– Как вам московская погода? – спросил в пустоту Андрей.

– Ужасно! Холодно, промозгло. Ненавижу дожди, – пожаловался Салов. – Я только что с самолета, так сказать, с корабля на бал.

– Вы разве не с Катрин прилетели? – заметил Стоцкий, заметно налегая на виски.

– Нет, наша сегодняшняя встреча – чудо! Я не предполагал, что Катрин окажется в Москве.

– А я не могла предположить, что здесь окажется Александр, – сдержанно добавила она.

– То есть вы случайно встретились? Оригиналы! – заключил Стоцкий.

– Если честно, я сам до сих пор не понимаю, как это произошло, – пояснил Сан Саныч. – Катрин не успела мне объяснить. В суматохе некогда было расспросить, что да как, а здесь столько знакомых лиц, что жмешь каждому руку. Удачно я попал!

– У нас еще будет время, я все объясню, – резко вставила Катрин. Разговор ей явно не нравился. Она постукивала ногой по паркету и смахивала с платья несуществующие пылинки.

Наблюдая за беспокойством русской француженки, Андрей так и не определился, как вести себя с ней. Что говорить, а о чем стоит умолчать, узнала она его или нет? Может, она коварно притворяется и скоро выкинет неожиданный номер. Он не отличался способностью к ясновидению, поэтому не мог определить, что творится в ее голове.

– Сан Саныч, ты скоро на чужбину вновь подашься? – спросил Стоцкий, жуя аппетитные креветки со шведского стола.

– Думаю взять отпуск и немного отдохнуть. Как раб вкалывал целый год без выходных. Мои ресурсы на исходе, а пожить еще хочется. Сдохнуть от разрыва сердца – не очень приятная перспектива.

– Мужчины, вы совсем не бережете себя, – сочувственно произнесла Катрин. – Сгораете, как мотыльки, и оставляете нас в одиночестве. Не за горами тот день, когда мы останемся одни, что тогда будем делать? Страдать и страдать, что еще остается! – с фальшивым надрывом закончила она.

«Умничает, – высокомерно подумал Краснов, – почти как моя жена. Все они одинаковые…»

– А я берегу себя. По крайней мере, стараюсь, – гордо заявил Стоцкий. – Тружусь в меру. Обязательно полноценный обед, вечером массаж, сауна. Раз в неделю солярий. В выходные дурака не валяю, а занимаюсь полезными вещами. Например, за город с приятелями махну, а если останусь в городе, то в клуб или театр. Раньше казино посещал, но я не игрок, просто легко расстаюсь с деньгами. Проигрывал строго определенную сумму под испанское вино и счастливый уезжал спать.

– Неужели никогда не выигрывали? – спросила Катрин и многозначительно прищурилась.

– Новичкам везет. Пару раз вставал из-за стола с несколькими стопками золотых фишек. Но я уже не новичок, поэтому мне редко улыбается удача. Выигрыш не главное, сам процесс завораживает и наполняет кровь адреналином. Что наша жизнь – игра! Ведь так? Игра! Золотые слова, а фишки – пустышки.

Салов потер загорелый нос и ухмыльнулся:

– «Не игрок»! Так говорят только игроки.

– Неужели? – улыбнулся Стоцкий.

– Представь себе! Как-то старый приятель, сотрудник консульства, затащил меня в Лас-Вегас.

– Наверняка ты решил просадить зеленых!

– Я человек бережливый, считаю каждый евро, а ты – «просадить»! Нет, чисто за компанию.

– Не преувеличивай, – поморщился Салов. – Так вот, этот пижон, как и наш многоуважаемый Валерий, вещал об игре, процессе, о том, как он легко прощается с деньгами, как благороден в своем расставании, как беспечно и вольно распоряжается своими кровными. Все бы хорошо, но за вечер он проиграл кругленькую сумму, сколько не каждый консул заработает за полгода. И представьте себе, ничуть не расстроился, а с шальной улыбкой и блестящими глазами пытался занять у меня штуку баксов, чтобы поставить на зеро. Хоть он мне и приятель, но баксы дороже, и я его остановил. Что же вы думаете?

– Он расстроился, – предположила Катрин и попала в точку.

– Не то слово! Он чуть не набил мне морду. Стал материться, рвать на себе волосы – короче, апокалипсис устроил. Чудом от него отвязался. Нет, до вмешательства охраны дело не дошло, так бы нам всю репутацию испортили и выдворили из Штатов в родное министерство. Тем более он был при исполнении, это я законным образом отдыхал. На мое счастье, за соседним столиком появился другой консул.

– Еще один? – ахнул Стоцкий. – Вот вы чем там занимаетесь: все консульство продувает казенное жалованье в американских казино! Вы же инвестируете в конкурирующее государство!

– Попрошу не выражаться! – Салов огляделся и сбавил тон. – Этот консул, видимо, тоже заядлый игрок, оказался еще большим транжирой, чем я. Он и одолжил моему бедолаге денег, за что тот был безмерно ему благодарен. Однако, милостивые государи, ему и это не помогло. Сыграв в блек-джек, рулетку и покер, через час он благополучно спустил все бабки, но одалживать уже не у кого – второй консул вывернул наизнанку пустые карманы. И только я чувствовал себя вполне удовлетворительно, потому что не поддался на уговоры. В итоге я оказался в плюсе, а мои азартные коллеги в большом минусе. Я их потом водкой угощал, чтобы им не так горестно было осознавать потери. Но, по-моему, им было совершенно наплевать. У них по джокеру в каждом глазу светилось, и один нахально подмигивал другому. К счастью, казино уже закрывалось, и я отправил проигравшихся коллег в отель. И что вы думаете? Через месяц на саммите в Брюсселе узнаю, что моего приятеля уволили. Он задолжал всем кому не лень, а расплачиваться не торопился, да и с обязанностями не справлялся, мечтая о фишках и игровых автоматах. Господа, делайте выводы!

– Это частный случай, – Валерий сделал вид, что рассказ Салова не произвел на него должного впечатления, хотя выражение его лица судило об обратном. – Консулу прямая дорога в лечебницу.

– Но согласись пример показательный, – настаивал Салов, видя, что его речь возымела эффект. – Это ведь не басни, а реальный случай из жизни.

– Что ж, игра стоит того!

– Это уже о многом говорит.

– Да шучу я, Сань! Не все так плохо. Ты делаешь из меня непривлекательную персону. Что подумает обо мне наша гостья?

Катрин покраснела и неодобрительно взглянула на своего кавалера:

– Я не подумаю дурного. Александр наверняка преувеличивает. И я временами не лишена азарта. Бывает, проигрываю в русскую рулетку, но нисколько не жалею. Или, например, могу ввязаться в какую-нибудь авантюру, а потом сокрушаться, переживать. А что скажет наш молчаливый собеседник? – внезапно обратилась она к Краснову, отчего тот поперхнулся и уронил канапе на пол.

– Простите, – замялся он, нагибаясь, чтобы подобрать деликатес. – Я с детства неуклюжий.

«Зачем она ко мне привязалась? Неужели видит, как я волнуюсь и веду себя неестественно? Видит, она не слепая. Намекает на авантюры. И так хитро уставилась на меня, будто догадывается, что я знаю про ее страшную тайну. Пора улизнуть в более приятную компанию или бросить их и рвануть домой, пока не поздно, запереться на все замки и переждать. Но эти чертовы дипломаты могут все обо мне рассказать! Лучше быть начеку».

– Андрей, ну скажи, разве Сан Саныч перегнул палку? – похлопал его по плечу Стоцкий.

Растерянно пожав плечами, Андрей неуверенно произнес:

– Лично я, пожалуй, соглашусь с Сан Санычем. Я человек не азартный, не склонен к кутежам подобного рода и казино не особо жалую. Как-то меня пригласили в «Golden Palace», так я не получил особого удовольствия, скорее наоборот: расстроился, когда меня обобрали до нитки.

– Я помню, – перебил Стоцкий. – Так твоя ставка была минимальной. Мы позже с Брюниным за тебя отыгрались – ему часто везет, он под счастливой звездой родился.

– Это не для меня, – равнодушно сказал Андрей.

– Ты не был в Лас-Вегасе, амиго! – снова хлопнул его по плечу Стоцкий. – Будем туда летать. Или создадим свой Лас-Вегас, будет, где повеселиться и посорить деньгами. А какие нынче возможности в Китае! Но там я не играл, друзья хвалили, им понравилось. Так что не далек тот день, когда и я там буду. Решено!

– Китай, Китай… – отмахнулся Салов. – Нашли на кого равняться.