Необычность этих колоний, которые для орнитолога интересны не менее, чем колонии Эверглейдс во Флориде и большие дунайские болота, заключается в том, что местонахождение колоний меняется из года в год в зависимости от того, какие разольются реки. В колониях обитают три вида ибисов, два вида колпиц, три вида бакланов, четыре разных вида белых цапель, два или три вида других цапель, два вида выпи, черный лебедь, водяные курочки и лысухи, тростниковая камышовка и травяные птицы, а также с полдюжины разного вида уток.

Посещение любого болота в период гнездования оставляет незабываемое впечатление. Для подготовки к такого рода экспедиции необходимо предварительно установить место скопления птиц, запастись "джипом" или вьючными лошадьми, плоскодонкой и накомарниками; желательно обеспечить себя проводником, так как новичку в болотах нетрудно заблудиться. Подойти к такому месту нелегко, приходится преодолевать многие километры затопленной на разную глубину местности. Путеводной нитью в таких случаях оказывается пение мелких кустарничковых птиц, гнездящихся в окружающих эвкалиптах, и заметные издалека белые пятна; если посмотреть в полевой бинокль, эти пятна окажутся тысячами ибисов, которые поднимаются вверх по спирали и кружат в небе.

Таковы, во всяком случае, мои впечатления от болота Маккуори, где мне довелось побывать однажды в октябре. Это болото глубиной полтора - два с половиной метра, заросшее по краям лесом, тростником и кустами железного дерева, испещренное отводными каналами, - одно из самых больших в Новом Южном Уэльсе. Мы еще только продвинулись вперед, но уже оказались среди колонии белых цапель и ибисов - сотен снежно-белых птиц, сидящих на плоских жестких гнездах или стоящих около них; они вытягивали шеи, чтобы взглянуть на незваных гостей, и готовились улететь в знак протеста, если бы мы подошли слишком близко. Несколько деревьев было усеяно мелкими пестрыми бакланами и черными бакланами (Phalacrocorax melanoleucos и P. sulcirostris). Австралийские косматые утки (Chenonetta jubаtа) и австралийские черные утки (Anas superciliosa) с криком и кряканьем пролетали мимо. Наверху болтали красноспинные попугаи и волнистые попугайчики. Там, где кончались деревья, расположилась колония ибисов: все пространство, занятое кустами железного дерева, было сплошь усеяно белоснежными птицами, главным образом желтошеими ибисами (Threskiornis spinicollis) с щедрым вкраплением белых ибисов (Т. molucca). Гнезда - беспорядочное нагромождение прутьев, виднелись повсюду, где хоть что-то могло служить им опорой: в самой середине куста, сверху и даже около самой воды. Суета началась, как только мы немного приблизились: воздух зазвенел от возмущенных криков взрослых птиц, подрастающие птенцы выкарабкивались из гнезд и пытались укрыться в густой листве. Подойдя поближе, мы обнаружили в гнездах яйца и птенцов на разных стадиях развития, а это означало, что на места гнездования птицы прилетели не все сразу, некоторые даже с большим опозданием.

Пространства открытой воды, частично занятые водяными растениями, пылали всеми красками. Пара величественных черных лебедей, нервничая, старалась уплыть подальше от нас, рассеивая на своем пути дюжины лысух; чернохвостые туземные курочки, бакланы и поганки ныряли от греха подальше. Черная утка и серый чирок (Anas gibberifrons), каждая в сопровождении своего выводка, поспешно искали убежища в ближайших камышах. Вода, казалось, кипит живыми существами, в том числе и водяными клопами (Rhynchota), различными водяными жуками, личинками стрекоз, движущихся мириадами по спирали пресноводных ракообразных. Средоточие всех форм живых существ, не говоря уже о чудесных водяных растениях, последовавших сюда вслед за паводком, превратили болота в рай для биолога.

Несмотря на комаров, приятно было раскинуть лагерь на возвышенном участке одного из островов. По мере того как удлинялись тени на успокоившейся речной глади, утки и лысухи, преодолев боязнь, подплывали к нам на близкое расстояние. Бакланы, белые цапли и ибисы вернулись, каждые в свою колонию, и с шумом устраивались на ночлег. Из самой середины болота доносились крики коричневой выпи (Botaurus poiciloptilus), легендарной "буньип" аборигенов. А когда заходящее солнце позолотило верхушки тростника и жизнь на болоте начала замирать, мы остались наедине с мелодичной вечерней песней камышовки (Acrocephalus australis).

Кенгуру

Национальная эмблема Австралии - щит, поддерживаемый с одной стороны кенгуру, а с другой - эму. На открытых равнинах живут гигантская нелетающая птица - эму, вторая по величине после африканского страуса среди птиц всего мира, и вертикально стоящий, стройный рыжий кенгуру. Оба вида встречаются на континенте почти повсюду, но их привычное местопребывание - внутренняя часть Нового Южного Уэльса и Квинсленда. Об эму мы упоминали в первой главе. На равнинах эму поддерживают свое существование смешанной диетой - ягодами, травами и насекомыми; для них характерно собираться группами, от трех птиц и почти до дюжины.

Старый рыжий кенгуру (Macropus rufus) прыгает по равнине, покрытой злаковой растительностью в округе Риверайн в Новом Южном Уэльсе

Кенгуру объединяются в небольшие группы, так называемые "шайки". Главенствует обычно крупный самец золотисто-рыжего цвета высотой около полутора метров. Голубовато-сероватые самки не такие крупные. Группа состоит из нескольких почти взрослых самцов и молодняка разной величины, так как кенгуру требуется немало времени, чтобы достигнуть полного роста. Сезонного брачного периода у рыжих кенгуру не бывает, детеныши выходят из сумки в любое время года. Утром и днем кенгуру можно наблюдать на открытых пространствах. Увидев человека, они встают на задние лапы, глядят на него, а затем поворачиваются, подпрыгивают и скачками убегают по равнине, но, пробежав некоторое расстояние, останавливаются и оборачиваются. Их поведение - смесь любопытства и простодушия, с точки зрения туриста, вооруженного камерой с телеобъективом, - качества совершенно восхитительные, но для самого животного иногда роковые. За последние годы кенгуру обвиняли в истреблении корма, необходимого для овец, и поэтому уничтожали их миллионами.

Два эму (Dromaius novae-hollandiae) на равнинах округа Риверайн в Новом Южном Уэльсе. Эму - вторая по величине птица в мире после африканского страуса

Когда кенгуру кормятся, они имеют привычку медленно двигаться на всех четырех ногах, перемещая тяжесть тела попеременно то на задние, то на передние ноги. Но, развивая максимальную скорость, крупные самцы делают до пятидесяти километров в час; говорят, что иногда они совершают отдельные прыжки в семь с половиной метров. Мощный вытянутый хвост действует как балансир. Хвост служит также опорой, как третья нога у треноги. Когда самцы сражаются, они выпрямляются во весь рост, вес туловища приходится главным образом на хвост, а борются они относительно слабыми передними конечностями. Coup de grace* кенгуру наносит противнику, обхватывая его передними конечностями и ударяя снизу большими когтями задней ноги; полученные при этом раны могут быть очень серьезными. Если дрессировщик тренирует кенгуру для цирковых номеров, он должен не только научить животное боксу, используя его природные инстинкты, но и преодолеть характерное для кенгуру желание выпотрошить своего тренера.

* (Coup de grace (франц.) - последний удар, которым добивают побежденного.)

В жаркое время дня кенгуру лежат в тени кустов или деревьев. Они очень чистоплотны, часто вылизывают себя, как кошки, и расчесывают мех когтями. Кенгурята часть своего времени уделяют играм и дракам.

Живописные речные эвкалипты (Eucalyptus camaldulensis) окаймляют реки, ручьи и заводи, биллабонги в бассейне Муррея - Дарлинга. Периодические, не слишком продолжительные разливы им не вредят