поближе. Положил на них доску и уселся сам. Вот так он и сидел до утра. Даже по надобностям не бегал. Пил мало, только пригубливал, внимательно посматривая вокруг. Эти два каркельских барона сидели чернее тучи. Это понятно, не вышло у них с бочонками. А когда настал рассвет, собрал всех, кто еще держался на ногах, велел погрузить в повозку бочонки и направился к ставке короля.

Король встретил его не так приветливо, как тогда, после победы над ларцами. Но не хмурился, был вежлив. Удивленно поднял бровь, когда двое солдат принесли и поставили поблизости бочонки.

- Ваше величество не соблаговолит дать испробовать их содержимое кому-нибудь из солдат?

- Зачем?

- Мне бы не хотелось, ваше величество, чтобы в них оказалось обычное вино, когда бочонки доставят в ваши подвалы.

Пурген бросил на него острый взгляд и задумался. Потом он долго рассматривал Гвендела, словно пытаясь понять, что он собой представляет, и какая опасность может от него исходить.

- Почему ты сам не подменил содержимое? Ведь мог свалить всё на окружающих?

- Два бочонка, сто золотых. Милость вашего величества стоит дороже, и она окупит потери.

Пургес усмехнулся. Человек, стоящий перед ним, не был бессребреником. И это хорошо.

- Ты прав, граф Снури.

Стоящие возле переносного трона приближенные ахнули. Новый граф Снури низко поклонился Пургесу Первому. А когда король торжественно отбыл в столицу, часть его свиты заметно поредела, перетекши к новому графу. Почти каждый из них взахлеб рассказывал о своих сыновьях и племянниках. Ведь в графстве освободилось большинство владений, чьи хозяева погибли прошлым днем или бежали, став изгоями, врагами короны. Гвендел никому не отказывал, но ничего конкретно и не обещал. Он прекрасно понимал, что большая часть новых баронов ему достанется по распоряжению короля. А тот в свою очередь порадеет наиболее близким к короне людям. Все так и получилось.

Графский титул не принес Гвенделу радости. Граф без графства. Командующий армией без власти. Графская казна почти пуста. Кому сказать! И это на фоне вопиющей роскоши, в которой жила верхушка королевства. Его новые вассалы, ставленники королевских ближников, совсем не спешили платить налоги в графскую казну. Правильнее сказать, даже не думали об этом. Но при этом купались в роскоши. Громадные деньги, выделяемые на армию, проходили мимо его рук, оседая в карманах всевозможных заместителей и заместителей заместителей. Ему, командующему армией, знаменитому полководцу, оставались лишь крохи.

У него не было доверенных людей, на которых он мог бы положиться и возложить какое-нибудь деликатное поручение. Какое? А хотя бы купить поместье в Хаммие. На хорошее поместье у него денег хватит. Но кому поручить, чтобы и выполнил, не украв большей части суммы, и чтобы все сделал тайно? Нет таких. Сдадут сразу же. Понесутся к его недругам, да не к одному, а сразу к нескольким. А у тех все хорошо, есть куда бежать, случись что. А случиться скоро должно. К нему вновь вернулись кошмарные сны. По всему выходило, что Пургес долго не усидит на троне. Свои же и убьют. Во снах вокруг короля ходил какой-то молодой темноволосый парень в хороших доспехах и все примеривался к королевской шее. Кто он, Гвендел не смог опознать. Зато он видел вереницы знакомых лиц, чьи тела раскачивались на деревьях. Не все, значит, сумеют сбежать, не все…

Но кто победит, Гвендел так и не смог выяснить. Во снах не было ни Черного Герцога, на графа Ларского, ни графа Эймуда. Зато несколько раз выходила на передний план фигура какого-то юноши, совсем подростка. Тот стоял, одетый в прекрасные латы, ветер шевелил его длинные светлые волосы… Длинные? Почему? Они только у рабов. Но этот юноша приказывал солдатам, а те почтительно кланялись и выполняли его распоряжения. Вот и его, Гвендела, юноша приказал повесить на ближайшей сосне. И солдаты уже волокут его к сосне. На этом сны прерывались.

Но этой ночью появилось их продолжение. Солдаты подтащили извивающегося Гвендела к большому чурбану, стоявшему под сосной. Затащили на чурбан, накинули петлю. В этот момент юноша развернулся и шагнул вперед. Спина его оказалась почему-то голой. А за его спиной уже возник орк-храмовник, который взмахнул над юношей большим разделочным ножом. А еще сзади другие орки подбрасывали в костер сухие ветки и устанавливали большой вертел, на котором, как он знал, те зажаривали убитых ими людей.

Глава 13

1002 год эры Лоэрна.

За прошедшие полтора с лишним года Эйгель мало изменился, хотя нет, подрос, конечно, но в целом остался таким же, каким был тогда, в Гендоване. А вот Сашку было не узнать. Но вот, оказывается, узнал. Встал и вытаращился, как на привидение.

- Ты жив?

- Как видишь.

- Но ведь тебя тогда…

- Это? - Сашка отбросил прядь волос со лба, показав застарелый шрам на лбу.

- Ага… А что ты тут делаешь?

- Работаю. Я ведь теперь раб.

- Как раб?

- А как рабы бывают? Что по волосам не видно?

- А я теперь наследный баронет, - немного невпопад сказал Эйгель.

- Поздравляю.